– Разумеется, законопослушных! – вставил я. – Предлагаю предстоящую операцию назвать так: «Спасение Федора Толсторюпина».
– Пусть, – согласился Иван Григорьевич. – А я предлагаю ППШ доверить сержанту Шуберту, я возьму двустволку…
– Нет, Иван Григорьевич, – запротестовал сержант, – ППШ должен взять тот, кто хорошо его знает. То есть вы. Двустволку отдайте Олегу.
– А с чем ты будешь? – спросил Бойко.
– Есть у меня итальянский пистолет «Беретта», две обоймы к нему. Афганский трофей. Снял с одного «духа». У него штурмовая американская винтовка была М-16, шлем французский и «Беретта» итальянская.
– Прямо империалистический интернационал, – пошутил железнодорожник. – Хорошо. Решено. Теперь можно вести пленного на допрос.
– Есть привести пленного, товарищ… – Иван Шуберт замялся, так как не знал, в каком звании был Бойко.
– Обращайся ко мне просто – товарищ фельдмаршал! – опять пошутил Бойко.
– Есть, товарищ фельдмаршал, – Шуберт на полном серьезе отдал честь и по-военному вышел из купе.
33.
-У тебя три минуты, – сказал охранник, пропуская меня в вагон-ресторан.
Ресторан был практически пуст. Рядом со стойкой буфета (или бара) расположились два ничем не примечательных мужика в джинсовых костюмах. В середине – да! да! – рыжеволосая, блистательная, неподражаемая, гордость и надежда страны – Алла Борисовна собственной персоной! Одета она была в темный балахон из шифона и держала в руке тонкую сигарету. Она отвернулась от окна и внимательно посмотрела на меня умными насмешливыми глазами:
– Здравствуйте! – сказала она приятным сопрано. – Как вас зовут? Какую газету вы представляете?
– Я – Олег, – я немного смутился, что сразу заметила первая певица СССР и усмехнулась. – Студент журфака.
– Да? – слегка разочарованно сказала она. – Где же вы собираетесь опубликовать интервью? В «Известиях» и «Правде»? А может, в «Комсомолке»?
– Может, и в «Комсомолке», – я пришел в себя. – Стопроцентно гарантирую выход в двух областных газетах «Уральский рабочий» и «Смена».
– Где это? – спросила прима, прищурившись. Веснушки на ее лице смешно побежали к носу.
– Свердловская область.
– Отлично! – улыбнулась Алла Борисовна. – Мы как раз направляемся в Свердловск на гастроли. Очень кстати. Так о чем у нас с вами пойдет речь?
– Прежде всего, Алла Борисовна, я хотел бы сказать, что вы настоящий революционер эстрадной песни. Вы взорвали представление общественности о сути самой песни. В текстах появился смысл. Каждое ваше выступление – это маленькое театрализованное представление. Я уже не говорю о музыке и вокале! Манера исполнения – тоже новаторство в эстрадном искусстве! Вы проживаете песню…
– Допустим, это мне приятно слышать. Я знаю, что талантлива до гениальности. Но почти ничего нового вы мне не сказали. А время идет. Вопросы? – постучала Алла по миниатюрным золотым часикам.
– Трудно быть всегда первой, держать пальму первенства?
– Вы знаете. Альберт Эйнштейн сказал: гений – это всего лишь один процент гения, а девяносто девять процентов труда! Сказать проще? Пахать надо изо дня в день, не покладая рук, не жалея ни сил, ни времени, ни… семью. Впрочем, о семье не надо.
– Чем вы порадуете в ближайшее время своих поклонников? С какими композиторами и поэтами работаете? Какие сюрпризы вы приготовили в новой программе? Свердловчане будут одни из первых, кто услышит что-то новенькое?
– То ни одного вопроса, то сразу столько! – Пугачева шутливо стала отмахиваться от меня руками. И тут в ресторан вошли… Юрий Антонов и Валерий Леонтьев! Я чуть не свалился с сиденья. От количества звезд первой величины зарябило в глазах…
– Познакомьтесь, Олег – журналист из Свердловска, – представила меня Алла Борисовна. – Вот, интервью даю.
Знаменитости протянули мне руки для пожатия. Антонов промолчал, а Валерий Леонтьев представился:
– Егор! – с явным вологодским акцентом, мягко проговаривая букву «г».
– Как Егор? Почему Егор? – смутная догадка осенила меня. – А где Леонтьев?
Мой оторопевший вид развеселил всех. Даже официантку и двух мужчин у бара.
– Анечка! Что ты тут наговорила про нас? – укоризненно спросил Пугачеву Антонов.
– Ровным счетом – ничего! – пожала плечами Пугачева… нет, уже Аня! – Он подошел и стал восхищаться моими талантами: «Вы… революционер… песни… В текстах появился смысл… маленькое театрализованное представление. Я уже не говорю о музыке и вокале! Манера исполнения…» Он даже не спросил, кто я такая! – лукаво закончила Аня в облике Аллы Борисовны.
– Но мне охранник сказал… – недоумевал я.
– Витька, что ли? Он может! Он такой! Любит всех разыгрывать!
– Так кто вы? – развел я руками.
– Театр двойников и музыкальной пародии «Большой Бум». Сокращенно – «ББ», – ответил за всех Антонов. То есть двойник Антонова.
– По-моему, есть уже «ББ». «Бим-Бом», – припомнил я.
– Не хотите ли пива? – гостеприимно предложил двойник.
– Не откажусь, – я уже не ощущал себя в компании звезд, а потому перестал стесняться. Двойник Антонова поднял руку с четырьмя растопыренными пальцами.
– Пять! – кто-то крикнул у меня за спиной. Я повернулся и… опять оторопел: Андрей Макаревич, легенда советского рока, показывал официантке всю пятерню. Ну, конечно же, двойник! И все же…
– Наш театр – ни какой-нибудь шарлатанский балаган, а очень серьезная… контора! – стал мне пояснять псевдо-Антонов, когда официантка принесла пиво и произнесла Ане: «Разогревается». – Мы работаем от ленинградской филармонии, гастролируем по всему Союзу, и никогда не выдаем себя за… оригиналы!
Все покатились со смеху. Псевдо-Макаревич от восторга застучал дном бутылки пива по столу – он примостился рядом через проход.
– Не слушай их, старик, лажа это, – сказал он мне. – Армрестлингом не интересуетесь?
– Андрей! Опять ты за свое? – возмутился Егор-Леонтьев. – Чуть переберешь – и на подвиги тянет!
– Юноша! – наставительным тоном произнес двойник Антонова. – Не поддавайтесь на провокацию. Андрей любит подтрунивать над незнакомцами…
– Просто – не поддавайся! – Андрей жестом пригласил меня сесть напротив его за стол. – Ставлю свою бутылку пива против твоей.
– Я уже отпил…
– Ничего! Я тоже отпил, – он выставил вперед согнутую руку и облокотился на стол.
– Егор! На счет три! – скомандовал Макаревич Леонтьеву.
