Пусть уже сядет наконец!
— Конечно! — живо отзывается бортпроводница.
Рид косится на меня с улыбкой. Да, я похоже, выгляжу полной дурой, но мне, в принципе, плевать. Он тихо смеётся, обнимая меня, а я лезу целоваться. Мне вот прямо сейчас нужны его губы, которые докажут, что есть только одна девочка, которая его волнует.
Его девочка.
Кажется, мы пропускаем инструктаж. И две сучки, которые то и дело недовольно вздыхают, сидя за нами, тоже.
Выкусите, стервы, этот парень — мой. Наконец-то…
Его пальцы поглаживают мою скулу, в то время, как наши языки сплетаются, а сердца стучат в унисон. Они как близнецы, очень тонко чувствуют друг друга. Господи! Как же мне нравится с ним целоваться! В такие моменты мне кажется, что я в раю. Клянусь, душа покидает тело, вылетая в астрал. Столько чувств взрываются петардами внутри… Умереть можно.
— Малыш, — тяжело дыша, с трудом отрывается от меня.
Хочется совсем по-детски захныкать. Его глаза лихорадочно блестят, задерживает жадный взгляд на моих губах и целует ещё раз.
Ну всё, хорошего понемножку. Довольная как слон, укладываюсь на его плечо, предварительно «случайно» бросив презрительный взгляд в сторону инстасамок, чьё настроение заметно опустилось на десяток градусов.
«Тупицы», — думаю я, закатывая глаза. Мне теперь всё время так мучится? Я не вынесу этого. Надо учится доверять ему и надеяться на то, что он относится ко мне со всей серьёзностью. Ведь именно это я чувствую, несмотря на то, что слова любви от Рида так и не прозвучали. Зато были другие… Не менее важные. «Ты сводишь меня с ума», «Ты для меня особенная, слышишь», «Ни черта не соображаю рядом с тобой», «Моя девочка», «Малыш».
Сказал бы мне кто-нибудь пять лет назад, что парень, отхлеставший меня ремнём по заднице, будет по отношению ко мне использовать эти фразы! Да я бы громко рассмеялась этому сказочнику в лицо и покрутила у виска. Всё-таки правильно говорят: «От ненависти до любви — всего один шаг». Так и есть, проверено на практике.
В аэропорт Блу Бэй мы прилетаем рано утром. Зевая, сажусь в такси и в нетерпении поглядываю на Рида. Он так и не сообщил, куда мы едем. Просто сказал, что я должна иметь при себе ключ, который был спрятан (о ужас!) в теле многострадальной жабы Бо.
Внутри у меня такое волнение, будто сейчас произойдёт нечто такое, что перевернёт мою жизнь. Не знаю, как описать это словами. У меня потеют ладони, я не могу усидеть на месте, мысли вертолётами кружат в голове. Внимательно слежу за мелькающими пейзажами Блу Бэй, пытаясь найти подсказки.
Едем мимо Западного побережья. Брукс сказал, что к родителям мы не вернёмся. И я, как никто другой, могу его понять.
Вот и Кенсингтон Авеню проезжаем. Сворачиваем в сторону знакомой Хоуп Стрит, где живёт Онил и семья Лероя. Сначала я думаю, что мы направляемся к подруге, но когда таксист тормозит у незнакомого дома, обезьянки, которые давно и прочно прописались в моей голове, начинают в панике бегать туда-сюда.
Так…
Рид достаёт из багажника нашу сумку и снова протягивает мне руку. Мне это дико нравится. Ну-ка погодите. Чего это он потупил взгляд. Смущается, реально? Это прям нонсенс, если честно.
— Доставай свой ключ, — прочищая горло, говорит он мне, пока я осматриваю небольшой, красивый газон перед домом.
Послушно достаю брелок и плетусь за ним следом, чересчур крепко сжав от волнения его ладонь. Поднимаемся по ступенькам и останавливаемся у белоснежной двери симпатичного на вид дома.
— Открывай давай, Смит, — не глядя на меня, отдаёт команду.
Ну хорошо…
Трясущимися пальцами вставляю ключ в замок.
— Чёрт…
Замираю, чтобы отдышаться и успокоиться. Рид тоже молчит. Похоже, нервничаю не я одна.
Спокойно, Дженнифер Смит. Какой спокойно??? Когда тут такое!
Проворачиваю ключ в замке и открываю.
— Заходи, — аккуратно подталкивает меня он.
— Ладно…
Закрывает за нами дверь. Разувается. Достаёт из тумбочки МОИ ПУШИСТЫЕ ТАПОЧКИ С КРОЛИЧЬИМИ УШАМИ.
Святые небеса… Это то, о чём я думаю?
Натягиваю их и сдержать наиглупейшую улыбку из всех возможных уже не получается. Пока Рид включает свет, а затем исчезает в коридоре, я прижимаю ледяные пальцы к шее и делаю глубокий вдох-выдох.
— Смит, ты так и будешь там стоять? — слышу я его голос.
— Нееет, иду, — сглатывая тугой комок в горле, отвечаю я.
Блею, как овца, честное слово…
Иду по коридору. Мне нравятся светлые стены и тёмный ламинат. Могу ошибаться, но учитывая, что здесь пахнет новизной и свежестью, рискну предположить, что ремонт производился не так давно.
Останавливаюсь в просторной комнате. Видимо, это гостиная. Здесь очень уютно. Большие окна, много пространства и света. Гармония цвета и текстур. Без пафоса, но стильно. Диван, кресла, мягкий бежевый ковёр, кофейный столик, большая плазма и уголок с полками. В шоке смотрю на стены.
— Рид…
Сердечко моё вот прямо сейчас сделало такой кульбит, что я им чуть не поперхнулась. Подхожу ближе. Обалдеть, о господи! В рамках на стенах наши фотки. Вот та самая, где мы все вместе: я, Рид, Роуз, Картер, Меган и Кэм. Исайя… После того памятного волейбольного матча. А вот фотографии моего прыжка. Первого прыжка. Понятия не имею, где он их достал.
— Это откуда? — спрашиваю ошарашенно, касаясь фоторамки.
Счастливая восемнадцатилетняя Дженнифер в оранжевом комбинезоне. Ногами стоит на земле, но душа всё ещё в небе. Глаза горят, на лице широкая улыбка, каштановые кудри подхватил ветер. Да, я помню то чувство восторга и трепета…
— У меня была, — произносит он, стоя за моей спиной.
Я изумлённо разглядываю остальные. Здесь даже есть фото с моего выступления на чемпионате. Я помню, что Грейс меня фотографировала. Я уже и забыла этот свой роковой образ: красное платье, яркий макияж… Вижу и совсем свежие. С моего дня рождения. Вот я с Эмили, а вот мы с Роуз, эдакие дикие пумы. А на соседней — снова небо. Довольная я, раскинувшая руки и парящая словно птица.
А ещё… в одной из рамочек я замечаю конверт. Моё письмо! Снимаю со стены деревянную рамку и аккуратно вытаскиваю содержимое.
Читаю.
И будто там оказалась.
Словно вернулась в то ужасное лето.
Чувствую, как по щекам помимо воли катятся горячие слёзы. До сих пор очень больно…
— Ты опять ревёшь, что ли? — интересуется Рид, когда я подношу ладони к лицу.
Сгребает меня в охапку, и я, ожидаемо, начинаю реветь пуще прежнего.
— Нет, ну так не пойдёт, Смит, — хохочет он. — Я сейчас начну делать неправильные выводы.
