Доктор… Милый Юрий — единственный, кто задал верный вопрос и кто имеет все шансы понять мою проблему. Я с радостью поведала ему о своих тревогах, стараясь говорить чётко, быстро и по делу:
— Помнишь, когда он предложил искать ответы в снах — мне тогда приснился Лисмус, и что его убили эльфы, всадив несколько стрел… Как минимум две из них были в область сердца…
Я замолчала, глядя на хмурящегося Юрия, на лбу которого пролегли вертикальные морщинки. Он не то размышлял над услышанным, не то ждал более распространённых пояснений. Поняв, что больше я ничего не скажу, первым прервал молчание технолог.
— Да, я помню, там ещё в твоём сне эльфийский мир был со всякими листьями и прочей их атрибутикой…. — припомнил Тима.
Лисмус улыбнулся, закидывая бластер, болтающийся на специальном ремне, за спину и регулируя этот самый ремень на плече:
— Правильно, Варя! Чем большее количество людей знает твой сон, тем увереннее можно сказать, что он не сбудется!
Я устало вздохнула и погрузилась в свои мысли. Безнадёжность всё явственней охватывала моё сознание. Я даже некстати подумала о инженере Ютове и попыталась представить себе Титаник, чтобы как-то уравновесить свои эмоции, но получалось из ряда вон паршиво. Лис погибнет там, и в этом сомнений не было. Лис не останется дома, в этом тоже сомнений не было. Юрий поверил, но толку от этого ничтожно мало. Надо было всерьёз отнестись к шутке Ивара о снотворном и верёвках, а теперь поздно…
— О чём задумалась? — спросил Лисмус, обнимая меня и тем самым выводя меня из раздумий.
Я ответила правду: ровно то, что в тот момент думала:
— О том, что я чувствую себя, как неумелый музыкант в оркестре на огромном корабле, идущем по очень опасному участку: если я ошибусь с нотами, а я точно ошибусь, то на это отвлечётся весь экипаж, и мы неминуемо разобьёмся об айсберг.
Лисмус освободил меня от своих недолгих объятий и посмотрел в глаза:
— Слушай, никто не знает, как скажется на нашем походе мой отказ от него — вполне возможно, это станет катализатором нехороших событий, и пострадаете вы все… — он направился к выходу первым, продолжая говорить. — Если по какой-то случайности твой сон всё же пророческий, то у нас все козыри в руках — мы сумеем всё исправить!
— Проще всего исправить всё сейчас и тебе остаться в этом мире… — еле слышно пробормотала я, но меня никто не послушал, и только Алерта тихо сказала:
— Мы не дадим ему погибнуть.
Я посмотрела на кареглазую с сомнением. Говорить красивые ободряющие фразы легко, гораздо труднее заставить себя в них поверить, особенно, когда понятно, что ничего никто сделать не сможет. Я с трудом поборола в себе желание остановить Лисмуса, а также самой остаться с ним и никуда не ходить. Это было заманчивой идеей, но следовало реализовывать её раньше — теперь точка невозврата была пройдёна, и уже никто не откажется от спасения эльфа, даже Лис.
Юрий глянул на меня сочувственно.
— Мы будем очень осторожны, — заверил он и тихо добавил: — Не силой же оставлять его здесь…
Я не ответила, лениво подхватив показавшийся мне ужасно тяжёлым бластер и поплелась вслед за Лисом. Надо будет спросить, как пользоваться этой штуковиной и возмутиться, что меня никто к такому не готовил.
Вскоре появились Мокк и Янк. Пока они подготавливались к открытию Пути, я подумала о том, что из флакнорсов только Квинт сказал им своё полное имя. Остальные, видимо, поняли, что короткие имена более популярны среди людей, и потому сразу представлялись ими. В общем-то заковыристые имена я никогда не любила, да и мысль об их именах пришла мне в голову ненадолго. Я угрюмо глядела под ноги, иногда переводя взгляд на Лиса или на Юрия, которому эльфийская одежда очень шла. Да и Тиме с Алертой тоже она подходила. На технологе и Докторе были надеты плотные туники, а поверх них накинуты странного вида пальто, кажется, они назывались бы дафлкотами, если б мы были в родном измерении. Как это нечто именовалось в здешних местах, я не знала, но смотрелось эффектно, поскольку сшито всё было добротно, и украшено затейливой, но неброской вышивкой. Тимофей вообще поражал моё воображение: да если б он в таком виде пришёл на работу, половина бухгалтерского отдела бы на него глаз положила, а другая, которая бы не положила, не сделала бы этого исключительно ввиду почтенного возраста. Мужчина действительно стал прекрасен, преобразившись в лесного жителя: светлые волосы парика отлично контрастировали с тёмно-русыми бровями, глаза показались более глубокими и выразительными, а ставшая ровной осанка и расправленные плечи придавали ему горделивый вид. Наверно, он действительно не хотел попасться и потому постарался вжиться в образ.
Я думала о чём угодно, лишь бы не думать о Лисе и не накручивать себя. Я посмотрела достаточно фильмов о путешествиях во времени, чтобы точно сказать: опасно знать будущее. Очень опасно. Попытка спасти Лисмуса может обернуться чем похуже для всех нас. Наверно, правильно, что мы взяли его с собой… Только вот мне не казалось, что может быть что-то хуже, чем потерять только обретённого любимого мужчину. но оставаться и не идти тоже было нельзя — я знала, что я буду в том мире и помогу эльфу, а также чувствовала, что это важно…
Во внешней части подпространства флакнорсов нас ждали Грым и Квинт. Они повели нас по заросшей лесной тропе вдоль горной речушки. Откровенно говоря, вёл Грым, а Квинт ещё сам ничего не знал во внешнем мире, а потому шёл и восхищался красотами родных земель. Настроение моё ухудшалось: это светлое радостное подпространство только раздражало. Хотелось остаться здесь и никуда не ходить. Не соваться в чужие дела. В тот момент даже жизнь Арсазаила показалась мне ничтожно значимой по сравнению с жизнью Лиса.
А ещё начинал раздражать Квинт. Природа в подпространстве флакнорсов не намного отличалась от прочих измерений с той лишь разницей, что здесь всё находилось ближе к Солнцу, росло пышнее и никто не вмешивался в её жизнь. Но флак смотрел на всё вокруг, будто видел впервые, будто каждый листочек — произведение искусства, и второго такого нет во всех мирах, а потому он достоин восхищения. Он умилялся всему живому, что попадалось на пути, и если никак не выражал это словами, то глаза его просто светились от счастья.
— Это у него пройдёт, — убеждённо сказал Грым. — Как только научится ощущать всю палитру чувств, так сразу они станут менее яркими. Точно так же, как те флакнорсы, что хотели напасть на вас — мы уже доставили их в изолятор, но и они станут спокойными, как только познают все чувства.
— А мне Квинт таким очень нравится! — призналась Алерта. — Где ещё встретишь столь жизнелюбивое солнечное существо!
Я, несмотря на появившееся раздражение к нему, была солидарна с кареглазой спутницей, но мне почему-то вспомнился Нертось — существо крайне не жизнелюбивое и тем более не солнечное, однако он тоже нравился мне таким, какой он есть. Потом я посмотрела на Лисмуса, и подумала, что он бы пошёл с нами в любом случае, потому что он такой, какой есть, и потому что он ни за что не отпустил бы меня одну, даже если бы я его не любила. Так что правильно я сделала, что рассказала об истинных чувствах вчера.
