Бен — мой отец. Только он и никто другой. Иначе просто быть не может.
— Я очень любил её и был счастлив, когда она согласилась выйти за меня замуж, — продолжает задумчиво. — Так и поженились, почти сразу же. И знаешь, несколько лет мы действительно были по-настоящему увлечены друг другом. Эмили тоже так считает. Говорит, что я подарил ей счастливую семью и молодость.
— Как ты узнал про её обман? — всё же решаюсь спросить я. — Мне вроде пять тогда было, да?
— Всё хорошее, когда-нибудь заканчивается, — рассказывает он, сплетая вместе наши пальцы. — Мы стали ругаться. Ранний брак, маленький ребёнок, вечные финансовые трудности… да что там, непросто было. Ссоры стали случаться всё чаще, и в тот день она сгоряча бросила мне в лицо… новость о том, что ребёнок не от меня.
«Узнал однажды. Ушёл в тот же день»
Пытаюсь воскресить в памяти тот последний их громкий скандал. Детали ускользают, разумеется, но помню, что сидела в своей комнате, заткнув уши, дабы не слышать, как родители общаются на повышенных тонах.
— Это ужасно, как ты вообще переборол себя и продолжал с ней общаться?
— Только из-за тебя, — поражает меня его сиюминутный ответ. — Я хотел быть рядом с моей маленькой Дженной.
Слёзы текут по моим щекам, и кажется, будто сердце сейчас разорвётся на кусочки.
— Дженнифер, не плачь, прошу, милая… Я так сильно тебя люблю…
Цепляюсь за больничную рубашку, утыкаясь в его шею.
— И я, — шепчу горячо, крепко обнимая его плечи. — Люблю, даже больше, чем прежде. Помни об этом, пап. Всегда.
Мы какое-то время просто сидим вот так и молчим. В его руках тепло и надёжно. Я окончательно успокаиваюсь, медленно обретая пошатнувшееся внутри равновесие.
— Рид вернулся из Флориды? — спрашивает он, и я отодвигаюсь.
— Нет вроде. А тебе откуда известно, что он там? — хмуро любопытствую я, растирая по щекам солёную влагу.
— Он навещал меня. Сказал, что вернётся через пару дней, по идее сегодня.
Я фыркаю. Мне всё равно. Пусть вообще не возвращаются ОБА.
— Скажи, Джен… между вами всё в порядке? — как ему кажется, осторожно прощупывает почву он.
— Да, — нагло лгу я.
Полюбуйтесь. Ничем не лучше матери!
Но разве могу я рассказать ему?
*********
Из больницы выхожу спустя полтора часа. Удивительно, но не взирая на обстоятельства, я ещё сильнее чувствую ту связь, которая всегда была между мной и Беном. Будто камень с души упал… По крайней мере, теперь я точно уверена, что в наших с ним отношениях ничего не поменяется.
О чём вообще можно говорить? Он знал обо всём на протяжении семнадцати лет и ни разу не дал мне понять, что я — не его дочь. Переживал, оберегал, принимал участие в моей жизни. Да, пусть издалека, но ведь делал это! Ещё и забрал к себе в Калифорнию… А мог запросто отказать ей.
«Не мог» — шепчет сердце.
Странное умиротворение. Нет желания скандалить и крушить всё вокруг. Знаю, меня затопит позднее, может даже накроет депрессией, но пока… я вполне неплохо справляюсь со всем этим адом.
Дома, к счастью, застаю только Эмили. Собирает вещи. Складывает с маниакальной аккуратностью.
Мне тяжело на неё смотреть, а ещё сложнее с ней говорить, но разве есть смысл в том, что она сейчас делает?
— Твой отъезд ничего не решит, — захлопываю чемодан и убираю под кровать. — Присядь.
Эмили послушно опускается на край постели и даже не пытается поднять глаза, устремлённые в пол. Лицо красное и мокрое, и мне совсем не улыбается перспектива того, что всю вот эту красоту будут лицезреть Грейс или дети.
— Значит так, мам, — глубоко вздохнув, начинаю я. — Давай начистоту: есть что-нибудь ещё? Секреты, грязные тайны? Лучше сразу сообщи. А не через двадцать два года, когда мне исполнится сорок четыре.
Эмили болезненно морщится. Словно от звонкой пощёчины. Она пришлась бы очень кстати.
— Я жду, — опираясь на широкий подоконник, требовательно заявляю я. — Жить во лжи я не хочу. Ты понимаешь это или нет?
— Понимаю, — кивает головой она.
— Почему раньше не рассказала? Когда папа ушёл, например.
Эмили вытирает нос салфеткой и, наконец, решается на меня посмотреть.
— Я тебе говорила. Трой был женат. И… он считал своими детьми только сыновей, которых ему родила первая жена.
— То есть о моём существовании он всё-таки знал? — мои брови взлетают вверх.
— Да. С самого начала. Но отказывался признавать, что мой ребёнок от него.
Мне уже плохо от всего этого, честное слово.
— Что значит БЫЛ женат? — напрягает меня эта фраза. — Развёлся?
— Нет, милая, он умер. Давно. Лет пятнадцать назад. Сердце…
Да… Не то, чтобы я собиралась искать его, но вроде как-то странно: сегодня я узнаю о том, что у меня есть «другой папа», а его вроде как и нет уже.
Помоги мне Всевышний.
— Я потому и не хотела говорить. Вообще.
— Ложь во благо, да? — кричу на неё я. — Так зачем же сказала!? Прокручивала бы своё индийское кино, с собою в главной роли. Да только в уме!
— Не знаю зачем… — огорошивает она и начинает реветь. — Мне показалось… что должна.
— Ты такого наворотила! Богу должна быть благодарна за то, что Бен продолжает поддерживать с тобой связь! Я бы на его месте навсегда удалила тебя из своей жизни.
Она смотрит на меня с опаской. В глазах плещется самый настоящий страх. Неподдельный. Острый. Боится, что снова останется одна…
— В общем, никому больше, поняла? Ни Грейс, ни детям, ни Исайе. Никому, мама. Мы так решили. Ты и они — моя семья. И другой мне не надо… Даже если бы этот твой Трой был жив.
Машет головой, захлёбываясь собственными слезами.
Мне становится жаль её. Искренне жаль. Ну почему она послушала свою мать? Зачем влезла во всё это?
— И что за нелепые параллели ты пыталась провести? К чему затеяла тот разговор?
Она стискивает в руках многострадальную салфетку и молчит около минуты. Ощущая, как снова начинаю закипать, прищёлкиваю языком и уже собираюсь оставить мать одну, но её голос меня останавливает.
— Может я и не была бы счастлива с Троем… но за Бена выходить мне не следовало. Я сломала жизнь и тебе и ему. Прошу, не повторяй моих ошибок, Дженнифер…
Теряю дар речи, но довольно быстро беру себя в руки.
— На что это ты намекаешь? — разворачиваюсь в пол оборота.
Мы смотрим друг другу в глаза.
— В той девочке, что лежала на полу, я узнала себя. Мне было также больно, как тебе. И я выбрала не ту дорогу, Дженнифер.
