– Никто не заставит меня ходить на все эти процедуры и гимнастики, – я отодвинула стопку листов, не утруждаясь их прочитать.
– Точно, – неожиданно согласилась Вика. – Бабульки с ежедневными обсуждениями своих болячек – не лучшая компания для тебя.
Оздоровительные курорты были вычеркнуты из списка, а подруга переключилась на сайты с экстремальным туризмом. Теперь столы и комод накрывал плотный слой буклетов с описанием скалолазания, сплавов по горным рекам, велопоходов и дайвинга. Отговорки, что у меня нет опыта ни в альпинизме, ни в гребле, ни в погружениях, не помогали. Вика упорствовала, а я продолжала отнекиваться, мечтая скорее выдать ее замуж, чтобы от чрезмерной заботы страдал Серега.
Накануне свадьбы она с хитрой улыбкой продемонстрировала мне билет на самолет.
– Красноярск? – удивилась я. – Вы же собирались провести медовый месяц в Египте…
Вика рассмеялась и, увидев мой непонимающий взгляд, пояснила:
– Это для тебя!
Опешив, я не сразу нашла, что ответить, а подруга принялась с энтузиазмом рассказывать о санатории в хвойных лесах.
– Это идеальное место – вдали от города и толпы. Никаких сотовых или компьютеров, даже телевизоров нет. Раз уж ты хочешь спрятаться от всего мира, сделай это там, – она протянула билет мне. – Подыши свежим воздухом, отоспись… и возвращайся со спокойной душой.
Ее голос дрогнул, и я не смогла отказать.
– Спасибо, что отказалась от идеи с дайвингом, – я обняла Вику. – Экстрим – не мое. – В ответ она шмыгнула носом.
Выходить из дома по‑прежнему не хотелось, и если для свадьбы я сделала исключение, то с отъездом тянула до последнего. И даже разработала план, решив не регистрироваться на рейс заранее и опоздать в аэропорт. Подруга это предвидела и вызвалась проводить. Смирившись с мыслью, что придется слетать хотя бы на день, я приступила к сборам.
– Возьми удобную обувь, – напутствовала Вика, придирчиво изучая содержимое гардероба. – Будешь гулять перед сном.
Я достала старые кроссовки.
– Еще пару кофт, запасные джинсы, нижнее белье, – она продолжала шарить по полкам. – Теплые носки, ветровку…
– А это зачем? – я отобрала у Вики косметичку.
– На всякий случай.
– И плойка?
– Пусть будет!
Спустя четверть часа я устала препираться и позволила ей собрать чемодан. Вряд ли из него понадобится хоть что‑нибудь, но Вике об этом знать необязательно. Как и о моих планах вернуться раньше. В аэропорту я долго махала ей из‑за стекла в зоне досмотра, пока не объявили посадку на рейс. Перелет был тяжелым – в соседнем кресле надрывно плакал младенец, – и к моменту приземления единственное, о чем я мечтала, это о возможности поспать. Волоча за собой тяжелый чемодан, я направилась к выходу из терминала. В толпе встречающих мелькнула табличка с фамилией «Селина». Отлично, добралась.
Вместо приветствия улыбающаяся девушка протянула мне распечатку:
– Интервью будет завтра, а пока проверьте, пожалуйста.
Я замерла, удивленно рассматривая собственную анкету. Д. И. Селина. Возраст: двадцать четыре года. Рост: один метр шестьдесят восемь сантиметров. Цвет глаз: карий. Тип волос: брюнетка. Длина: средняя. Мать: прочерк. Отец: прочерк. Наличие других близких родственников: прочерк.
Похоже, Вика заполнила ее за меня. Вот только об интервью предусмотрительно умолчала. Неужели мне придется общаться с психологом? Негодуя, я попыталась позвонить подруге, но ее сотовый находился вне зоны действия.
– Данные корректны? – уточнила девушка, забирая лист.
– Да, но…
– Чудесно, – она взяла меня за локоть, отводя в сторону. – Тогда пройдите в автобус – нужно отдохнуть после самолета.
Усталость брала свое, и я не стала упираться. Незачем слоняться по аэропорту в ожидании обратного рейса. Уехать из санатория можно в любой момент. Сделаю это на свежую голову.
В автобусе чемодан загрузили в багажное отделение и предложили мне чай. Я с благодарностью взяла пластиковый стаканчик и откинулась на спинку кресла, осматриваясь. После перелета ни на что другое не осталось сил. Вокруг были не менее сонные лица, в основном иностранцев, явно страдающих от разницы во времени. Глядя на них, я стала зевать чаще, и в итоге меня совсем разморило.
Я открыла глаза, когда за окном проплывали полуразвалившиеся дома неизвестной деревни. Отправив Вике сообщение и не получив ответа, я задремала и вновь вывалилась из сна, когда уже совсем стемнело. Автобус сворачивал с шоссе. Группу высадили у отеля без вывески, больше похожего на частный дом. Ноги подгибались от усталости, голова гудела. Оказавшись в номере, я рухнула на кровать. Ужин принесли следом за чемоданом. Я вырубилась, не успев толком поесть.
Все утро голова была словно ватная. После раннего завтрака, за которым никто не сделал попытки заговорить, вялая толпа потянулась к уже знакомому автобусу. Около двух часов нас везли мимо редких и похожих друг на друга деревень и непроходимых на первый взгляд лесов. Пока я равнодушно смотрела в окно, за спиной то и дело слышались щелчки фотокамер – иностранцы снимали пейзаж, сопровождая это восторженными комментариями. Не знала, что российская глубинка представляет для них интерес.
Пока я размышляла, мы свернули с дороги и остановились. Названия у деревни не имелось – кто‑то оторвал табличку, оставив лишь столбы‑подпорки. Я думала, заселение начнется сразу, но вместо этого нас снова покормили, раздав ланч‑боксы прямо в автобусе. Выпив кофе, я почувствовала себя бодрее, и когда всех пригласили на выход, двигалась не как в тумане. На последней ступеньке я удивленно замерла: вместо санатория в центре деревни почему‑то располагался павильон с оборудованием для съемок. Внутри него нас разделили на группы и расставили по очередям к гримерам и парикмахерам. Я озиралась по сторонам, не понимая, что происходит. В уши вливался разноязычный гул. Количество иностранцев на территории павильона впечатляло: мексиканцы, нигерийцы, американцы, поляки, немцы, вьетнамцы. Преимущественно все говорили на английском.
– Камеру три – в правый угол! – заорал кто‑то в рацию за моей спиной.
Я отшатнулась от неожиданности. Судя по подготовке, намечались серьезные съемки, и это не смущало моих попутчиков – они точно знали, куда приехали. Выглядеть в их глазах идиоткой и спрашивать про «санаторий» не хотелось. Я позвонила Вике, но она не брала трубку. Прислушиваясь к обрывкам бесед, я обошла павильон. По‑русски разговаривали пятеро, включая меня: отец и сын из села под Хабаровском, грудастая блондинка из Житомира и хмурый бородач из Чечни. Все обсуждали выигрыш, и я могла лишь строить догадки, что они имеют в виду, пока не увидела надпись «Золотое руно» на одном из баннеров. Вбив словосочетание в поисковик, я обнаружила, что так называется иностранное шоу с конкурсами на выживание в тяжелых природных условиях. На сайте находилось мало подробностей, только фотографии участников предыдущих сезонов и описание главного приза – изготовленной из золота шкуры барана. Прикинув примерные вес и стоимость «руна», я пришла в состояние шока от количества нулей и решила, что Вика сошла с ума. Юркнув за осветительную установку, я снова набрала номер подруги. В этот раз она ответила после первого гудка.
