— Получилось!
Дымка рассеивается, и я вижу одинаковые лица — те же брови и линия губ, издалека не отличить, и только цвет глаз выдает «подделку». Лэм посылает отражению кокетливый поцелуй, передразнивая подругу:
— Ну как, похоже?
— Идеально! — заверяет та.
— Эй, Айри, — Зепар колотит в дверь, отвлекая обеих от зеркала. — Данталион ждет твое сочинение.
Вздрогнув от неожиданности, Лэм теряет концентрацию, и морок растворяется в воздухе.
— Когда же он перестанет цепляться? — недовольно стонет Айри. — Надоели дополнительные задания!
— Нечего было показывать «горяченькое», — со смешком напоминаю я.
— Думаешь, оценил? — с похотливой улыбкой Айри ослабляет шнуровку корсета. — И пора порадовать его чем-то новым?
Накрасив губы, она подхватывает свитки и уходит, а Лэм возвращается к тренировке. Создает рябь в миске с водой, испаряет несколько капель, замораживает в кусочки льда. По сравнению со мной она достигла небывалых успехов.
— Какая же ты… — восторженно ахаю я и осекаюсь на середине похвалы, заметив, что ее руки дрожат.
— Я не готова, — всхлипывает Лэм, стряхивая льдинки с трясущейся ладони. — Я никогда не покажу это Айри и остальным, но с тобой не могу притворяться.
В ее взгляде неприкрытое отчаяние.
— Гло, не надо, — отложив книгу, я вскакиваю с кровати. — Не плачь.
Я порываюсь ее обнять, но потом решительно разворачиваюсь к двери.
— К черту отбор. Я попрошу Люцифера вернуть тебе расписку.
Наверняка он смешает меня с грязью, но счастье подруги важнее. Лэм не должна калечить себе жизнь из-за одной ошибки.
— Не смей! — вскочив, она преграждает мне путь и тихо признается: — Я уже просила. Люцифер ее не отдаст.
— Бесчувственный эгоист! — я со злостью сжимаю кулаки.
Люцифер забрал душу по прихоти Сатаны — как капля в море она не важна для них — и не изменит решение из принципа.
— Если я буду просить о помощи, — срывающимся голосом продолжает Лэм. — Меня отправят к вратам перед первым кругом — чистить клетки низших. Господи, это ужасное место!
Я стискиваю ее плечи, но одним объятием не унять страх.
— Иви, я боюсь. И не хочу всю жизнь провести в обществе Харона и грешников. Там столько боли… и страдающих душ…
Не зная, как утешить, я глажу Лэм по волосам. Мы обе в западне.
Зрители нехотя расходятся с балконов. Одни шумно обсуждают смотр, другие ищут потерявшихся в давке знакомых, третьи налегают на жидкое марево, который темнокрылые слуги разносят всем желающим. Зепар с Сииной и Айри с Лэм улетают к отцам — знакомить с подопечными, а Люцифер привычно ведет меня на тренировку. Последнее обстоятельство радует; лучше взмокнуть и вымотаться, чем встретиться с Сатаной.
О каблуках и длинном шлейфе я вспоминаю, только оказавшись в зале для спаррингов. И если от туфель избавиться не составляет труда, то привести в должный вид платье в разы сложнее.
— Оно не помешает, — морщится Люцифер, устав наблюдать, как я закрепляю сползающий подол на бедрах.
— Это ты сейчас так говоришь. А когда я в очередной раз грохнусь, начнешь пренебрежительно фыркать.
Проигнорировав иронию, он подзывает меня к стойке. На длинных полках вдоль зеркала разложены цепи со звеньями всех размеров и скрученные золотые нити. Пока я гадаю, что можно сделать с этим ассортиментом из строительного супермаркета, Люцифер берет один из мотков и сообщает с ехидцей:
— Начнем с силков. С оковами ты вряд ли справишься.
Не дожидаясь ответа, он связывает мне руки за спиной. Я пробую ослабить узлы, но нити царапают даже через ткань рукавов и впиваются в кожу.
— Чтобы освободиться, можешь использовать все, что видишь, — поясняет Люцифер. — Время пошло.
Я кидаюсь к стойке с ножнами. Из-за острой боли сложно согнуть локти, и мне не хватает сил вытащить ни один из мечей. Приходится переместиться к сундуку с кинжалами, но и там меня ждет неудача — он заперт на замок. Засуетившись, я опрокидываю чучело для отработки ударов и с горем пополам растягиваю нити, цепляясь за торчащие клыки и когти.
Вердикт Люцифера предсказуем:
— Слишком медленно.
— Покажи пример, — в досаде я кидаю силки ему под ноги.
— Не подначивай, — ловким движением он отстегивает перевязь с ножнами и сбрасывает мундир.
Под ним неожиданно оказывается белоснежная рубашка. Я удивленно приподнимаю бровь — непривычно видеть цвет, который предпочитают ангелы.
Поиграв мускулами — чтобы размять крылья и, конечно же, покрасоваться — Люцифер тянется за еще одним золотым мотком. Через тонкую ткань просвечивается узор татуировок, навевая мысли о том, что я обещала не вспоминать.
— Любое испытание — это проверка на прочность, — зажав нить большим пальцем, Люцифер обматывает руку с такой силой, что нить врезается в ребро ладони. — Шанс закалить себя.
Он подходит к упавшему мечу и мыском сапога выбивает его из ножен.
— Способ выяснить предел своих возможностей.
Наклонившись, Люцифер режет об острие нити вместе с кожей. Из раны сочится кровь, но его это не волнует. Пропитавшись багровыми каплями, обрывки силков падают на пол.
— И только от тебя зависит, что в итоге пересилит — боль или цель, — выпрямившись, Люцифер поворачивается ко мне.
Рана на ладони медленно затягивается.
— Ты... всю жизнь так… тренируешься? — шумно сглотнув, спрашиваю я.
«Живешь» не срывается с губ, но я подразумеваю именно это. Он ведь и живет так, словно каждый день — это испытание. На пределе.
— Жалеешь меня? — смеется Люцифер.
Не ехидно или злобно — искренне. Я впервые вижу его таким настоящим, без маски притворства.
Господи, как он это выдерживает? Как можно жить, не имея возможности доверять? Подозревать всех. Закрываться. Ежесекундно ожидать удара в спину.
— Это цена власти, — лицо Люцифера снова становится серьезным. — И я готов ее платить, как и мой отец.
[1] Элемент нательного снаряжения для защиты торса.
[2] Inter arma silent leges (лат). — Среди оружия законы безмолвствуют.
[3] Quod principi placuit, legis habet vigorem (лат). — Что угодно повелителю, то имеет силу закона.
Второй архангел
Витражные ставни распахнуты настежь, ветер колышет штору, но даже ночная прохлада не в силах унять сердцебиение. Удушье сдавливает горло, сорочка взмокла от пота, в голове шум. Откинув прилипающее к ногам одеяло, я ворочаюсь на кровати.
