Но его здесь нет… Червячок обиды всё же шевелится внутри, ведь Брукс — единственный, кто меня сегодня не поздравил.
— Видишь, Онил! — зачем-то без конца провоцирует её Гай. Такое ощущение, что специально.
— Заткнись уже, — просит подруга.
— Правда Гай, достаточно, — делает ему замечание терпеливый Зак. Но тот лишь ухмыляется в ответ.
Снова устремляю взгляд на плазму. Лерой заводится и понеслось…
При помощи Тейкдауна переводит бой из стойки в партер на клеточный настил. Нещадно молотит кулаками, но потом нарочно оставляет пострадавшего Коллинза. Отходит. Подбадривает разбушевавшуюся толпу, давая тем самым сопернику время на то, чтобы подняться на ноги.
Коллинз раздражается, пытается нападать, но Картер выставляет защиту, а потом тут же атакует, выполняя один приём за другим: ногами, руками. Только и успеваем смотреть. Делает Suplex (Суплекс) — захват соперника за туловище и бросок через себя. Жесть. Но всё же, надо отдать должное Коллинзу, он не сдаётся, за что и получает от Лероя беспощадный Flying knee (Летящее колено) — один из самых стремительных ударов коленом в прыжке. Складывается пополам.
— Господи, — Эмили аж передёргивает.
Второй раунд заканчивается. В октагоне появляются сексапильные девушки в бикини.
— Вот это буфера, — не стесняясь матери, выдаёт пятнадцатилетний Макс.
— Мне нравится блондинка, — подмигивает ему Кэм.
— Кто бы сомневался, — морщится Меган. — Эта твоя Фэрис тоже ведь блондинка!
Он закатывает глаза.
— А разве Картер не боксёр? — чешет левую бровь Эмили. — Я не понимаю, и руками, и ногами дерутся.
— Бывший. Лерой рассказывал мне, что в этом и есть фишка ММА. Когда-то ему пришлось помимо бокса и рукопашного боя осваивать приёмы из джиу-джитсу, дзюдо и борьбы. Потому собственно этот вид спорта и называется смешанными единоборствами.
— Ясно…
Начинается третий раунд. Минуту мы наблюдаем за тем, как Лерой методично уничтожает противника. В какую-то секунду мы все поднимаемся со своих мест. Картер делает «гильотину» в стойке. Из удушающих — самый опасный прием, поскольку высока вероятность повредить шейные позвонки.
Он зажимает шею противника подмышкой, предплечье проводит под неё, после чего руки сцепляет внизу в замок и тянет вверх. В результате своим предплечьем давит на трахею и сонную артерию.
Защититься от гильотины — очень сложно (особенно если захват производит физически сильный боец). Просто вырваться — не получится, резкий рывок может повредить шейные позвонки. Бить из такого положения — тяжело, поскольку до головы не достать. А сдавливание шеи — быстро приводит к гипоксии (недостатку кислорода), слабости и потере сознания.
Собственно это и происходит. Коллинз валится на пол Октагона.
По ресторану прокатывается оглушительный победный клич.
Итак, Картер Лерой снова делает это. Побеждает.
— Выкуси, Осмо! — на эмоциях дразнит его Роуз, сияя, как ёлка в ночь на Рождество.
Чуть позже Онил уходит в дамскую комнату. Мы с Заком случайно пересекаемся взглядами. Не знаю доподлинно, что он чувствует, но догадываюсь…
— Она всегда за него болеет, — пожимаю плечами.
— Молодец, — ничуть не обозлившись, говорит Зак, пожав плечом. — Я тоже.
Он мне улыбается. И вот что… парень Роуз нравится мне всё больше и больше. Хороший он. И, безусловно, понимает, что вот так запросто по щелчку Картера Лероя из жизни Роуз Онил не убрать. Ему придётся постараться, но я уверена, он справится.
— А где Рид? У него же вроде сегодня выходной.
— Не знаю, — отвечаю наигранно равнодушно. — Полагаю, у него есть дела поважнее, чем этот ужин.
Папа хохочет и стучит ложечкой по стакану. Ну и начинается. Я растекаюсь лужицей пока все эти прекрасные люди от чистого сердца по очереди желают мне всего того, что включает в себя слово счастье. Гай, правда, единственный, кто всё-таки острит на тему отменившейся свадьбы. И получает-таки от Роя долгожданный подзатыльник. Аллилуйя!
В душе, если честно, полный раздрай. Я ведь не хотела праздновать свой день рождения. Потому что настроения нет ну совсем. Даже несмотря на то, что тему нашего разрыва с Исайей никто не поднимает. Все они в курсе. От меня. Я сказала им, что мы с Исайей приняли такое решение… и спасибо, что в ответ на эту новость я не слышу докучливых вопросов, хотя понимаю, что для некоторых из них — это шок.
Исайя… Милый мой Исайя…
Я вспоминаю наше прощание у аэропорта, и сердце обливается кровью… Это было очень очень больно. Клянусь, я как будто оставила часть своей души там, в Сиэтле.
Не взирая ни на что, он написал мне сегодня рано утром.
«Поздравляю тебя с Днём Рождения, Джен. Будь счастлива. Подарок от меня ты получила. Самый лучший и нужный. Свободу…»
Я, закусив зубами подушку, рыдала до самого обеда и не могла остановиться. Плакала и плакала до тех пор, пока слёзы не закончились.
Продолжая тему подарков… Друзья удивили очень. Совершенно неожиданно они подарили мне поездку в Италию на двоих. Им известно, что я очень люблю эту страну. И да, я уже знаю, что полечу туда с Эмили. Давно хочу, чтобы мы провели с ней время вдвоём. Нам есть что сказать друг другу. Надеюсь, она отложит в сторону эти свои сковородки и пылесосы…
Пока за столом ведутся непринуждённые беседы, я думаю о том, как мне повезло. У меня есть любимая семья и преданные друзья. Как же горячо я люблю каждого из них! Всех этих замечательный людей подарил мне Блу Бэй. Без этого города я уже просто не представляю свою жизнь. Страшно подумать, что я могла не оказаться здесь.
— Замечааательно, — слышу я произнесённое ледяным тоном. И только один человек может разговаривать так. — Ну надо же, и почему я не удивлена отсутствию у тебя совести?
Поворачиваюсь к ней лицом.
— Ещё вчера ты рассталась с моим сыном, а уже сегодня веселишься.
— Здравствуй, Диана, — здоровается с матерью Исайи Грейс.
За столом тут же становится тихо.
— Я решила зайти на этот твой праздник жизни, — она брезгливо кривит рот, глядя на меня сверху вниз. — И выразить в общем-то свою благодарность тебе, девочка.
Ванесса, которая стоит с ней рядом, окидывает взглядом присутствующих.
— Большое спасибо, что упростила мне задачу. Я ведь собиралась превратить твою жизнь в ад и доказать тебе, что ты не достойна семейного кольца Ричи. Но ты оказалась не так уж глупа, — её губы растягиваются в презрительной улыбке. — Сама это поняла.
— Да, так и есть, — соглашаюсь спокойно. — Это кольцо не для меня.
— Но всё же какая дрянь! — цедит она.
— Поосторожнее с выражениями, Диана, — вступается за меня отец.
