Новый путь
Айнави и Юле, которые терпеливо держали за руку и успокаивали каждую минуту сомнений. Девочки, я очень вас люблю!
Данная история появилась благодаря моей бесконечной любви к магии Джоан Роулинг и ее ни с чем несравнимой атмосфере учебы в волшебной академии, ангельской трилогии Мары Вульф, с демонически притягательным героем, мобильной игре «Секрет Небес» от «Клуба Романтики» и невероятному шарму Тома Эллиса, сыгравшего Люцифера в одноименном сериале.
«Уж если попал в ад, надо быть в ладу с дьяволами».
© Александр Беляев, «Человек-амфибия»
Я не могу дышать.
В горле разрастается колючий ком, легкие распирает от боли. Кажется, что грудная клетка забита раскаленным песком, а для крика не хватает сил. Я чувствую, что умираю, хотя понимаю, что это невозможно. Авария поставила точку — я уже мертва. Вернее, уже не жива, но все еще существую.
Наяву я почти не помню столкновение, но каждую ночь оно снится мне в мельчайших подробностях. Кошмары приходят с рассветом, заставляя трястись как в лихорадке. После смерти я не испугалась ни пламени Чистилища, ни пути в неизвестность, но стоит сомкнуть веки, как в сознание врывается скрежет тормозов, и сердце начинает в панике колотиться о ребра.
Удар.
Переворот.
И яркий, болезненный свет.
Я делаю рывок вперед, и он переносит меня в успокаивающую темноту алькова. Страх растворяется в сумраке спальни. Все закончилось. Я больше не в машине. И кожу холодят не осколки стекла, а тонкое шелковое одеяло.
— Иви? — зовет меня знакомый голос. — Ты в порядке?
Бархатистая ткань балдахина откидывается в сторону, и над кроватью склоняется обеспокоенное лицо.
В ответ я силюсь выдавить из себя улыбку:
— Привет, Глория.
Миссия и наследие
Руки рефлекторно шарят у бедра, словно отстегивают невидимый ремень безопасности. Я так и не отогнала ночной кошмар. Меня по-прежнему тянет обернуться назад, к Тимми с Андреа. Знаю, что не увижу их, но не могу не проверить.
— С ними все хорошо, — напоминает Глория, усаживаясь рядом.
Подруга гладит меня по плечу, и я медленно восстанавливаю дыхание.
Без паники. В аварии погибла только я. Тимми с Андреа живы.
— Папа не один, — шепчу я, стараясь не заплакать.
— Они справятся, Иви, — звук родного голоса успокаивает. — И ты должна справиться.
Меня переполняет благодарность.
— Что бы я делала без тебя, Гло?
— Опять? — она закатывает глаза. — Я же просила.
— Извини, — тут же исправляюсь я. — Лэм.
Непривычно называть ее иначе, но Глория настаивает. Оказавшись на перепутье между адом и раем, она выбрала новое имя. Возможно, перемена помогла разорвать связь с миром живых, не задаваться вопросами и не искать ответов.
Мне же по-прежнему тоскливо от любого напоминания о земном существовании. И пусть я больше не человек, сложно отпустить мысли об утраченном. Я знаю, что надо двигаться дальше. Смириться и идти вперед. Обрести новые знания, стать духовным наставником или искусителем и помогать людям принимать верные решения или сбивать с пути.
Эта миссия кажется издевкой судьбы. Как можно направлять других, если и себя-то найти не успела? В отличие от меня, Глория не стала долго раздумывать. Не знаю, чем была плоха «слава»[1], но в Чистилище подруга назвалась Лэм-Ашту, на манер древних демонов, сделала татуировку львицы[2] между лопатками и больше не заговаривает о прошлом.
— Снова дурной сон? — под балдахин заглядывает Айри.
Такая же, какой была в баре, с ярким макияжем и провоцирующим декольте. И с крыльями чернее волос. Тогда я их не замечала, но теперь восприятие изменилось — смерть рушит оковы разума — я вижу и помню все. Даже то, что предпочла бы забыть навсегда.
— Я в порядке, — лгу я, лишь бы прекратить ненужный разговор.
Но Айри нет до меня дела.
— Отлично, — она обнимает Лэм за плечи. — Идем. Необращенная нас догонит.
Чем не еще одна шутка небес? Та, что погибла, и та, что способствовала ее гибели, стали лучшими подругами.
— Я тоже необращенная, — Лэм игриво шлепает по протянутой к ней ладони.
— А вот и нет. Ты наша.
Я морщусь. С первого дня меня раздражает всеобщая манера делить нас по происхождению. Элита — урожденные ангелы и демоны. И низшая «каста» — необращенные новички — те, кто когда-то был смертным.
— Нам пора, львица, — поправив перекрутившийся кулон, Айри тянет Лэм за собой. — Иначе опоздаем на занятия.
Издалека они выглядят как близнецы — с похожими прическами, в корсетах со шнуровкой, обтягивающих кожаных брюках и босоножках на шпильках. Лэм даже крылья подкрашивает в черный, чтобы сойти за демонессу, я же упрямо не скрываю естественный цвет своих — серый, почти белесый, как у всех необращенных.
На выходе Айри оборачивается и бросает через плечо:
— Поспеши, Иви, если не хочешь, чтобы зануда Юстиана снова назначила отработку.
Третьей насмешкой судьбы стала необходимость учиться. Снова. И неважно, что за плечами у меня уже был земной университет.
— О, нет, — я со стоном откидываюсь на подушки и с тоской смотрю на плотную ткань балдахина.
Она нависает над головой как искрящийся купол — у того, кто оформлял спальни небесного замка, был весьма своеобразный взгляд на умиротворение. Первые пару недель мерцание звезд раздражало, но со временем я научилась воспринимать их как фон. Как и всю остальную обстановку академии — яркие фрески на стенах, массивные статуи на лестницах, утопающий в вечной зелени сад и увитые плющом беседки во внутреннем дворике. Какая разница, что вокруг, если это лишь жалкое подобие земной жизни?
Я не готова отвечать за себя, а не то, что становиться наставником. Я даже к крыльям привыкнуть не могу — они все еще слабые и бесполезные, но при этом чертовски тяжелые. Их неудобно протаскивать через специальные прорези в одежде, они мешают спать, цепляются за стены и мебель, да и пользоваться ими новичкам разрешают только на летных занятиях. Зачем тогда считать нас высшими созданиями, если мы толком не отличаемся от людей?
В тоске из-за собственной никчемности я чувствую себя опустошенной. Хочется накрыться с головой и не подниматься с кровати. Оплакать свою участь и тех, кого пришлось оставить на земле. Если бы не угроза исключения за неуспеваемость — и как следствие, лишение хоть какой-то иллюзии жизни — я бы продолжила хандрить, но мне приходится вытянуть из шкафа тунику и спуститься к учебному крылу.
