– Карен! Карен, дорогая…
Карен не отвечает. Ричард обнимает ее и хочет поднять, но тут Карен начинает говорить:
– Это случилось, – произносит она. – Оно. То самое, что я увидела тогда…
– Я понял.
– Еще тогда, давно, я так хотела убежать от этого…
– Карен, я знаю, но ты все-таки скажи мне. Творится что-то страшное – везде, по всему миру. И только ты знаешь, что это. Расскажи, пожалуйста.
Карен закрывает глаза и ничего не отвечает. Ричард почти кричит:
– Карен, ради Бога, я прошу тебя! Что происходит? Скажи же мне!
Карен отвечает:
– Мир уснет. Я – нет. Ты? Я не знаю.
– Кто тебе это сказал?
– Те голоса – сегодня я наконец смогла расслышать их. Не их. Его. Джареда. Или кого-то другого. Не знаю.
Ричард переносит ее на диван, укутывает одеялом и включает газовый камин. Он кладет голову Карен себе на колени, и она наконец успокаивается. Ричард собирается с мыслями.
– Слушай, Карен, скажи мне лучше вот что: в чем мы оказались замешаны? Почему именно мы? Вообще почему здесь и сейчас? И почему мы – ты, и я, и?…
– Ричард, ты забыл, что у меня мозги как в семнадцать лет? Думаешь, во всем этом так легко разобраться?
– Еще кто-нибудь выживет?
– Не знаю. Знаю наверняка только о тех, кто совсем рядом.
– Что мы должны делать? Как вести себя?
– Я же тебе сказала, что не знаю. Перестань мучить меня.
Ричард колотит ладонью по дивану:
– Эй, Джаред! Джаред, ты меня слышишь?
– Не пугай меня. Страшно, когда ты так лупишь. А главное – без толку. Джаред это или кто другой, все равно ему сейчас не до тебя. Он очень занят.
– А, ну да, конечно. Как же я сразу не догадался.
– Ричард, тоже мне, нашел время для сарказма.
– Теперь это называется иронией.
– Катись ты со своей иронией.
23. Сталь норка говядина музыка
Она дышит глубоко и спокойно; говядина в пластиковой упаковке приятно холодит ей щеки.
Больше всего повезет тем, кто уснет во сне, думает Лоис. Блаженство дремоты перейдет в вечное путешествие в страну снов, в рай, в страну холодных холмов под безоблачным небом, где прошло ее детство.
Когда началось массовое засыпание, Лоис была в «Супер-Вэлью», универсаме «Парк-Рояла». Она целеустремленно шествовала посреди роскошно оформленных и роскошно освещенных гор роскошных продуктов, наслаждаясь восхищенными взглядами продавцов и посетителей магазина, узнававших ее после прошедшей накануне передачи.
– Вы такая мужественная, – сказала ей одна молодая женщина.
– Вы святая, – сказала другая.
Лоис покраснела от удовольствия.
Лоис первой заметила одну из уснувших навеки – молодую женщину, упавшую между грудами кочанов цветной капусты и брокколи. Лоис наклонилась, чтобы потрясти соню за плечо; волосы отлетели с ее лица, обнаружив безмятежную маску смерти.
Вызвали доктора и санитара из медпункта, но не успели они унести женщину куда-то во внутренние помещения магазина, как с другой стороны торгового зала вновь послышались крики – обнаружили еще одного мертвеца. Покупатели встревоженно загомонили.
– Очень странно, – заметила женщина, стоявшая в очереди перед Лоис. – Я в том смысле – пожалуйста, мешки для мусора, – что не каждый день встречаешь такое, и к тому же…
Лоис широко распахнула глаза. Кассирша, обслуживавшая их очередь, глубоко зевнула и в следующую секунду преспокойно заснула прямо за кассой.
– Эй, девушка!
Кассирша из соседней кассы окликнула подругу:
– Сюзан! Сюзан!
Затем она подняла взгляд и посмотрела в глаза Лоис.
– Нет, – постаралась убедить себя Лоис, – этого не может быть.
Стоявшая перед ней женщина перегнулась через стойку, нажала клавишу внутренней связи и срочно вызвала представителя дирекции к кассам. Тем временем еще один покупатель уснул на холодном полу отдела замороженных продуктов. Когда это известие разнеслось по магазину, началась легкая паника. Покупатели, побросав тележки, стали пробираться к выходу. По громкой связи было объявлено, что по техническим причинам магазин будет немедленно закрыт.
Лоис стала наблюдать, кто как ведет себя в такой ситуации. Вот один мужчина с сосредоточенным видом протолкнул тележку за линию контроля, воспользовавшись отсутствием охраны, и укатил ее на улицу, не заплатив. Лоис отошла от кассы и вместе с несколькими другими покупателями встала посередине одного из проходов, откуда было прекрасно видно, как разворачивается действие. Еще два человека упали на пол. Магазинный медпункт не мог вынести такой нагрузки. Откуда-то из-под потолка перепуганным, надтреснутым голосом завыла сирена, молчавшая со времен холодной войны.
У одного из прилавков Лоис заметила соседку – Элейн Бьюкенен. Та резво забрасывала в тележку упаковки со стейками и курятиной. Лоис подошла и окликнула ее:
– Элейн!
– А, это ты, Лоис. Если у тебя башка соображает, ты поступишь точно так же. Смотри, что творится. Неизвестно, чем вообще все обернется.
С усилием засунув здоровенную упаковку гамбургеров на нижнюю полку тележки, Элейн добавила:
– Вот так. А теперь пора сматываться отсюда. И тебе, кстати, то же советую.
– Элейн, но откуда ты знаешь, что все это – не частный случай в одном магазине?
– Да ты только сирены послушай!
У Лоис возникает ощущение, что она перенеслась обратно, в шестидесятые годы, когда продуктовые магазины устраивали конкурсы, победители которых получали приз: забрать бесплатно все продукты, какие им удастся покидать в тележку за шестьдесят секунд. Лоис всегда хотелось выиграть такой приз.
Многие покупатели также принимают стратегию Элейн, как руководство к действию. Лоис молча наблюдает за тем, как рушится ее маленький мир: люди опустошают прилавки и полки быстрее, чем успевают рассыпаться пирамиды консервных банок. Слышны крики, вопли, грохот сталкивающихся тележек, бьются стеклянные банки. Вдруг гаснет основное освещение, его заменяет мигание аварийной подсветки. Лоис смотрит, как вокруг нее мелькают серые силуэты – словно тени из потустороннего мира. Основное направление внешне беспорядочного метания проглядывается четко – выход, где брезжит серый дневной свет. Еще кто-то падает замертво.
Свет включается вновь. Магазин почти пуст. Покупатели разбежались, лишь несколько спящих мертвым сном лежат на полу. Вполне умиротворенный у них вид, отмечает про себя Лоис. Она наклоняется над ними, чтобы заглянуть им в лица и пожелать спокойной ночи. Она возвращается ко входу, и никто не останавливает ее и не подгоняет вперед. Противные звонки и гудки сработавшей сигнализации раздаются чуть ли не из каждого угла. Оглядевшись, Лоис отмечает, что магазин почти пуст. Свет снова гаснет, и Лоис отправляется в обход универсама, на ее лице пляшут оранжевые сполохи аварийного освещения. Элейн спит на полу, ее надгробный памятник – магазинная тележка, доверху забитая мясом.
