Мучимый неудовлетворимым желанием, герцог подумывал, как можно поскорее избавиться от него, но решил, что этим он в Лондоне. Сейчас сплетен вокруг его супруги и так слишком много. А если кто-то узнает, что он в день венчания провел с горничной, а не женой, то грянет очередной скандал, который не так просто будет замять.
Йен был не слишком пьян, как могло показаться Айрин, поэтому до Лондона он собирался добраться верхом. Свежий воздух и бешеная скачка окончательно выгнали из его головы алкогольные пары, и постепенно мыслительные способности начали возвращаться к нему.
В городском особняке герцог чувствовал себя намного комфортнее чем за городом. Поднявшись в свои покои, он тут же завалился на широкую постель прямо в одежде. Закинув руки за голову, Йен стал обдумывать свои дальнейшие действия. Он не знал, сколько времени ему будет нужно чтобы забыть о вероломстве той, что стала его женой. Перед глазами до сих пор стоял облик обнажённой Ирины. Всё в ней было совершенным! Каждый изгиб её тела, волнистые пряди, доходившие до тонкой талии… От мысли, что к ней прикасался не просто кто-то другой, а его собственный сын, Йена выворачивало наизнанку! Это отныне станет его новым кошмаром, который не будет давать покоя!
Но теперь Айрин принадлежит ему! И будь он проклят, если позволит ей искать удовольствие с кем-то другим! Герцог мог бы заявить на неё права ещё прошлой ночью, но прекрасно понимал, чем бы закончилось подобное соитие. Несмотря ни на что, Йен не хотел причинить Айрин боль. Достаточно того, что он дал Ирине ясное понимание того, каким будет их брак. А теперь, нужно только, чтобы прошло немного времени и тень Джеймса, которую тот оставил за собой, постепенно рассеялась.
Понимая, что не сможет больше заснуть, он велел слуге помочь ему привести себя в порядок. Спустя час герцог уже прогуливалась по Гайд парку, в котором в столь ранний час было немноголюдно. Идя по пустынным аллеям, Йен как никогда чувствовал, что ему нужно срочно с кем-то поговорить и облегчить душу… То, что он держал в себе долгие годы, грозило вот вот вырваться наружу. Он тяжело сходился с людьми, да и в дружбу как таковую не верил. Но теперь неожиданно для себя собрался навестить человека, с которым когда-то поддерживал близкие отношения. Йен надеялся, что их последнюю встречу Роберт Креншил, граф Копперфилд успел забыть, потому, что в тот день много лет назад, герцог сумел наговорить лишнего, отвергая поддержку, в которой тогда так нуждался.
Особняк Копперфильдов находился на Риджент-стрит, совсем неподалёку от Гайд парка. Йен действовал наугад. Он не знал, в городе ли Роберт, захочет ли его принять, но всё-таки решил рискнуть.
Опасения герцога оказались напрасными. Роберт встретил его так, как будто и не было тех долгих лет молчания. После положенных случаю формальностей, граф пристально посмотрел на герцога и произнёс:
— Бог мой, Д'Арси, что ты делаешь в Лондоне? Разве твоё место не рядом с молодой женой?
— Роберт, я не знаю как мне быть, — честно сказал Йен, обхватив голову руками, — я не могу… Мне кажется, я вновь ошибся в выборе жены!
— Йен, не принимай мои слова близко к сердцу, но Амелия и твоя нынешняя супруга отличаются друг от друга как небо и земля!
— Поверь, в глубине души я тоже так думал, — хрипло отозвался герцог, но неожиданно его голос сорвался, и он перестал себя сдерживать, — вернее, хотел так думать. Но вчера… Вчера я узнал, что её невиновность — это блеф, красивая игра, понимаешь?!
— Йен, ты уже давно не мальчик и я думаю, умеешь разбираться в подобных вопросах, — спокойно произнёс граф, подходя к шкафу, где хранились крепкие напитки, — тебе не кажется странным, что ты так резко изменил своё мнение о княжне? Или тебе кто-то помог это сделать?
Роберт налил в гранёный стакан виски и протянул его герцогу. Тот взял и залпом осушил янтарную жидкость, но тут же пожалел. Горло обожгло огнём, заставив его закашляться.
— Джеймс сказал, что сделал княжне предложение, потому, что успел познакомиться с её талантами, — отдышавшись, ответил Йен, запустив пятерню в волосы, слегка взъерошив их.
Граф наблюдал за человеком, которого никогда не переставал считать своим другом. Последние восемнадцать лет они не общались, но Роберт не смог не заметить, что герцог так и остался наивным и ранимым юношей, хотя и пытался прятать это под маской цинизма и равнодушия.
— Йен, наверное мои слова в очередной раз покажутся тебе странными, но будем откровенны. Твой сын в столь раннем возрасте имеет весьма дурную репутацию. Думаю, сказалась вседозволенность в которой его воспитали Мэнвилды. Как ты считаешь, мог ли он оговорить твою жену? — Роберт сделал паузу и заметив, как напрягся герцог, продолжил, — княжна не показалась мне ветреной особой, когда я встречался с ней и её семьёй на званых вечерах. Поэтому прошу тебя, не делай поспешных выводов. Может быть, для начала стоит поговорить с ней?
— Не думаю, что Айрин захочет говорить со мной, после того, что я сделал, — опустив голову на руки, промолвил Йен, обдумывая слова друга, — Боже, а если ты прав…
— Господи, что ты натворил? — глядя на побледневшее лицо друга, поинтересовался граф. — Надеюсь ты не…
— Нет, конечно, иначе я бы знал наверняка! — воскликнул Йен, вскочив со своего места. — Но она всегда была так отзывчива к моим ласкам…
— Йен, не горячись, — приблизившись к герцогу и похлопав того по плечу, сказал Роберт, — извлеки урок из прошлых ошибок и больше не совершай их.
Герцог не знал, что он может ответить Роберту. Граф и раньше слыл миротворцем, но Йен не мог отпустить всё просто так! Слова Джеймса задели его за живое. Боязнь узнать, что он был не прав, пугала больше, чем доказательства вероломства Айрин…
Глава 5
Ирина не хотела просыпаться. Её пугало начало нового дня, ровно так же, как и начало новой жизни. Казалось, этой ночью девушка выплакала все слёзы, и только под утро, когда сон всё-таки сморил молодую герцогиню, она провалилась в темноту, которая, казалось, окружает её повсюду. Ей не нравилось новое чувство, растущее в груди. Оно затягивало в свой омут, не желая отпускать, но всё внутри Ирины восставало против этого. Воспитанная в любящей семье, девушка не видела плохие стороны человеческой натуры, поэтому разрывающая её душу на части ненависть пугала сверх меры.
Первое, что она увидела, открыв глаза, было её свадебное платье, валявшееся в углу. Жемчуг, стразы, белый атлас… До вчерашнего дня Ирине казалось, что именно так должна выглядеть счастливая невеста, но теперь не могла смотреть на всё это без слёз. Счастлива ли она? Герцогиня горько улыбнулась. Её муж доказал ей, что счастья она не достойна, и Ирина собиралась обязательно выяснить причину подобного поведения. Конечно, она и раньше догадывалась, что герцог её не любит, но она так надеялась, что её чувств хватит на обоих. Ныне герцогиня была в этом не уверена и не знала, чего ожидать от очередной встречи с супругом.
Поднявшись с постели, девушка приблизилась к туалетному столику. Как раз в этот миг в комнату заглянула Глаша.
