Значит, на обычного хутхэна уйдет пять стрел — интересная информация и весьма полезная. Как полезно и то, что мне, очевидно, еще нескоро станет доступно дальнобойное оружие. А ведь Артемий Викторович тоже говорил об этом: луки и арбалеты в мире масок — весьма затратные инструменты для уничтожения демонов. Минимум восемнадцать процентов на победу над одним–единственным хутхэном — а их в том мире, что–то мне подсказывает, гораздо больше. Конечно, сама возможность справиться со столь опасным врагом на расстоянии не может не прельщать, вот только мне с моими пятью процентами маски даже саму базу для оружия не создать. Так что об арбалетах и тех же луках, где стрелы с учетом оперения и разных материалов выйдут еще дороже, пока придется забыть. И остается в итоге весьма небогатый выбор. Стилет, насколько я помню, это тонкий кинжал, а значит, сражаться я смогу не просто в ближнем бою, но буквально впритык. Не нужно быть специалистом, чтобы понимать — это очень опасно, особенно с моим уровнем навыков ножевого боя. Я прямо–таки представляю, как пытаюсь затыкать хутхэна таким ножичком, а он просто берет меня за шкирку как нашкодившего кота и… Брр, не хочу думать! Все–таки чем больше расстояние между мной и противником, тем лучше.
А что, если использовать рапиру либо дубину? Не Эсхил весть какое оружие, но всяко длиннее стилета. Или, может, даже лучше взять с собой несколько видов оружия? В смысле не самого оружия, а его макетов… Итак, в рапире три элемента: само лезвие, рукоять и гарда — в принципе мне это по плечу, хотя я и не уверен, что получится справиться с оружием, которое по умолчанию требует довольно высокого уровня владения смертоносной сталью. А дубина? Тут, как ни странно, все сложнее. Она потребует затрат на преобразование в дополнительный материал, то есть в дерево. Сколько там нужно? Пять процентов? И еще один за использование элемента, получается в итоге шесть. Не укладываюсь. Так, стоп. А если не менять материал дубины? Кто сказал, что она обязательно должна быть из дерева? Почему не из металла? Он и тяжелее, и тверже. Убойная сила, соответственно, должна быть выше. Главное, чтобы я смог ее поднять…
«Эй, друг! — окликнул я внутреннего помощника. — Я могу преобразовать металлическую дубинку?»
«Разумеется, — тут же отозвался голос маски. — В данном случае у вас получится оружие из базового материала, которое будет эффективным и при этом потребует меньше затрат».
Отлично — внутренний помощник подтвердил мои догадки. Значит, так я и поступлю. Вот только не дает мне покоя еще один момент: не привык я общаться с бездушными машинами столь же сухо, как они сами. Я даже голосовому ассистенту в смартфоне имя придумал — Альбина. Почему именно такое? Просто искусственный голос мне показался очень похожим по тембру на старшеклассницу, в которую я был влюблен в пятнадцать лет. Детские, вернее подростковые, чувства прошли, а приятные воспоминания остались, вот я этим и воспользовался. А вот что касается моего внутреннего помощника…
«Мне было бы удобно обращаться к тебе по имени, — сказал я мысленному собеседнику. — Это не возбраняется?»
«Персонификация помощника входит в базовый набор функций любой маски, — звучащий в моей голове голос ни капли не изменился. Впрочем, чего я ждал? Радости? — Вы можете дать мне имя самостоятельно или выбрать из предложенных вариантов».
Не знаю, что мне хотела предложить сама маска, и почему–то даже не тянуло проверять. Просто я уже придумал имя внутреннему помощнику, и оно казалось мне самым логичным и самым что ни на есть подходящим. Ведь на кого Труффальдино сваливает в пьесах свои грехи? На свое альтер–эго — воображаемого друга Паскуале! И с каждым его хозяином это прокатывает. Если я тоже, как и драматургический двойник, являюсь слугой двух господ, то есть двойным агентом, как это называет маска, почему бы не использовать столь удачное имя для полноты образа? В переносном значении, разумеется. В реальности мое особое умение пока никак себя не проявило, так что довольствоваться приходится малым.
«Я хочу называть тебя Паскуале», — я поделился этой идеей с внутренним помощником, но тот как будто опять никак не отреагировал на изящество моего решения.
«Вы подтверждаете выбор имени?» — ответил помощник. Надо же, совсем как в привычной жизни, когда делаешь нечто подобное со смартфоном или компьютером.
«Подтверждаю», — я на всякий случай повторил слово, избегая всяческих междометий вроде «ага». Мало ли, на какой алгоритм реагирует мой помощник.
«Выбор имени сохранен, — все так же сухим беспристрастным голосом добавил Паскуале. Теперь–то я могу его так называть! — Для калибровки настроек обратитесь ко мне мысленно по выбранному вами имени».
Это мы запросто, даже упрашивать не нужно. Я несколько раз произнес про себя «Паскуале», стараясь передать максимум оттенков, чтобы система запомнила… А кстати, запомнила что? Никогда раньше не задумывался о том, как может звучать голос, передаваемый мысленно. У этого моего Паскуале есть какие–то с трудом уловимые нотки, но в целом–то он не звучит в моей голове, а скорее создает видимость речи. Слышимость… Сатир разбери, да какая разница!
«Настройки успешно откалиброваны», — сообщил мой внутренний помощник.
«Прекрасно, — ответил я ему. — Паскуале, может, ты все–таки уже расскажешь, в чем заключается способность «двойной агент»?»
Я прекрасно помнил, что в самом начале мой собеседник вежливо послал меня в пеший поход к какому–то наставнику, которого у меня как не было, так и нет. Но сейчас, когда я обнаружил, что внутренний голос как будто освоился — как минимум его только что получилось обозвать и откалибровать — почему бы не попытать счастья еще раз. Как говорится, на дурака.
И ведь что самое интересное — Паскуале действительно мне ответил! И кто сегодня мастер эмпатии?
«Уникальная способность «Двойной агент» создавалась для корпусов внутренней и внешней стражи, то есть полицейских и армейских разведывательно–диверсионных групп, — принялся он начитывать текст, будто голосовой ассистент в телефоне, когда выдавал статью из «Википедии». — Основное действие направлено на внедрение в ряды противника, связано с высоким риском, а потому доступно лишь со стопроцентной целостностью образа. При сильных повреждениях маски активируется защитный механизм, который ограничивает использование потенциально–опасных умений».
Вот это да. Выслушав эту тираду, я замер на месте, обдумывая каждое сказанное Паскуале слово. Начнем с того, что моя маска, оказывается, использовалась полицейскими того мира для внедрения в банды. Получается, у высокоразвитой цивилизации тоже были проблемы с преступностью? Впрочем, времена меняются, злодеи приспосабливаются… Дальше — я только что узнал, почему способности масок открываются постепенно. С самого начала меня это немного смущало, ведь реальность — это не игра. Но все оказалось просто: неполные маски блокируют часть своего арсенала и открывают его по кусочкам, когда люди находят новые их части и это становится более безопасно. Интересно, в случае какой–нибудь смертельно опасной ситуации, нельзя ли будет от этого блока избавиться? Например, когда хутхэн уже зажал тебя в угол, и ты уже гарантированно не жилец — я бы не отказался в этом случае разменять подобную перспективу даже на шанс выжить.
