На лужайке у золоченых ворот собирается шумная компания — демоны с энтузиазмом обсуждают предстоящий полет в библиотеку ада. Айри задорно хохочет над чьей-то шуткой, а Лэм пусть и держит дистанцию, но явно не робеет. По ее гордо вздернутому подбородку заметно, что она считает себя частью темной «тусовки», даже являясь необращенной.
Я стараюсь проскочить мимо, и мне почти удается незамеченной обогнуть толпу. До входа учебное крыло остается меньше сотни ярдов, когда я натыкаюсь на пронизывающий взгляд знакомых алых глаз. Конечно же. Он тоже здесь. Мой персональный ад.
— Как вы уже знаете, наша первостепенная задача — это сохранение Гармонии.
Все занятие архангел Ромуил пристально смотрит на меня, словно в аудитории больше никого нет. Он возглавляет ангельский факультет и любит цитировать псалмы о милосердии, хотя сам частенько ведет себя предвзято. Я чувствую исходящую от него волну неприязни, даже когда Ромуил отворачивается, чтобы взять один из свитков.
— Гармония между небесами и адом величина неустойчивая. Чтобы его не нарушать, был введен запрет Близости: ангелы не должны соединяться с демонами, а демоны с ангелами. Это правило касается и необращенных, поэтому вы учитесь отдельно, за исключением нескольких практических занятий.
— А тем, кто уже выбрал сторону? — Лэм нетерпеливо поднимает руку и спрашивает, не дождавшись разрешения. — Им можно соединяться с себе подобными?
— Гордыня — грех, — со злостью осаживает ее Ромуил. — И прежде, чем во всеуслышание заявлять о своей сущности, необходимо доказать, что вы достойны миссии наставников.
— А люди могут соединяться с ангелами или демонами? — робко интересуюсь я. И спешно добавляю, когда архангел Ромуил хмурится: — Чисто теоретически!
— Человек слишком слаб, чтобы принять ниспосланную ему благодать или адское пламя.
— То есть, он умрет? — продолжаю допытываться я. — Или… среди людей встречаются избранные?
Ромуил снова уходит от ответа, пускаясь в долгие рассуждения о чуде благовещения и приводя примеры с Иосифом и Марией. К концу занятия Лэм еле сдерживает зевоту, а я по-прежнему не понимаю, почему выжила после близости с Люцифером.
— Для осуществления напутствий на земле вы будете принимать облики умерших людей, — окончив проповедь, архангел Ромуил, наконец, возвращается к первоначальной теме.
Услышав о спуске на землю, я едва сдерживаюсь, чтобы не подскочить со скамьи. Неужели я смогу увидеть родных?
— Но даже под чужой личиной вы должны вести себя так, чтобы не вызвать подозрений, — осаживает порыв Ромуил. — Никто не должен узнать вашу истинную сущность.
Однако Люцифер, забавляясь со мной, это правило проигнорировал.
— А что будет с тем, кто раскроет себя? — снова встреваю я. — Случайно или намеренно…
Архангел бросает на меня гневный взгляд — я явно исчерпала его лимит терпения.
— Нарушитель догмата о Гармонии будет изгнан и канет в Тьме вечности, — отрезает он. — Ни рай, ни ад его не примут.
Вот почему Айри тогда сбежала — за забаву пришлось бы заплатить слишком высокую цену.
С надменным выражением лица и вечно ехидной ухмылкой Люцифер смотрит на меня, но не говорит ни слова. Это право берет на себя его постоянная пассия — Инферна — и с пренебрежением бросает мне в лицо:
— Смотрите-ка, убогая торопится на занятия.
Ярко накрашенные губы кривятся в язвительной улыбке. Поправив бретельку платья, на которое ушло ткани меньше, чем на мой пояс, она придвигается к Люциферу и берет его под руку.
— Иди, иди, учись нести благую весть смертным. Большего необращенным не доверят.
— Лучше быть необращенной, чем урожденной без особых талантов, — отбиваю я, ускоряя шаг.
— Надо же, у нее есть коготки, — хохочет Инферна, но в смехе слышится злость. — Жаль, что даже они не помогут тебе склонить ад на свою сторону.
— Мне это и не нужно! — гневно сжав кулаки, я оборачиваюсь. — Я не собираюсь одеваться как шлюха и портить людям жизнь!
— Повтори, — шипит Инферна, рванувшись ко мне.
— Прекратите! — во внутренний дворик выходит Юстиана, привычно закутанная в белое, словно это единственный способ подчеркнуть статус ангела.
Простая атласная мантия — без единого узора — сливается с крыльями, а волосы скрывает массивный капюшон. Главная наставница и декан факультета необращенных не допускает вольностей в одежде, и еще никому не удавалось увидеть ее с небрежной прической или в нескромном платье.
— Я буду вынуждена сообщить Данталиону, что одна из его подопечных сеет раздор, — она хмурится, подходя ближе, но Инферна игнорирует угрозу.
Декан факультета демонов смотрит на подобные нарушения сквозь пальцы. Не удивлюсь, если он еще и хвалит за провокацию и насмешки над ангелами.
— Лэм-Ашту и Эвелин Райли, — Юстиана укоризненно качает головой. — Вот-вот начнется занятие. Почему вы обе еще не в учебном кабинете?
Я открываю рот, чтобы возразить, но не успеваю из-за перешептываний в толпе.
— Та самая?
— Думаете, они родственники?
Пока демоны бурно обсуждают услышанное, Люцифер не сводит с меня задумчивого взгляда. Прищуривается, изучает, и я не понимаю, что не так.
— Поторопитесь, — подгоняет нас Юстиана. — Отработки в случае прогулов никто не отменял.
С недовольным лицом Лэм плетется следом через главный холл. Ее тяготит необходимость проводить время с другими необращенными — в мечтах она давно видит себя на стороне ада. Я завидую ее уверенности.
— Ты не должна провоцировать скандалы, — Юстиана снова переключается на меня. — Происхождение обязывает тебя взвешивать каждое слово и просчитывать каждое действие наперед. Иначе ты запятнаешь репутацию не только себе.
Я пропускаю нравоучения мимо ушей — все, кроме последней фразы. Чью репутацию она имеет в виду?
Заметив мой непонимающий взгляд, Юстиана останавливается и улыбается кончиками губ.
— Я объясню, когда мы закончим с теорией, — добавляет она, жестом приглашая нас занять места за учебными столами.
После такого обещания время тянется бесконечно. Подобно Ромуилу, Юстиана долго рассказывает нам о миссии, и о том, как важно сохранять Гармонию. Ерзая от нетерпения, я запоминаю лишь часть лекции — о смутных временах, когда ангелы и демоны боролись за единоличное влияние на смертных. Даже Лэм выглядит более сосредоточенной и с энтузиазмом записывает о страшных катаклизмах, которые обрушились на небеса, ад и землю.
— Только осознав, что нам нечего делить, мы вернулись к мирному существованию. Люди имеют право сделать собственный выбор. Становясь покровителями и искусителями, вы будете направлять их, но решения они все равно будут принимать сами.
