К декабрю 1988 году ГУР располагало 1550 действующими агентами из числа граждан ФРГ. Остановимся на судьбе наиболее важных из них.
* * *
Маркус Вольф придавал большое значение проникновению в политические круги Бонна — как в правящую в течение двадцати лет Христианско-демократическую партию, так и в оппозиционные партии, наиболее мощной из которых являлась Социал-демократическая партия Германии. Перед отправлявшимися в 1956 году на Запад офицерами для особого использования МГБ ГДР капитанами Гюнтером и Кристель Гийом была поставлена задача внедриться в СДПГ. Выбравшись из ГДР под видом беженцев, они обосновались во Франкфурте-на-Майне, где жила эмигрировавшая раньше мать Кристель Эрна Боом и приступили к выполнению задания, ненавязчиво заводя полезные знакомства среди региональной социал-демократической номенклатуры.
Первой добилась успеха Кристель (оперативный псевдоним «Анита»): в 1960 году она стала главой администрации Вилли Биркельбаха, влиятельной фигуры в германской социал-демократии, члена правления партии, депутата бундестага, председателя социалистической фракции Европарламента и статс-секретаря земельного правительства Гессена. Чиновник такого ранга был включен в рассылку секретных документов НАТО, фотокопии которых благодаря Кристель немедленно отправлялись в служебный комплекс «штази» на берлинской Норманненштрассе, а оттуда — на Москву.
Гюнтер (оперативный псевдоним «Ханзен») не отставал от жены. В 1961 году он стал оргсекретарем франкфуртской окружной организации СДПГ, а через три года — депутатом городского собрания от СДПГ и ее оргсекретарем.
В 1965 году он активно участвовал в кампании по перевыборам в бундестаг влиятельного функционера СДПГ Георга Лебера. В благодарность за победу Лебер нашел для своего «партайгеноссе» место в Бонне — в конце 1965 года «Ханзен» получил должность старшего референта заместителя главы МИД ФРГ Вальтера Шееля, при этом продолжая активно участвовать в делах партии.
Способы связи с разведчиками были разработаны с учетом их привычек и маршрутов передвижения по городу. «Ханзен» и «Анита» были заядлыми курильщиками, поэтому посещение ими табачной лавки не вызвало бы ни у кого вопросов. Добытую информацию супруги переснимали в микрофильмы, которые вкладывали в пустые сигарные гильзы и отдавали их агенту, державшему табачную лавку. Последний передавал гильзы курьеру, еженедельно посещавшему Франкфурт под видом коммивояжера.
Для обратной связи Центр использовал односторонние радиопередачи. Все тот же табачник принимал их на свой транзисторный приемник, ничем не отличавшийся от тех, что были в свободной продаже, а затем, вложив в сигары расшифрованные радиограммы, «продавал» их Гийомам
[214].
После того, как в октябре 1969 года новоизбранный бундестаг 6-го созыва назначил канцлером политика от СДПГ Вилли Брандта, карьера «Ханзена» достигла высшей точки. Он был представлен шефу Ведомства федерального канцлера Хорсту Эмке и был зачислен вспомогательным референтом в новый отдел, отвечавший за контакты с парламентом, союзами, церковью и ведомствами. Не прошло и полугода, как Гийом стал референтом, через год — оберрегирунгсратом, подчинявшимся непосредственно шефу ведомства. На следующих выборах 1972 года он был уже руководителем предвыборного штаба Брандта.
Гюнтер Гийом с Вилли Брандтом
С точки зрения Вольфа такой взлет был даже избыточен — работа в непосредственном окружении первого лица государства не только привлекает внимание, но и сопряжена с более строгим контрразведывательным режимом. К счастью для Гийома, почти вся его биография была подлинной, поэтому при прохождении спецпроверки в Ведомстве по охране конституции ему почти не приходилось лгать.
Тем не менее, за 16 лет работы и нелегал и обеспечивающее его работу ГУР неизбежно оставляли следы, которые в один прекрасный день были сведены воедино дотошным контрразведчиком. Решающей уликой было то, что в ГУР существовала традиция поздравлять агентов с праздниками, в том числе с днями рожденья. Еще в конце 50-х годов часть поздравительных радиограмм, отправленных агентам 1 февраля и 6 октября были перехвачены и расшифрованы. И в какой-то момент эти даты были сопоставлены с днями рождения Гюнтера и Кристель…
24 апреля 1974 года супруги Гийом были арестованы. Разразившийся скандал стоил канцлерского кресла Вилли Брандту — стороннику сближения с ГДР. В 1975 г. Гюнтер был приговорен к 13, а Кристель к 8 годам тюрьмы. В 1981 г. оба были обменяны на 14 арестованных «штази» агентов БНД.
Гийомы на суде.1975 год
* * *
В 1968 году Европу сотрясали студенческие волнения. Взгляды, доминирующие среди европейской и американской прогрессивной молодежи того времени, были значительно левее декларируемых КПСС и СЕПГ и больше тяготели к анархизму, троцкизму и маоизму, но капиталистический строй, милитаризм и особенно ФРГ с ее терпимостью к бывшим функционерам гитлеровского режима они отвергали начисто. При этом и в классовом и в интеллектуальном отношении «люди 68-го» принадлежали к элите Запада и имели отличный карьерный потенциал, который можно было направить в интересующие восточные разведки сферы. Именно в этой среде вербовщику ГУР заместителю начальника отдела A III майору Юргену Рогалле повезло встретить юношу, ставшего впоследствии одним из самых ценных агентов «штази» на Западе.
23-летний студент из западногерманского Майнца Райнер Рупп охотно согласился на предложение о сотрудничестве. Он тайно выехал в ГДР, где прошел курс спецподготовки и получил оперативный псевдоним «Мозель». С точки зрения друзей и знакомых он остепенился в полном соответствии с известной поговоркой «Кто в молодости не был революционером — у того нет сердца, кто в зрелости не стал консерватором — у того нет ума», переехал в Брюссель, больше не высказывал на публике «левацких» взглядов, а вскоре женился на дочери майора британской армии Энн-Кристин Боуэн (агент МГБ ГДР, оперативный псевдоним «Кримхильд»).
Первое время «Мозель» работал в брюссельском филиале одного из английских банков — позиция достаточно интересная для службы Вольфа, но не предполагающая оглушительного успеха. Но в 1976 году ему улыбнулась удача. Вот как об этом много лет спустя рассказывал сам Рупп:
«…задача внедрения в штаб-квартиру блока передо мной вообще не ставилась. В конечном счете я оказался в международном штабе генерального секретаря. Люди, которые попадают в этот сравнительно небольшой круг чиновников, направляются соответствующими министерствами стран — членов альянса либо спецслужбами. Я же в то время работал в одном из банков Брюсселя. У меня не было никакой протекции, и уж тем более я не мог получить какое-то официальное направление. Опять помог случай. У меня был знакомый, работавший в НАТО. Однажды он сказал мне, что там требуется экономист, свободно владеющий иностранными языками и прочими необходимыми для данной должности качествами. Моей специализацией по образованию была политическая экономия. Я бегло говорил по-английски и по-французски (я ведь учился во французском университете). Как позже выяснилось, на эту вакансию претендовало более 70 человек.»
[215]
