– Ну держись, сучара! – сержант размахнулся второй раз. Отступать мне не дала дверь в тамбур, которую я ощутил спиной. Придется пряжку встретить блоком, а потом распахнуть дверь и заманить в тамбур сержанта. Тут мне повезло, потому что вагон качнуло, и сержант промахнулся, пряжка на ремне зацепилась за поручень у окна. Он стал ее лихорадочно выдергивать, и я прыгнул вперед, сложив руку в локте. Локтем я попал ему по зубам – рассек губы до крови.
– Зачем же, сучара, следы оставлять, – рассвирепел сержант, вытирая губы. Пока он тупо выдергивал пряжку, сосредоточившись на ней, получил от меня еще один удар в скулу. В эту секунду пряжка высвободилась, и по законам инерции, а также, получив от меня ускорение, сержант отправился к своим дружкам. Я успел схватиться за ремень, чтобы лишить сержанта преимущества в «вооружении». Началась дурацкая игра «тяни-толкай». Белобрысый тоже вцепился в ремень и тянул в свою сторону, помогая сержанту. За этим занятием нас застал окрик:
– Всем к стене, руки за голову, стрелять буду! – я оглянулся и увидел милицейского младшего сержанта в сопровождении Шахерезады и еще одной проводницы. Младший сержант и в самом деле вытащил «Макарова» и направил его на меня.
– Не трогай Олега, сдурел, что ли? Дембелей этих арестовывай, это они тут дебош устроили! – закричала моя спасительница Закира Шихановна.
– Никого не надо арестовывать, – я повернулся к милиционеру и поднял руки. – Ребята тут в кучу-малу играли, радуются, как дети, что домой едут, не подрассчитали немного…
Сержант автомобильных войск молниеносно застегнул ремень на гимнастерке, вытянулся по стойке смирно и рявкнул:
– Так точно, товарищ сержант, не подрассчитали… – он специально добавил милиционеру одну лычку, чтобы тот был менее суровым. Затем сержант поймал за воротник поднявшегося с пола чернявого, который попытался броситься в нашу сторону, и отправил его в купе. Следом смылись белобрысый и четвертый – пассивный участник драки. В коридоре остались только сержант, я, мильтон и две проводницы.
– Все в порядке, они не будут больше шуметь, – стал я убеждать не столько мильтона, сколько Шехерезаду, поняв, что у нее авторитета больше.
– Ты уверен? – спросила она меня. Я повернулся к сержанту автомобильных войск.
– Все будет чики-поки, все ништяк будет, – подтвердил тот.
– Ну смотрите, – спрятал пистолет младший сержант, сдвинул фуражку ближе к носу и почесал затылок. – Если еще какой-нибудь инцидент или драка, тут же ссажу на ближайшей станции. Загремите на пятнадцать суток, это вам ясно?
Сержант кивнул:
– Так точно! Разрешите идти?
– Идите, – ухмыльнулся милиционер, которому явно льстило поведение дембеля, и пожал мне руку. – Молодец, парень, если что, я тут – через вагон.
– Какой у тебя герой тута, – восхищенно сказала Шахерезаде вторая проводница с прической «а-ля солома». – Защитник какой! Может, ко мне в гости с Закирой зайдете, чайку попьем, вы нам поиграете на гитаре, – при слове «чаек» она подмигнула.
– Я не против, – согласился я, так как сообразил, что будет угощение.
– Ну, пошли тогда, чего зря болтать. Бери гитару, – распорядилась Шахерезада. Она повернулась к сержанту-автомобилисту и погрозила кулаком:
– Смотри у меня! – тот мгновенно исчез в купе.
Чутье студента, за километр чувствующего, где состоится пьянка, меня не подвело. Действительно, проводница с соломенной прической выставила на стол бутылочку «беленькой» и немало снеди, среди которой я увидел горячо мной любимое сало!
Песни полились одна за другой, водочка прибавляла куражу, я даже начал сочинять экспромты:
– Это странно, это странно, это странно,
Что любовь пришла нежданно и незванно.
Любовь ли это или сказка?
Меня целует темноглазка!
Шахерезада тут же меня поцеловала. Великолепный гонорар!
Водка закончилась, и мы с Закирой Шихановной вернулись в свой вагон. В коридоре меня поджидал сержант.
– Зайди на минуту, зема, – пригласил он. Опять, что ли, драться? Но я ошибся – сержант предложил выпить за дружбу. Ничто так не способствует дружбе среди мужиков, как взаимное мордобитие!
– Понимаешь, нам скандалы ни к чему, – подняв стакан с водкой, сказал сержант. – Еще несколько дней добираться. Если бы загребли нас, тот неизвестно, чем бы все закончилось…
– Так не ведите себя, как свиньи.
– Ну, дорвались ребята до водки, сколько не пили?! А тут – дембель, свобода, бля! Снесет крышу.
– Ладно, замяли, – миролюбиво заключил я и чокнулся с сержантом.
23.
Электричка до Сарапула шла меньше часа, но мы были навеселе и устроили с Сашкой концерт для пассажиров. По-моему, он на свадьбе так не веселился, как в переполненном вагоне электропоезда.
– Ты зачем взял гитару Ильи? – спросил я его, когда он мне вручил шестиструнный инструмент и произнес для всех: «Пой, пока не удавили!»
– Он тебе ее подарил! – засмеялся Нетленный. – Но пока не знает об этом!
После каждой песни он доставал из дипломата бутылочку и наливал нам в рюмки. На удивление, народ горячо поддержал нашу самодеятельность, а когда узнал, что Сашка новоиспеченный молодожен, прямо с катушек съехал. Народ у нас веселый!
В общем, когда мы появились в редакции газеты «Огни», температура наших разгоряченных тел расплавила холодные, как воск, сердца озабоченных журналюг, машинистки и ответственного секретаря. Заведующий отделом информации Владимир Платов – непосредственный начальник Нетленного – тоже встретил нас радушно. Об этом можно было судить по трем бутылкам вина, которые он тут же выставил на стол.
– Это – Поручик, он гусар, – представил меня Александр.
– А я полковник, – ответил тут же Владимир. На вид ему было чуть больше тридцати. А от нас его отличали более пышные усы. Прямо как у Буденного… Или?…
– А ты не потомок того самого генерала Платова? – спросил я заведующего отделом информации газеты «Огни».
– А то! – гордо заявил он и полез куда-то в ящики письменных столов. Видимо, вытащить на свет почти двухвековую «Грамоту», в которой с «ятями» и «ерами» должен быть приблизительно такой текст: «Сия Грамота подтверждает законное рождение моего потомка Владимира Платова. В чем собственноручно расписался Его Превосходительство Генерал Платов. Аминь!» Или «Боже, царя храни!» Что там в конце писали двести лет назад высокопоставленные особы?
Но Владимир не собирался ничего доставать, он прятался. Сотрудники по какому-то мановению скрылись в катакомбах редакции. В дверях кабинета стоял невысокий и полноватый человек в очках:
