Я живу теперь один в Западном Голливуде, все в той же микроквартире. Я настроен сполна насладиться независимостью. Но независимость, оказывается, не такая простая штука, как я думал. И очень дорогая.
Помимо всего прочего, я чувствую себя немного не в своей тарелке — раньше я никогда не оставался совсем один. В Европе у меня был Киви или, по крайней мере, верная перспектива завести какую-нибудь мимолетную евродружбу. Здесь, в Лос-Анджелесе, и поговорить-то не с кем — все, кто попадается мне на пути, малость чокнутые, и заговаривать с ними я побаиваюсь. Не хватало еще только привадить к себе психопатов.
Чем я занимаюсь? Стараюсь не распускаться: всегда, независимо ни от чего, слежу за тем, как я одет; волосы содержу в идеальном состоянии (сегодня забыл причесаться — завтра пойдешь побираться) — я не в том положении, чтобы позволить себе сказать, дескать, я сегодня не в форме, даже волосы не лежат; соблюдаю чистоту и порядок в микроквартире. Что еще? Еще я открыл для себя несколько подходящих радио-ток-шоу в диапазоне AM. И одну любопытную станцию «Только между нами», которая ведет трансляцию из Силиконовой долины. Правда, сам я пока еще в разговоре в прямом эфире не участвую.
Забот хватает. Сегодня утром, прежде чем отправиться на бульвар, я потратил часть денег, вырученных от продажи Комфортмобиля, чтобы приобрести прибор, издающий так называемый «белый шум». Я стал плохо спать — меня преследует мысль, что я погряз в бедности. В спальне так пусто и гулко. А я теперь реагирую на любые незначительные звуки. Всякие стуки, бряки и удары. Ты понимаешь, что беден, когда сквозь стены твоей квартиры слышишь звуки чужой жизни. На прошлой неделе, мечтая только о том, чтобы наконец уснуть и видеть сны, я загнал Лоренсу мои афиши в обмен на валиум.
— Это так, для детей, — сказал Лоренс, протягивая мне коричневый пластмассовый пузырек, когда мы с ним произвели ревизию его аптечного шкафчика в ванной. Половина всех склянок у него вообще без этикеток.
— А почему этикеток нет? — спросил я.
— Содержание лучше не афишировать. Держи вот пока валиум, тебе для разгона сойдет. Там дальше видно будет. А то с непривычки выдашь какую-нибудь реакцию, и на меня федералы чего доброго наедут.
— Что это? — спросил я, проворно схватив небольшой прозрачного стекла пузырек, представлявший собой, судя по тому, что его удостоили отдельной полки, особую ценность.
— Цопиклон. За куски афиш не продается. В США его просто так не достать. Тебе пришлось бы притащить электронное табло с бейсбольного стадиона, чтобы это купить. Вырубает вчистую, а сны как у младенца, благодать. Нектар для мозга!
Я не просто так иду себе гуляю по Голливудскому бульвару. Вчера я уволился с работы в «Крылатом мире». Я решил — хватит, не буду я каждый день жарить крылышки, только для того, чтобы как-то поддержать свои силы для того, чтобы снова идти на работу в «Крылатый мир», чтобы как-то поддержать себя, чтобы снова идти на работу в «Крылатый мир», чтобы… Порочный круг. Кто вообще придумал, что главное — вкалывать, не важно где и как? Может, это и работа, но никак не заработок. Некто псевдоживой, занятый псевдотрудом.
Ладно. «Крылатый мир» у меня теперь в прошлом. Сегодня здесь, на бульваре, я провожу эксперимент в связи с одной интересной, без дураков, предпринимательской идеей, которая осенила меня на прошлой неделе, — идеей, придавшей мне смелость оставить постылую работу. И пусть мне даже придется спать, завернувшись в старый ковер на задворках дома, где обитает героиновое семейство, все равно лучше быть неудачником, который живет своим умом, чем хотя бы еще одну микродолю секунды провести у тошнотворных чанов с липкими соусами — «Каджунский крокодил», «Барбекю-блиц», «Горчичный», — выслушивая очередную брехню (как оказывается на поверку) Джезуса насчет вакансий в ночных клубах.
Первый шаг в осуществлении моей предпринимательской затеи состоит в том, чтобы запастись кое-какими подручными материалами, — это-то и привело меня на Голливудский бульвар, симпатичное, к слову сказать, место, эдакое варево из всевозможных закусочных быстрого обслуживания — набивай пузо хоть гамбургерами, хоть мексиканскими «тако», хоть еще чем. Под ногами раздавленные котлеты, иглы от шприцев и выпавшие из карманов планы города, Диснейленд, да и только, правда, здоровьем не блещущий. Я вижу растерянные лица немецких туристов, пока еще без явных признаков разочарования — пока. Сюрреалистическую картину довершает несметное количество рождественских композиций, наверняка заказанных по телефону 1-800 ПЛАВЯЩИЕСЯ ЧАСЫ.
Я не спеша иду мимо «Китайского театра Граумана», который, как почти всё в Голливуде, представляет собой имитацию собственной истории — новая постройка, притворяющаяся старой. Как выразился на прошлой неделе Лоренс: «Архитекторам раньше не приходило в голову, что первым делом нужно предусмотреть торговые ниши, где можно торговать футболками».
На улице Фэрфакс я наконец нахожу то, что мне надо, — исходные материалы для моего коммерческого начинания: объемистую пачку кальки плюс коробку с набором из 64 восковых цветных мелков. Я делаю покупки и выхожу из лавки, где продается все для художников. Чеки я сохраняю. Как-никак, я теперь бизнесмен.
Едва я оказываюсь на улице, происходит небольшой подземный толчок — ничего страшного, но вполне достаточно, чтобы сработала сигналюация на всех машинах, запаркованных в пределах лос-анджелесской котловины. От бульвара Уилшир до Комптона город охвачен пожаром сирен. Я сижу на ступеньках на солнцепеке и слушаю, как одна за другой машины умолкают, пока наконец вновь остается только приглушенный рокот самого города, и город этот, купаясь в солнечных лучах, вновь предается своим коллективным грезам.
Машины катят по улицам города, деревья и цветы растут из его почвы, богатство аккумулируется в его жилищах, надежда зарождается и умирает, и возрождается вновь в умах и душах его обитателей, и город все грезит и жаждет свежих идей, способных эти грезы удержать.
57
Я звезда, я делаю звезды звезд. С помощью цветных мелков методом притирания я делаю копии с латунных звезд, которые вмонтированы в тротуары Голливудского бульвара. На каждую звезду уходит тридцать секунд, цвет по выбору. Накладные расходы очень скромные — мне ведь не нужно ни лотка, ни будки. Я просто выставляю для рекламы Элвиса и Мэрилин, а дальше предложение и спрос встречаются друг с другом лицом к лицу, и охочие до сувениров стаи туристов отстегивают денежки. Расходные материалы? Все, что мне нужно, — канцелярские резинки, перехватывать «звездные» рулончики.
Ползая на коленях — так я добываю свое новое благосостояние. И я вспоминаю парады из моего детства, дома, в Ланкастере, когда красотки, наряженные в костюмы «атомный реактор» из папье-маше, бросали мне, несмышленышу, конфетки, и я радостно ползал по тротуару на четвереньках точь-в-точь как сейчас, собирая щедрые дары, которыми осыпала меня жизнь.
Спустя несколько дней я фломастером вывожу на груди моей белой футболки:
Звезды Звезд™ $5,00
— Э-э, скажите-ка, — обращается ко мне преклонных лет дамочка с волосами свекольного цвета, — вы не знаете, где тут звезда Люси?
[36]
