Непроизвольно стонет, когда моя ладонь путается в её волосах. И мне сносит башню от этого вспарывающего глотку звука.
Мысли смешались. Всё как в бреду…
Она вырывается.
Бесполезно.
Пытается свести колени, но я лишь теснее прижимаю её, хнычущую, к себе, принуждая сдвинуться к самому краю.
И едва не теряю рассудок, когда наши тела касаются друг друга.
Снова целую её рот. Отчаянно. Дико. Безумно. В порыве злости вонзаюсь зубами в мягкую плоть. Кусаю и тут же ласкаю. Запускаю язык. Жадно и глубоко, не обращая внимания на то, что… не отвечает. На то, что царапает ногтями плечи, по-прежнему не отзываясь.
Но оторваться нет сил. Остановиться я уже не могу. Хочу, чтобы она расслабилась, доверилась, подчинилась, — да что угодно… Лишь бы позволила мне сделать то, чего я так сильно желаю. То, что нужно нам обоим. Как чёртов спасательный круг горе-утопающим.
— Нет, не… — задохнувшись посреди фразы, резко замолкает.
Потому что я, движимый инстинктами и дурной страстью прижимаюсь к ней ноющим пахом. Меня кроет от оглушающего, острого и болезненного ощущения контакта с её телом.
Закрываю глаза, не позволяя отстраниться, не отпуская.
Дьявол, так сильно хочу её…
Дженнифер замирает, пытаясь подавить вздох дурманящего мозги предвкушения и липкого страха. Теряется, словно её одолевает сомнение. Будто всё же… она, как и я, не может справиться с тем, что сейчас происходит.
И эта заминка мне только на руку. Снова штурмую её губы. Прихожу в бешенство, не чувствуя ответа.
Нет, только не так, Смит. Ты же знаешь, что я не отступлю. Не теперь, когда мне плевать на всё и на всех. Не вынуждай брать грех на душу. Не отмоюсь ведь потом…
Бьёт со всей дури меня в грудь, вынуждая всё же отстраниться. Смотрю, как маньяк, на её влажные, припухшие от моих укусов губы. Хочу снова приблизиться, но она даёт мне настолько отрезвляющую пощёчину, что даже в ушах звенеть начинает.
Моргаю, находясь в ступоре. Ладно… Признаю. Заслужил.
— Какого дьявола ты себе позволяешь, Брукс? — шипит, сверкая глазами, в которых плещется обида, перемешанная с гневом.
— Сюда иди, — хватаю ее за руку, но она снова хлещет меня по лицу.
— НЕНАВИЖУ!!!! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!
Ещё больнее. Но чёрт. Мне это даже нравится в какой-то степени. Умом понимаю, что это нездоровая тема, но кому сейчас до него есть дело…
— Я СКАЗАЛА: НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!
Такой металл в голосе, что это всё же заставляет меня считаться с ней.
Повисает пауза, в течение которой она прожигает меня взглядом, преисполненным ярости.
— Почему ты меня не слышишь? Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной? — нападает с вопросами. — Выбрал новый способ для того, чтобы меня унизить?
— Что ты несёшь? — выдыхаю я, отступая назад и запуская пятерню в волосы. Мне надо остыть. Потому что я близок к тому, что просто возьму своё, даже если она против. Так ведь нельзя, Брукс. Одурел?
— Хочешь снова растоптать? Сломать? Чего добиваешься? — произносит она с вызовом, но нижняя губа предательски подрагивает, выдавая её нестабильное состояние.
— Прекрати, это чушь, — делаю к ней шаг, но она вдруг хватает с магнитной стены нож.
Нож, мать вашу! Нож!
— Не подходи, Брукс, или я за себя не отвечаю! Клянусь! — громко предупреждает она, сжимая покрепче холодное оружие.
Взгляд — дикий, безумный и абсолютно неадекватный.
Приехали… Угрожает мне ножом. Совсем рехнулась?
— Стой, где стоишь! — чеканит по слогам, глядя на меня.
Я смеюсь точно псих, а она вся напрягается разом, когда делаю шаг вперёд и подхожу настолько близко, что остриё ножа упирается в кожу. Почти туда, где под рёбрами на износ работает моё сердце.
— Давай… Если так уж хочешь моей крови, — открыто провоцирую её я.
Судорожно втягивает ртом воздух.
— Порежь к чертям! Думаешь, легче станет? — наклоняюсь к ней, опираясь ладонями о столешницу. В ту же секунду чувствую укол лезвия, полосонувшего кожу от моего резкого движения. Потому что среагировать она всё равно не успела бы.
Девчонка замирает. Опускает в шоке руку, и нож с глухим стуком падает на пол. Её начинает трясти. В ужасе следит за тем, как как по груди стекает алая кровь.
— Смит, — обеспокоено смотрю на неё.
Бросаю ещё один беглый взгляд вниз. Кровищи конечно… но я точно знаю, что этот случайный порез — неглубокий. Царапина.
Закрывает лицо руками и беззвучно ревёт.
Обнимаю за подрагивающие плечи, осторожно прижимая к себе. Потому что реакция может быть крайне непредсказуемой.
— Тише, Дженнифер, успокойся.
Но она мотает головой и начинает рыдать пуще прежнего. Я стою рядом, не зная, как себя вести.
— Смит?
Не реагирует.
— Смит? Поговори со мной, слышишь? Не молчи. — прошу, ощутимо встряхивая её.
— Зачем ты всё это делаешь? — хрипло кричит она. — Зачем опять пытаешься причинить боль? Что это за игра?
Я вообще не понимаю о чём она. Какая-то несуразица…
— Поиздеваться решил? — дёргается, отталкивая меня.
— Да прекрати ты! Давай поговорим, — смотрю на то, как её трясёт, пока включает воду для того, чтобы отмыть испачканные моей кровью руки.
— Я не хочу разговаривать с тобой. Не хочу, чтобы ты подходил. Не хочу, чтобы ты прикасался ко мне! — выдаёт сплошным текстом на выдохе и закрывает кран. — Чего ты добиваешься? Что тебе нужно, Рид?
— Мне нужна ты…
Вот как просто иногда бывает озвучить то, что мучает внутри. То, от чего уже плавятся мозги. То, что пожирает тебя день за днём.
Застывает словно статуя, затем поворачивается в мою сторону и начинает смеяться. Звонко. Громко. Истерично. Прикрывает рот ладонью и качает головой. Будто не верит.
Это сумасшествие заканчивается так же резко, как началось, и взгляд её враз становится серьёзным.
— А ты мне был нужен тогда…
Я знаю, чёрт возьми, но… мне всё представлялось иначе.
Смотрим, не отрываясь, друг другу в глаза. Безжалостно присыпая солью старые, но так до конца и не зажившие раны…
— Смит…
— Нет. Не надо, пожалуйста, — вскидывает руку и морщится, глядя на кровь, что всё ещё течёт по моему животу. — Мне уже не восемнадцать, Рид! Наше сомнительное прошлое теперь не имеет значения!
— Не лги себе! — горячо спорю я.
Она на секунду зажимает переносицу.
— Боже! Да о чём ты?! — взрывается и сама подходит ближе. — Четыре года прошло, Рид! Четыре года моей и твоей жизни.
