И предчувствие меня не подводит.
В какую-то секунду из Тахо показывается мужик неприятной наружности: худой, лысый, с оскалом. В одной руке — пистолет, в другой — ладошка девчонки, которой на вскидку года три. Она прижимает к себе игрушку.
Чёрт… Когда он прикладывает дуло револьвера к её виску, внутри чёрной сажей оседает первобытный страх за чужую жизнь.
***дец.
Ким и другие полицейские пытаются успокоить его, но он орёт, предупреждая о том, что выстрелит, если кто-то предпримет попытку подойти к нему. Женщина, которая сидит в машине, кричит и воет. Это — мать девочки, видимо.
М*дак поднимает на руки девчонку. Прикрывается ею как живым щитом. Мразь. Пятится назад, кивая в сторону патрульной машины, что стоит впереди у супермаркета «Сэвэн Элэвэн». Очевидно, хочет сесть в неё и продолжить движение.
Люди разбегаются кто куда, когда эта тварь предупреждающе стреляет в воздух, предугадывая намерения Ким, вскинувшей руку.
Пошла ты, Бэйнс…
Моё преимущество в том, что эта отморозь слишком увлечена тремя копами, целящимися ему в голову. Меня, подкравшегося сзади, он не видит. Орёт на девочку, которая плачет на фоне стресса. Она отворачивается и зажмуривается, судорожно рыдая. И наши с ней взгляды всего на долю секунды до этого пересекаются.
И в этих огромных, нереально зелёных глазах плещется столько страха, что мне срывает башню.
Ловлю идеальный момент, когда зажатый в левой руке револьвер ублюдка направлен вверх, а не на ребёнка. Выбиваю пушку и вырубаю суку отточенным за годы службы ударом в голову. Чётко зная, что сразу потеряет сознание, ибо есть определённые наиболее уязвимые точки человеческого организма.
Гнида падает на землю, выпуская из рук девочку. Я сразу вытаскиваю её. К счастью, кроме поцарапанных до крови коленок — никаких травм при беглом осмотре не вижу.
Пока Бэйнс и тот коп, что постарше, надевают наручники на тушу, отдыхающую на асфальте, мелкая заливает слезами мою рубашку, вцепившись с такой силой, что та того и гляди порвётся.
— Тихо, всё хорошо, мелочь, — бормочу какую-то нелепую чушь, пытаясь её успокоить.
Несу к машине, краем глаза замечая, что Ким проверяет дышит ли мразь. Достаю бутылку воды, сажаю девчонку на заднее сиденье, еле отлепив дрожащие ручонки от себя. Заставляю попить.
Она вся красная, лицо мокрое от слёз. Коленки в крови. Смотрит на меня своими оленьими глазищами, не мигая.
Хорошенькая. Ярко рыжие кудри, переливающиеся на солнце. На носу и щеках россыпь озорных веснушек. Бледная от испуга. Дышит судорожно, но постепенно приходит в себя.
Достаю аптечку.
— Пока все заняты дядей-злодеем, мы поиграем в доктора, окей? — по-идиотски предупреждаю её я. — Будет немного щипать, но ты же смелая девочка?
Она кивает и надсадно сопя, терпит, пока я обрабатываю дезинфицирующим раствором содранные коленки.
— Подуй! — требует, зажмуриваясь. — Бо-бо…
— Ну ладно, — повинуюсь я. Как тут отказать?
Заклеиваю пластырем и щёлкаю смирно сидящего ребёнка по носу.
— Милая! — доносится сзади взволнованно.
— Мам… — малышка снова начинает плакать и тянет руки к девушке, опустившейся на колени у открытой двери автомобиля.
— Зайка, — рыжеволосая стискивает своего ребёнка. — Ты цела, родная?
Целует её, гладит по растрепавшимся волосам, вкладывает игрушечного зайца в руки.
— Как девочка? — интересуется Ким, бросая обеспокоенный взгляд в сторону матери и дочери.
— Нормально.
— Зачем влез? Я же запретила! — цедит недовольно, понизив при этом голос.
Я прищёлкиваю языком и вздёргиваю бровь.
— Так и знала… — качает головой она. — И мне за это попадёт, в курсе? Ты стажёр, не забывай! У тебя даже пистолета пока нет!
— Расслабься, Бэйнс! — пытаюсь отмахнуться от назойливой напарницы, читающей нравоучения.
— Майлз предупреждал, что ты — на всю голову отбитый.
— Слушай, всё в порядке, уймись! — начинаю раздражаться я.
— Там был ребёнок, нельзя было так рисковать! — качает головой. — А если бы…
— Я знал, что делаю. И да, Бэйнс, я не смог тупо отсиживаться в машине именно потому что там была девчонка!
Она тяжело вздыхает и вызывает диспетчера.
— Ты мог убить его, последовало бы разбирательство.
— Мог, но не убил, — говорю с досадой. — Пусть гниёт в тюрьме, ублюдина.
— Он как раз-таки оттуда и сбежал. На заправке взял девушку и её дочь в заложники, — глядя на рыжеволосых рассказывает Ким. — Ему нужна была машина. Хотел уехать в Мексику. Мать и девочка — на всякий случай. Думал, меньше шансов, что остановят, если он будет изображать из себя семьянина. Благо, кассир на заправке заметил, как Дэферсон затолкал девушку в машину, угрожая пистолетом.
Вот вам и тихий городок Блу Бэй…
— Сейчас вернусь, вы, пожалуйста, тоже оставайтесь на месте, нам нужно будет проехать в участок, — обращается Ким к девушке.
— Я могу позвонить из автомата мужу? Он, должно быть, очень переживает. Мой телефон был выброшен ещё на заправке…
— Конечно, — кивает Бэйнс и снова направляется в сторону полицейских и приходящего в себя урода, сидящего на асфальте.
Дерьмо собачье. Вспоминаю, как он закрывался от потенциально летящих в него пуль девочкой и еле сдерживаю в себе желание подойти и добить его.
— Огромное вам спасибо, — раздаётся совсем рядом взволнованный женский голос. — Вы даже не представляете…
Поворачиваюсь. Смотрим друг на друга. Я удивлённо вскидываю бровь.
Ни хера себе…
— Рид? — ошарашено спрашивает она, широко распахивая глаза.
Я в принципе тоже удивлён не меньше…
— Ты работаешь в полиции? — доносится до меня как сквозь вату.
Потому что я мысленно отматываю плёнку назад. Сжимаю до хруста челюсти.
— Это тебе делжи…
Мелкая протягивает мне потрёпанного плюшевого зайца. Он одет в смешной, цветной комбинезон. Чуп торчит белым ирокезом. Косые глаза. На роже дебильная улыбка.
— Дженни, — смущённо треплет её по волосам мать.
Звездец.
— Это Риччи, делжи и он твой! — настойчиво тычет в меня зайцем кудрявая кнопка.
Забираю игрушку, хмуро глядя на девушку, что стоит напротив, потупив взгляд.
Н-да… Встретить Тэми Фостер, да ещё и при таких обстоятельствах, я точно не ожидал.
— Ещё раз большое тебе, спасибо, — бормочет она себе под нос и заметно радуется подоспевшей Ким.
