— Именно, — Автандил Зурабович кивнул, отвечая на мой вопрос. — Ты знаешь, многие кланы уже не рассчитывают отвоевать наш прежний мир и лишь зарабатывают деньги, принося из рейдов всякую полезную мелочь. Более богатые за них платят, по–прежнему ставя перед собой цель вернуться на родину. Здесь уже вопрос приоритетов. Кому–то достаточно просто быть бедняком среди нищих. А кто–то не забывает о том, что развитие при желании может быть бесконечным. И не допускает ошибок, погрузившись в свои мечты и забыв об осторожности…
Он замолчал, явно давая мне возможность обдумать его слова. Намекает на то, что у Артемия Викторовича нет реальных планов, а он, Гонгадзе, эдакий Боливар в мире масок? Чуть ли не единственный, кто искренне озабочен возвращением домой? Что ж, пускай. В ТЮЗ я все равно не пойду, а вот попытать Иванова на тему его планов теперь точно будет хороший повод.
— Я благодарен вам за информацию, — я решил, что стоит отметить пусть даже деланную благосклонность Гонгадзе. — И обязательно все это учту.
Режиссер ТЮЗа вежливо улыбнулся, блеснув стеклами очков. Разумеется, он прекрасно понимал, что мои мысли могут разительно отличаться от того, что я говорю. Но попытку разойтись если не дружески, то нейтрально, явно оценил.
— Ты хороший парень, Михаил, — неожиданно тепло сказал он, хотя цепкий взгляд, способный заставить поежиться, никуда не делся. — У тебя не самая сильная маска, но и не всегда в войне побеждают солдаты. Настоящее оружие — это дипломатия. Ты далеко пойдешь, только не растрачивай свой потенциал попусту.
— Потенциал? — подобные зеркальные вопросы не раз выручали меня в повседневной жизни, уверен, и в разговоре с Капитаном помогут.
— Настоящий Труффальдино слаб, — улыбнулся Гонгадзе. — Но это не мешает ему добиваться своего, будучи подле сильных. Впрочем, не буду тебя более задерживать. Был рад знакомству.
Он явно на что–то намекал, но я пока просто не мог понять на что именно — не хватало информации о мире масок. Впрочем, теперь у меня появилось еще несколько направлений, в которых можно будет покопать.
— Взаимно, Автандил Зурабович, — я вежливо пожал протянутую мне ладонь, сухую и крепкую как у уверенного в себе человека.
Гонгадзе вновь блеснул стеклами очков, смерив меня изучающим взглядом, и пошел по своим делам. Чинно, степенно и в то же время как–то по–военному экономя движения — я знаю эту походку, потому что мой дядя Коля по маминой линии служил офицером еще в ГДР. И даже спустя много лет после выхода на пенсию сохранил свою выправку и манеру двигаться. Получается, режиссер ТЮЗа не всегда был гражданским? Или это опять же из–за маски и многолетних сражений с демонами–хутхэнами?
Мимо меня пронесли поднос с шампанским и сладкими тарталетками. Я тут же вспомнил, что не успел поужинать, и об этом с довольным урчанием подтвердил мой желудок. А еще я неожиданно для самого себя облизнулся, вызвав улыбку рыженькой девушки–официантки в белом переднике. Подмигнув ей, я проигнорировал спиртное (всегда плохо чувствую себя после шампанского) и набрал целую ладонь маленьких сладких пирожных. Кажется, ягодные, судя по цвету и запаху. Запихнув в себя сразу несколько штук, я заграбастал рукой с подноса еще десяток, и официантка посмотрела на меня уже с легким осуждением. Да что же это со мной? Голод голодом, но воспитание никуда не должно было деться… Ребро Чацкого! Труффальдино же в пьесах всегда жрет словно не в себя! Неужели и мне передалась эта особенность, как носителю его лика? Вот уж побочка так побочка, как сказал бы Денис, мой приятель–врач.
Поблагодарив рыженькую, я дал ей понять, что больше объедать остальных гостей не собираюсь, и девушка сразу же двинулась дальше. А я встал у стены и задумался, закинув в рот последнюю ягодную тарталетку из тех, что все–таки выхватил с подноса перед уходом девушки в переднике. Разговор с Гонгадзе, если опустить этот безобразный эпизод с попыткой промыть мне мозги, все–таки кое–что дал мне. Я понял, за счет чего театральные кланы дают маскам возможность жить припеваючи — не могут же деньги сваливаться из ниоткуда, а общество быть богатым просто по факту. Как сказал Автандил, одни кланы покупают у других ресурсы, добытые в том мире. А откуда берут финансы те? Сдается мне, что какие–то вещи из параллельного измерения всплывают на черном рынке или даже на вполне официальном уровне. Просто залегендированы эти артефакты как–то по–особому, чтобы не вызывать подозрений… Впрочем, пока это просто мои догадки.
Как бы то ни было, в одном я уверен благодаря тому же Гонгадзе — рейды на ту сторону будут приносить клану Артемия Викторовича, то есть нашему клану, определенный доход. Даже если мы не добьемся больших успехов на поприще возвращения на родину, что меня не особо смущает, то разбогатеть точно должны. И это еще не все! По крайней мере, для меня! Потом, когда я получше стану разбираться во всех этих масках, демонах и других мирах, обязательно займусь тем, чтобы дополнить маску Труффальдино, сделать ее более целой… Благо я знаю, где лежит огромный ее кусок! Да, я уверен, найти дорогу будет непросто. Но вечная молодость — это точно то, за что стоит побороться.
В этот момент, когда я решил уже немного пройтись, чтобы побороть навалившуюся сытую расслабленность, ко мне подскочила Лариска. Она давно маячила на горизонте, с самого завершения разговора с Гонгадзе, но сначала ей пришлось закончить разговор с одним небезызвестным в городе ресторатором, и только потом журналистка смогла вернуться ко мне и моим новым связям.
— О чем вы говорили? — она сразу напала с расспросами. — Он так долго тебе мозги компостировал, я уж подумала, что он тебе контракт предлагает. Ну, что, угадала? Он тебя переманивал, звезда ты наша?
— Полегче, Филиппова! — я выставил руки вперед, показывая, что Лариске, уже начавшей смешивать серьезность и сарказм, нужно притормозить. — Ты угадала, он и вправду пытался меня переманить.
«Знала бы ты только, куда», — добавил я уже про себя.
— А ты растешь, Хвостовский, — девушка прищурилась и посмотрела на меня уже совсем другими глазами. — Давно ли исполнитель ролей официантов и городовых стал таким желанным актером?
— Я же и в кино снимаюсь, — Лариска, услышав это, фыркнула, но я сделал вид, что не обратил на это внимание. Мы часто подшучиваем над успехами друг друга, но в то же время, случись чего, и Лариска первая, хоть посреди ночи, примчится помогать мне репетировать новую роль. Будь это даже роль городового или…
— Официант Митя в сериале «Погоня за славой», конечно же, твой звездный час, — подруга, кажется, тоже вспомнила тот случай, ткнула меня кулаком в грудь и, продолжая ехидно улыбаться, широким шагом направилась к одной из восходящих звезд ТЮЗа. — Пошла я дальше работать, а то с тобой все интересное можно пропустить.
Лариска тряхнула своей густой гривой, явно нацелившись на очередную кандидатуру для фоторепортажа, но тут мне в голову пришла интересная мысль. Кажется, я знаю, кто мне поможет хорошенько разузнать о темных делах, творившихся в тверских театрах в первые годы советской власти… Об этом же темном пятне в истории академического говорил Гонгадзе, и при всем моем неприятии его методов было бы глупо в этом не разобраться.
