Книга Лист Мебиуса. Часть первая, страница 4. Автор книги Олег Синицын

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лист Мебиуса. Часть первая»

Cтраница 4

Своего Винни Пуха я обнаружил в аккурат рядом с кассами. Люди в очереди уже пообвыклись с моей личностью, узнавали. И когда кто-то захотел восстановить справедливость, мол, вас здесь не стояло, некоторые заступились за меня. Сердобольные тетки и угрюмые мужики не могли вспомнить, где конкретно я стоял, но ведь кто-то отходил из очереди, кто-то вообще терял терпение и уходил, или ему уже купили билет в другой кассе. «Стоял, стоял!» – кивали головами тетки. «Угу», – подтверждали мужики. Поэтому я без особых раздумий встал сзади Винни Пуха.

– Слушай, брат, двадцать копеек не хватает на билет, выручи, а?

Винни Пух посмотрел на меня грустными голубыми глазами. Первый раз вижу, чтобы у Винни Пуха были голубые глаза. Вообще-то, он больше походил на Гоголя: такая же прическа, только менее ухоженная, такой же нос, но без усов под ним. Еще он был высоким, почти с меня ростом.

– А тебе до куда надо?

«До куда! – передразнил я про себя. – Деревня!»

– До Сарапула, – ответил.

– До Сарапула билетов нет. Мне тоже туда надо. Вообще-то мне до Верхней Толсторюпинки надо. Но туда поезда не ходят, туда только автобусы ходят. Из Сарапула. Раз в сутки. Если я сейчас не уеду на этом поезде, то уже на сегодняшний рейс не попаду.

«Вот, флегма! – подумал я. – Флегма, с грустными глазами!»

– Постой, – вдруг меня осенило. – Ты говоришь, нет билетов на Сарапул?

– До Сарапула билетов нет.

– А когда поезд?

– Сейчас, отходит через десять минут.

– Так чего ж мы стоим, – почти прокричал я. – Бежать надо!

– Куда бежать?

– На поезд, на поезд!

– Так билетов же нет?

– Так зайцами поедем.

– Поймают, ссодют где-нибудь у черта на куличках, ни в п…, ни в Красную Армию.

Он так и сказал – «ссодют». Ну нет на вашу Верхнюю Толсторюпинку достославной Людмилы Трофимовны Спаленко. Она бы спалила и Верхнюю, и Нижнюю, и какую там еще? Среднюю? И Среднюю Толсторюпинку, камня на камне бы не оставила, а всех училок местной школы собрала бы в кучу, отрубила бы всем руки, ноги, головы, разбросала бы все в чистом поле, а потом расстреляла останки, чтобы они, не дай Бог, не самовозродились!

Я настойчиво толкал моего неожиданного товарища по несчастью в сторону платформ, выглядывая на табло название необходимого поезда.

– А как мы без билетов сядем? – уже смирившись с ролью «зайца», беспокоился он.

– Каком! Каком! Как тебя зовут, брат? – стал свирепеть я.

– Федор. Федор Толсторюпин.

Я чуть не поперхнулся. Хорошо хоть не… Достоевский!

– Олег, – пожал я ему руку. – Слушай сюда, Федя Толсторюпин. Ты и я – провожающие. Мы помогаем во-о-он той большой семье заносить в вагон чемоданы. Видишь, как много чемоданов? Людям необходима помощь, без нас им не справиться.

– Так мы ж не…

– Молчи, Федя! Надо, Федя! Вперед, Федя!

Что ж, с моей помощью Федя справился с ролью провожающего. У него хватило ума не проронить ни слова во время всей операции. Я вежливо сказал проводнице, что мы только занесем саквояжи дорогих и любимых, поцелуем в щечку и – обратно. Ну зачем нам в Сарапул? Там чай растет, но нам туда не надо!

Вагон оказался купейным, здесь сложно было как-то затеряться. Поэтому, как только мы покидали на верхнюю полку часть чемоданов и помогли другую часть спрятать под нижние полки, я предложил Феде перебраться в тамбур соседнего вагона.

8.

Лист Мебиуса. Часть первая

Сумерки сгустились так сильно, что я с трудом различал очертания предметов, которых было не так много – столбы да деревья. Метрах в пятидесяти от моего «приземления» виднелся яркий свет фонаря. Маячок. Больше ориентиров не было, и я, как мотылек, двинулся навстречу свету, опалять крылышки.

Ближе я сумел разглядеть небольшое строение, не дом даже, а домик какой-то, аккуратно побеленный, еще не успевший почернеть от дыма тепловозов. Почти под самым фонарем виднелась одинокая фигура в железнодорожной форме.

– Что за станция такая? Костромская аль Ямская? – решил пошутить я.

– А с платформы говорят: «Это город Ленинград!» – неожиданно подхватила шутку фигура в железнодорожной форме.

– Здравствуйте. Добрый вечер, – я специально продублировал приветствие, так, на всякий случай.

– Да уж скорее – доброй ночи, – прокхекхекал голос. Еще пара шагов, и я сумел разглядеть одинокого железнодорожника. Его возраст было трудно определить: где-то от 35 до 55. Он был стройным, подтянутым, с большими руками. Такой врежет кулачищем по сусалам – и поминай как звали. Мужчина в расцвете лет. Но глаза! Серые глаза обрамляли паутинки морщинок. Глаза были внимательными и мудрыми. Нет, не добрыми, как у Санта Клауса, и не жесткими, как у Рональда Рейгана, а как у естествоиспытателя, изучающего под микроскопом… того же мотылька! Нос тоже впечатлял – правильный римский нос. Железнодорожник снял фуражку, чтобы протереть платком заблестевшую лысину, и сходство с римлянином стало стопроцентным. Сократ, Платон, Цицерон, а может, даже где-то Цезарь! Больше под рукой сравнений не нашлось, и я решил, что надо освежить в памяти при случае всю историю античности.

– Иван Григорьевич Бойко, – представился римлянин. – Обходчик путей.

– Не начальник станции? – поинтересовался я.

– Какой станции? Нет тут никакой станции, даже полустанка нет. Так – одно недоразумение.

– А как же тогда… – осекся я и впал в ступор.

– Чего как же? Здесь только местные поезда останавливаются на пару минут – почту сбросить, пассажиров принять. А такие солидные поезда, как твой – поезда дальнего следования, – не останавливаются здесь вообще. Километрах в десяти отсюда есть городок Неведа, там и станция.

– Как городок называется? Невада?

– Невада – это штат в Америке, а Неведа – станция. Считай сто лет ей. Не закрыли только из уважения к старости, как музей. Сам городок-то бесперспективный, жителей с каждым годом все меньше и меньше. Норовят все в крупные города, поближе к благам цивилизации. А я считаю, жить здесь можно. Смотря кто что от жизни ждет. Да что мы на улице? Проходи в дом, – засуетился гостеприимно Иван Григорьевич. – Сейчас чайку соорудим, а хочешь – чего покрепче плесну?

– Не отказался бы, – обрадованно согласился я.

9.

Лист Мебиуса. Часть первая

Федор Толсторюпин начал паниковать ровно через две минуты. Он не докурил сигарету, спешно ее затушил, посмотрел на меня грустными глазами и сказал:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация