– Так это дочь уговорила папочку отдать приказ? – язвительно поинтересовалась я, когда Гримм вернулся в комнату для допросов.
– Не угадала, – хмуро сообщил он, доставая из кармана ключ от наручников. – Она была против.
– Ты попросил большого босса лично? Какая честь! – с сарказмом бросила я и добавила с горечью, когда Гримм подошел ближе: – Наверное, было очень смешно, когда я тебя вербовала? Вывести Джейсона с площадки? Без проблем! Пообещаю наивной дурочке и черта с рогами – все равно она не выживет. И ведь даже подозрения не вызвал – не торговался, не задавал лишних вопросов. И так естественно обиделся – у него чип, а ты мне не рассказала? Зачем ты вообще согласился? Да и еще вынудил меня с тобой спать?
– Закончила? – Он присел рядом со мной и занялся замком.
– Черта с два! – Я выдала очередную порцию претензий, правда, к концу тирады начала повторяться.
– Как же я скучаю по тем счастливым часам, когда ты была без сознания.
– Так уколи меня снова!
– Не искушай, – прорычал Гримм, поворачивая ключ.
Рывок! Дернув цепь вверх, я изо всех сил ударила его в подбородок обеими кулаками. Уклониться он не успел. Почувствовав свободу, я стряхнула с себя наручники и впечатала подошву правого сапога в плечо Гримма. Но оттолкнуть от себя уже не смогла – он опрокинул стул, а вместе с ним и меня. С грохотом рухнув на пол, я откатилась в сторону. И вскочила на ноги, готовясь нанести удар. Гримм сделал выпад первым. Я блокировала неудачный замах локтем. Перехватив мое запястье и слегка его вывернув, Гримм сделал подсечку, задев раненую ногу. Вскрикнув, я пошатнулась и рухнула на колени. Он навалился сверху и, оседлав мои ноги, достал из кармана шприц.
– Знаешь, а мне все больше нравится идея с транквилизатором. – Откинув колпачок в сторону, Гримм всадил иглу чуть выше бинта. – Заодно боль отпустит.
В этот раз препарат был гораздо мощнее – я отключилась до того, как Гримм с меня поднялся…
Перед глазами мельтешили яркие пятна, боль сдавливала виски, а затылок тянуло назад, словно меня подвесили вниз головой. Открыв глаза, я снова зажмурилась – свет лампы на потолке был слишком ярким. Продолжая щуриться, я с трудом села. Взгляд, наконец, сфокусировался на прутьях решетки – я ночевала на узкой койке в камере. Возле изголовья на полу обнаружилась бутылка с водой. Трясущимися руками я отвинтила крышку и влила в пересохшее горло как минимум половину. Тут же накатила тошнота.
– Звони, она пришла в себя, – с другой стороны решетки появился высокий широкоплечий афроамериканец.
Второй здоровяк маячил на заднем плане, докладывая обо мне по телефону. Судя по тону и многочисленным «да, сэр», если и не сенатору, то кому-то из приближенных.
– Не советую дергаться, – афроамериканец достал пистолет.
– Я не в состоянии…
Меня все еще мутило. Позволив протащить себя до комнаты для допроса и приковать вчерашней цепью, я опустила голову на стол. Слабость, головокружение, шум в ушах – давно мне не было так паршиво. Но мучительнее всего хотелось пить. Несколько раз я безуспешно пыталась задремать. Время тянулось слишком медленно.
– Убейте меня… – простонала я, когда жажда стала невыносимой.
– Это не входит в мои планы.
Я вскинула голову. В дверях появилась массивная фигура сенатора Спейда. В юности он скорее всего был в хорошей форме, но с возрастом перестал следить за собой – располнел и обзавелся залысинами.
– Правда, при условии, что вы окажетесь полезной. – Подойдя ближе, сенатор грузно опустился на стул и положил перед собой уже знакомую папку.
Выдержав его пытливый взгляд через стекла очков, я выпрямилась. Он меня… вербует? Наверное, это должно мне польстить.
– Но даже при озвученном согласии ваша готовность работать на меня будет весьма сомнительной.
Зря я мысленно упрекнула его в недальновидности – он все понимает. Я с грустью улыбнулась:
– И это возвращает нас к началу беседы.
Он знает, что я не стану одной из его пешек. Вывод напрашивается сам: мне незачем оставлять жизнь.
– Или дает возможность мотивировать. – Сенатор открыл папку с досье и развернул фотографию, лежавшую сверху.
Еще один трофей из моей квартиры – тот самый снимок с Эр Джеем. Невольно вздрогнув, я отвела взгляд.
– Он стал причиной, по которой вы проникли в засекреченную структуру. И если я сейчас озвучу некую сумму, вы согласитесь на любую только ради того, чтобы получить свободу. А вместе с ней – возможность меня убить. Но я предложу вам нечто большее, чем деньги. Ибо цель – главнейшая жизненная ценность.
Он или сумасшедший, или бессмертный, если после всего озвученного по-прежнему хочет меня завербовать.
– Не представляю, как вы это сделаете… Да мне и нечего дать взамен. – Я с тоской посмотрела на фотографию. – Зачем я вам нужна?
– Агент Донован введет вас в курс дела. – Сенатор взглянул в зеркало на стене. – Митч, зайди к нам.
Я равнодушно повернулась к двери. Едва она открылась, сердце болезненно сжалось. По спине пробежал холодок. Если мне это снится, разум выбрал слишком жестокую иллюзию. Мираж двинулся ко мне, не спеша растворяться в воздухе. И, улыбаясь до боли знакомой и любимой улыбкой, опустился на стул возле сенатора.
– Эр Джей? – сдавленно пробормотала я, не узнав собственный охрипший голос.
~ 19 ~
Немного похудевший, сменивший прическу и цвет волос, это по-прежнему был он.
Как такое возможно? Я инстинктивно потянулась к нему рукой, чтобы дотронуться до загорелой щеки и убедиться, что происходящее реально. Звякнув, цепь остановила мои запястья на середине пути. Подвинув к себе папку, Эр Джей снова посмотрел на меня и улыбнулся кончиками губ. В растерянности я не находила слов. Жив. И… работает на сенатора! Перевербовка в Маниле? Или он всегда входил в «команду» Спейда, а Криста об этом не знала? А может, в очередной раз утаила? Творившееся в голове нельзя было назвать путаницей – я ничего не понимала. Неправительственная организация, расследование коррупционного скандала, филиппинские нелегалы, перевозка объекта из окружения Фарелли. Хоть что-нибудь из легенды Кристы было правдой?
Не говоря ни слова, сенатор вышел. Дождавшись, пока щелкнет дверной замок, Эр Джей подался вперед.
– Прости, я не мог дать о себе знать, – виновато прошептал он.
А сейчас внезапно передумал? С трудом сдержав пренебрежительную гримасу, я опустила глаза. Первый шок отступал, сменяясь раздражением, а вслед за ним подозрительностью. Мне слишком часто лгали. Вряд ли теперь найдется человек, которому я смогу доверять. И даже если причины Эр Джея скрывать правду были весомыми, это не повод с ним откровенничать.
– Джойс, тебя ранили.
Домашнее прозвище болезненно резануло слух.
