Книга Пока подружка в коме, страница 40. Автор книги Дуглас Коупленд

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пока подружка в коме»

Cтраница 40

– Но… но они ведь такие… Бр-р-р!

– Я повторяю, им всем будет полезно побыть вместе. Им нужна поддержка в трудную минуту.

– Господи ты, Боже мой. Нет, это глюки, – подает голос Гамильтон.

– Здорово, Гамильтон, – говорит ему Карен. – Кого ты пригласил на выпускной вечер?

Пэм, которой с ее кровати плохо видно, что творится в дальнем углу, взвизгивает, услышав знакомый голос. Карен – да она будто только сбегала в «Макдоналдс», перекусила и вернулась.

– Карен? Ты – здесь?

– Привет, ребята, – говорит Карен. – Как прошел выпускной? Я-то его пропустила. Как вам, по всей видимости, известно.

– Э-э… классно было, честное слово. Гамильтон по компьютеру выцепил себе Синди Веббер. А я пришла с Рэймондом Мерилсом.

– Да ты что?!

– Честно, а потом…

– У меня свидание было не через компьютер организовано, – влезает в разговор Гамильтон.

– Уж помолчал бы. Из знакомых ни одна нормальная девчонка не явилась бы с тобой.

– А Рэймонд по такому случаю не сбрил своего несравненного Кейта?

Кейт – подпольное, бытовавшее среди девчонок название пучка жестких волосинок, росших на большой родинке на лице Мерилса.

Пэм и Карен мгновенно превращаются в самих себя – прежних, весело щебечущих, словно тропические птички, присевшие на ветку мангового дерева. Пэм пытается встать, ее тянет к Карен, но тело не слушается ее, колени дрожат. Активированный уголь в гранулах, которым ее напичкали до предела, похоже, уже добрался до нижних отделов кишечника. Тем временем Гамильтона тоже начинает мутить, он чувствует себя так, словно его выложили на причал в штормовую погоду. Затем его рвет – праздничным шоколадом и бесконечным мартини – в ведерко у кровати. Но хуже всего то, что он всем телом чувствует надвигающийся приступ отчаянной, неудержимой диареи.

– Так вот, чтоб ты знала, – говорит Пэм, обращаясь к Карен, – Кейт тоже присутствовал на выпускном.

– Венди, – рычит Лоис. – Это омерзительно. Они больны, в конце концов. Я буду вынуждена жаловаться.

– Болезнь – это тоже часть жизни, Лоис.

– Mi scusa [16] , ребята.– Пэм покрывается потом и замолкает.

Ее беспокойство растет с каждой секундой. У Гамильтона уже началась ломка. Пэм пока держится, но сил у нее хватит явно ненадолго.

– Как видите, с нами не соскучишься.

Откуда-то доносится голос Лоис:

– Ну что ж, доктор Шернен. Я звоню своему адвокату. Джордж, позвони моему адвокату.

– Лоис, уймись, – говорит ей Джордж.


Вот уже несколько дней, как Карен проснулась, и ей практически не удается побыть один на один со своими мыслями. Первые два дня вообще превратились в такой цирк, что Карен была вынуждена попросить Венди не пускать к ней никого, кроме родителей, Ричарда и Меган.

Гамильтона и Пэм перевели куда положено, палата теперь в полном распоряжении Карен. Она внимательно присматривается к своему телу – груда костей в маринаде, едва реагирующих на ее требования. Она уже набрала около трех фунтов, что кажется ей не самой смешной и даже обидной шуткой. Она тяжело поднимает руку к тому месту, где раньше у нее была грудь, а теперь – что-то вроде пергамента, обтягивающего ребра. Стон отчаяния, затем тяжелый вздох.

Она внимательно разглядывает палату – выделенный ей мир. Помещение очень похоже на то, где она лежала в третьем классе, когда ей удаляли аппендикс. Где же она пробыла эти семнадцать лет? В каком другом мире побывала? Она страшно сердится на себя за то, что ничего не помнит. Снов она не видела, но точно знает, что была где-то. Не там, где оказываются после смерти, где-то в другом месте. Она начинает думать о последней неделе, предшествовавшей коме, и постепенно вспоминает, как ее преследовала темнота. Темнота… Что? Кое-что начинает проясняться. Она пыталась найти способ обмануть эту темноту. И в итоге – проиграла. Черт!

Она пытается поднять руку – ощущение такое, будто ей вдруг вздумалось перетащить с места на место здоровенное бревно. Скоро придет Меган – «дочка-сюрприз» – и поможет ей делать упражнения для разработки суставов. Меган, Лоис и Ричард сменяют друг друга. Прежде всего нужно разработать связки и сухожилия – а уж потом наращивать мышцы. Порой она ощущает себя одним из пунктов какого-то меню.

Почему ей не дали умереть? Смысла в этом она сама не видит. Нет, она счастлива, что проснулась, но в глубине души ее пугает количество сил, денег и времени, потраченных на то, чтобы так долго не дать ей загнуться.

Что стало с миром? Что стало с людьми в этом мире?

Проснулась она еще совсем недавно, но кое-что уже ясно, просто бросается в глаза.

Ричард: совсем другой, но обнимает ее точь-в-точь как прежде – тела дольше хранят воспоминания, чем разум. Лицо Ричарда… такое опустошенное. Алкоголь? Как такое могло случиться? А Гамильтон с Пэм на героине? Вот уж прикол так прикол. Карен словно шагнула за какую-то дверь в своем семьдесят девятом и очутилась на лекции о здоровом образе жизни, где показывали фильм о незаметных, но весьма опасных приметах старения.

Венди: работает много, даже слишком, судя по всему. Не то чтобы она до смерти любит Лайнуса – это вроде бы всем понятно, – но ведь и он не слишком-то влюблен в нее. Просто у него в душе словно клеем все вымазано. Карен, похоже, насквозь видит всех; им кажется, что ей не до того, что она поглощена освоением нового мира, но Карен замечает все. Она помнит невинные, бессмысленные цели, которые они ставили перед собой в юности (Уехать жить на Гавайи! Стать профессиональным горнолыжником!), и понимает, что никто и пальцем не пошевелил, чтобы эти мечты сбылись. Но ведь других – больших, настоящих – целей никто перед собой и не ставил. Друзья Карен стали тем, кем они стали, поскольку не выполнили то, о чем мечтали. Мечты оказались забыты или даже не были четко сформулированы.

Ее друзья не слишком-то счастливы, не слишком довольны своей судьбой. Стоило ей спросить Пэм, счастлива ли она, как та закатила глаза:

– Нет!

– Сбылось, о чем мечтала?

– Нет!

– Творчеством удается заниматься?

– Ну так, самую малость.

Монстры, которых они клепают для все новых фильмов, становятся для них отдушиной, суррогатом того, что потеряно, что не сбылось. Этакое отражение ничтожности, растраченности и испорченности жизни. Она даже попросила больше не показывать ей фотографий со съемок и кадров из их фильмов. Бр-р. Груда этих снимков лежит теперь на тумбочке рядом с букетом цветов от мэра и еще дюжиной букетов от разных студий и продюсерских фирм, жаждущих приобрести права на историю ее жизни.

А вдобавок ко всему этому – перемены, произошедшие в мире. Карен предстоит узнать и впитать в себя все то, что случилось за семнадцать лет.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация