— Братская забота, не более, — произносит он уже не так весело.
— Ты с этим опоздал, — замечаю я и, наслаждаясь тем, как напрягаются его скулы, добавляю, — года на четыре…
Секундая пауза, снова разжигающая чувство ненависти и вражды между нами.
— Верни бутылку.
— Нет.
— Такое ощущение, что тебе не двадцать пять, а десять.
— Мне двадцать четыре, — поправляет меня он.
— Неважно.
Вдруг протягивает руку, случайно задевая пальцами мою разгорячённую солнцем кожу.
— Откуда у тебя это? — спрашивает, и я слышу, как меняется его голос.
Сжимает большой серебряный кулон на моей шее и ждёт ответа, пока я лихорадочно соображаю, что сказать. Чёрт… Совсем про него забыла.
— Отпусти, Брукс, — пытаюсь отступить на шаг назад, но он не даёт мне этого сделать.
— Откуда, Смит? — очевидно начинает злиться, пялится на свою цепочку и кулон, который ещё четыре года назад я без спроса забрала с собой в Сан-Франциско. Да так и не снимала с тех самых пор.
Упрямо продолжаю молчать. Потому что сказать мне нечего… По правде говоря, я и сама не знаю зачем всё ещё ношу его.
— Отвечай. Мне, — звенит сталью его голос.
Перебирает пальцами толстую цепочку, вынуждая как безропотную собачонку подойди ближе. И это мне уже совсем не нравится. Как и его взгляд, в напряжённом ожидании направленный на меня.
— Эй, всё, отпусти, — хватаю его за руку, яростно сжимающую мою-его вещь. На секунду меня оглушает от ощущения тугих, выпирающих вен под ладонью, и я начинаю страшно волноваться, чувствуя, как надрывно тарахтит глупое сердечко. Наверное, потому что впервые за эти несколько лет прикоснулась к нему. Тот короткий вчерашний эпизод, когда он подошёл ко мне, чтобы обнять и поздороваться, не в счёт.
— Говори, Смит, — тихо, но требовательно звучит его напряжённый голос совсем близко.
— Ты достал меня! — отвечаю, пытаясь собрать мысли в кучу и придумать годное объяснение. — Где-то купила, не помню.
— Врёшь.
Закатываю глаза. Зачем спрашивает, если итак знает!
— Снимай давай быстро, — приказным тоном обращается ко мне он.
— И не подумаю, — заявляю непокорно. Просто чтобы насолить.
Прямо слышу, как от негодования стучат его зубы.
— Не вынуждай меня делать тебе больно, — угрожает Брукс, усиливая натяжение. Цепочка хоть и толстая, но если он дёрнет как следует, она, конечно, порвётся.
— Подумаешь, — хмыкаю я, но голос всё равно «плывёт». Потому что меня порядком нервирует эта ситуация. — Я переживу это, поверь…
Как бы мне не хотелось, но фраза прозвучала очень двусмысленно. И, похоже, не мне одной так показалось.
И вот он этот острый момент, который я всегда отлично чувствовала пятой точкой. Зенит. Кульминация. Апогей. Секунда до атомного взрыва…
— Ладно, ладно, сама сниму, — мастерски делаю вид, что проиграла эту битву, а в голове уже созрел глупый замысел.
Брукс убирает руки, я отхожу от него на приличное расстояние, тяну пальцы к застёжке.
— Хотя нет, я передумала, — решительно качаю головой, наблюдая за тем, как меняется выражение его лица. — Забери, если она тебе так уж нужна.
Возвращаю бумерангом его же слова. Выкуси, скотина!
И пока этот жаждущий расправы индюк стремительно направляется ко мне, я, не теряя времени, делаю несколько быстрых шагов, набирая разгон. Как следует оттолкнувшись от бортика, прыгаю вниз «солдатиком».
Ох, как высоко, чёрт возьми! Аж дух на секунду захватывает от неожиданности.
Раскидываю руки в стороны, пытаясь удержать равновесие. Истерично смеюсь, глубоко вдыхая носом пропитанный солью воздух. Перед входом в воду, вытягиваю носочки и прижимаю ладони к телу.
Баах! Туча брызг. Вход погасить вышло не особо успешно.
Ухожу ко дну, разрезая водную гладь руками и ногами. Пока меня по законам физики тянет вниз, ощущаю в груди дурное веселье. Всего лишь навсего ребячество, а сколько радости и адреналина. Добавьте к этому одного разъярённого представителя «человека прямоходящего», и получите полную картину.
Кстати, об этом. Уже будучи на поверхности, замечаю движение справа от себя. С опаской поглядываю на гребущего ко мне Брукса. Прыгнул следом, ясное дело. Никогда не мог смириться с тем, что я оставляю последнее слово за собой.
Я плыву, отчаянно двигая руками. Добраться бы до заветной лесенки. Вот она совсем рядом… Но от этой сумасшедшей акулы спасенья точно нет. В какой-то момент чувствую захват со спины и начинаю отчаянно бороться. Барахтаюсь как рыба, попавшая в сети. Делать это абсолютно бесполезно. Пустая трата сил, однако сдаваться я не намерена.
— Перестань! — зло прошу я, не прекращая лупить его.
Прижимает к себе, забывая о том, что безжалостно нарушает моё личное пространство. Хотя о чём я? Когда его это волновало?
— Твой план отстой, — говорит насмешливо в самое ухо, когда я предпринимаю очередную попытку отодвинуться и отцепить от себя его руки.
Замираю на короткий, выбивший весь воздух из лёгких миг. Нервно сглатываю, мысленно посылая его в ад. Считаю про себя от одного до пяти.
— Пусти! — резко дёргаю плечом. Очень хочу отстраниться от его разгорячённого тела, каждую мышцу которого я непроизвольно ощущаю.
Для меня всё это чересчур. Запредельно близко. Слишком лично. Интимно.
Чувствую его шумное, откровенное дыхание на своей шее, и мелкая лихорадочная дрожь волной расходится до самых кончиков пальцев.
— Всё такая же дурная, — говорит мне он, и его тихий, наполненный особой вибрацией смех щекочет кожу.
Рёбра, начинают ныть от мощного натиска, но это такая ерунда в сравнении с тем, как нестерпимо болит внутри…
Просыпаясь в холодном поту на влажных простынях, я столько раз желала увидеть его. Дотронуться, протянув руку. Обнять. Услышать голос, который узнала бы из тысячи. Но теперь приходит чёткое понимание того, что я просто не вынесу всего этого. Искалеченная, измученная душа безвозвратно разодрана в клочья…
Будто вчера всё было.
Какое там время лечит… Ложь.
Беспомощно сопротивляюсь в его руках, но он только сильнее стискивает мои несчастные косточки. Что есть дури бью его по спине, удачно вывернув руку. Удерживать меня и вместе с тем оставаться на плаву — не так уж просто даже для него.
Настойчиво толкает меня к лестнице.
— Отвяжись! — кричу надрывно, вцепившись в его волосы. — Немедленно отпусти меня!
— Хватит, замолчи… — произносит хрипло. Обжигая сбившимся, возбуждённым дыханием.
Пленяет шею ладонью, чуть надавливает на горло, большим пальцем скользит вниз.
