Несколько минут спустя уже стою рядом с надувшейся от обиды Джудит и широко улыбаясь, благодарю пассажиров за то, что воспользовались услугами нашей авиакомпании.
Рид на выходе подмигивает мне и говорит, что будет ждать в кафетерии аэропорта или на парковке. Джудит тяжело вздыхает, стрельнув на прощание густо накрашенными ресницами.
Последний пассажир покидает салон, и мы начинаем обход. Осматриваем самолёт на предмет забытых вещей. В этот раз я нахожу паспорт, наушники и ключи. Передаю их коллеге. Это ещё что! Помню как-то раз нерадивая мамаша забыла на борту своего трёхлетнего ребёнка, вот уж где нонсенс. Мальчик, кстати, оказался необычайно спокойным и молчаливым. Сидел тихонько у иллюминатора и ждал, когда за ним вернутся…
Дальше как всегда идёт полная разгрузка воздушного судна, сдача кухни, экипировки и предметов торговли. На дебифринге отчитываемся о проделанной работе и, наконец, счастливые и уставшие, получаем разрешение покинуть самолёт. Уборкой занимается клининговая компания.
Рид уже на парковке. Вида, конечно, не подаёт, но полагаю, он всё же устал меня ждать. Садимся в его машину, оставленную пару дней назад на стоянке аэропорта. Возвращаемся в Блу Бэй. По пути он задаёт вопросы, касаемо моей работы.
За двадцать пять минут добираемся до моего дома. Ведём оживлённый диалог, и как раз в это время из дома напротив выходит Джулианна, сестра Картера. Здоровается с Ридом. Смерив меня равнодушным взглядом, садится в такси.
Вставляю ключи и проворачиваю два оборота. Оскар он же Освальд (Рид только так его и называет) с громким «миу» несётся нам навстречу. В этот раз дома компанию ему составили только автоматическая кормушка, да рассыпанные по полу кошачьи игрушки, которые он не особо жалует.
Пьём кофе, Рид благодарит меня за выходные. Я целую его в щёку и провожаю. Прошу передать привет Бену, к которому он собирается поехать прямо сейчас.
Выключаю дверной звонок. Ждать мне некого. Так устала, что даже нет сил на то, чтобы стащить с себя рабочую униформу.
Падаю на пухлый диван. По телевизору идёт «Из 13 в 30». Дженнифер Гарнер такая потешная! Так здорово вжиться в роль, это ещё надо уметь.
Я и сама не замечаю, как залипаю на фильм, видела который уже бесчисленное количество раз. Обожаю его. А ещё «Чумовую пятницу». Не раз мечтала вот так же поменяться с мамой местами. Довольно забавно вышло бы.
Расстёгиваю пару пуговиц. Поднимаю руки, освобождая волосы от ненавистных шпилек, удерживающих обязательную строгую причёску в форме аккуратного пучка. Тру местечко, в котором была стянута шевелюра и блаженно откидываюсь на подушки.
Оскар тут же лезет ласкаться. Соскучился по мне мой аморфный толстяк. Активно мурчит, разложив телеса прямо на мне. Горячий тарахтящий клубочек…
Я устраиваюсь поудобнее и почти засыпаю под аккомпанемент его кошачьей музыки, но сквозь полудрёму в какой-то момент слышу, что в дверь раздаётся громкий стук.
Глава 21 Роуз
Открываю глаза и снова… Не померещилось значит.
Нехотя поднимаюсь, аккуратно прогоняя кота. Настойчивый стук повторяется.
И кому там неймется? Может, Рид забыл что-то из своих вещей? Или это опять соседка. Будет ворчать, что розы, посаженные Лореттой откидывают тень на её клумбу. Глупая, старая перечница!
Вздыхаю, уже приготовившись слушать её очередные бредни. Не удосужившись даже поинтересоваться на тему того, кто же всё-таки стоит по ту сторону двери, я зевнув, открываю. Устало потираю глаза. И тут…
Взгляд цепляется за дорогие, белоснежные кроссовки. Мужские.
Спортивные шорты довольно известного бренда.
Вдоль позвоночника простреливает острая, ледяная волна беспокойства.
Сон как рукой сняло. А может, я и вовсе всё ещё сплю?
Часто моргаю, пытаясь прогнать навязчивый образ из прошлого. Но это не помогает. Молча пялюсь на вполне реалистично выглядящего Картера Лероя, стоящего во всей своей красе на пороге моего дома. Злого и прожигающего во мне дыру.
Его пренебрежительный взгляд хлещет меня по лицу и перемещается ниже к шее и груди.
Я цепенею, пытаюсь сглотнуть, но в горло будто кол вставили. И только сейчас соображаю, что выгляжу-то наверное не самым лучшим образом. Даже в зеркало не успела посмотреть.
Смутившись, опускаю глаза. Пока всерьёз раздумываю о том, чтобы захлопнуть дверь прямо перед его носом, он уже заходит, оттесняя меня плечом.
Просто входит в дом. Не спрашивая. И это заставляет меня замереть от испуга.
Что он вообще тут делает?
Мне страшно до жути. Потому что… выражение его лица не сулит ничего хорошего. Потому что его в моём доме не было года три… и потому что наш последний «разговор» на теплоходе был очень и очень неприятным. А уж тот, что состоялся по телефону… так вообще… из ряда вон.
Лерой уверенной походкой проходит в сторону гостиной, а я так и стою с распахнутой настежь дверью, уставившись на его удаляющуюся спину.
Ладно, Роуз, спокойно. Он уже вошёл, так что… надо собраться, взять себя в руки и узнать, зачем он здесь, хотя, я итак предполагаю ответ на этот вопрос.
Закрываю дверь и поворачиваюсь. Бросаю потерянный взгляд в зеркало. Оттуда на меня смотрит перепуганная до смерти, дюже растрёпанная и раскрасневшаяся девушка. Форма съехала, открывая взгляду гораздо больше, чем мне хотелось бы. Этот факт заставляет меня стыдливо залиться краской и прикрыть глаза. Всё выглядит так, будто я, извините, только что активно с кем-то кувыркалась.
Одеревеневшими пальцами поправляю на себе одежду, одёргиваю ворот, застёгивая те несчастные пару пуговиц, которые имела неосторожность расстегнуть.
Вытираю вспотевшие ладони о юбку. Набирая в лёгкие побольше воздуха, направляюсь следом за ним. А то решит ещё, что я умерла здесь в прихожей от страха. Не умерла. Но близка к этому, если быть предельно откровенной.
В памяти очень кстати всплывает его сообщение: «Трубку возьми, сука». Это придаёт мне немного уверенности и решимости. Я не собираюсь быть с ним дружелюбной. Надо просто набраться смелости и выпроводить его вон отсюда.
Когда захожу в гостиную, Лерой стоит, подпирая плечом стену. Руки в карманах. Смотрит вниз на свои кроссовки.
Я опять ни к месту думаю о том, насколько он хорош. Глупо. Но разве можно этого не замечать?
Идеальное спортивное тело, трогать которое мечтает любая девчонка. Загорелая, ровная кожа, вызывающе контрастирующая с белизной футболки.
Выразительные черты лица: прямые брови, нос с горбинкой, сломать который ни у кого не выходит, и губы… которые так хотелось поцеловать в ту ночь на теплоходе. Что я собственно и сделала.
В комнате всё так же бубнит телевизор, но мне «мало звука». Есть ощущение, что пустившееся вскачь сердце бьётся так громко, что можно затыкать уши.
