В небо здесь всегда поднимались какие-то дымы, струи пара, всегда пахло почему-то щами, а ещё креозотом, ржавчиной и бензином; всегда какие-то тёмные личности что-то разгружали или загружали, а лохматые псы за железными воротами заходились лаем, проклиная, должно быть, весь этот безумный, безумный, трижды безумный мир.
«Курортом» именовался закуток у самой котельной, где тёплые трубы выходили из краснокирпичной стены и всегда, даже в самые жестокие морозы, было тепло — как на курорте.
Это было сакральное место, именно отсюда когда-то в незапамятные брежневские времена начала контора «Теплотрасса». Здесь была её столица, её тронный зал, её Красная площадь и Мавзолей.
Раньше, когда Серый ходил в «суперах», а над страной шумела антиалкогольная компания, на «Курорте» всегда, практически круглые сутки, можно было найти кого-то из «старшаков». Это называлось «дежурство». С тех пор многое изменилось, но Канай не нарушил главной традиции «Теплотрассы» — в свободное от «работы» время он предпочитал «зависать» не в офисе ООО «Trassa», расположенном на респектабельной улице Карла Маркса в центре Средневолжска, а здесь, на «Курорте».
Это была его земля, его вотчина. Он знал тут каждый закоулок, каждую щель в заборе, каждый склад и каждую собаку, причём на самом деле — в лицо. Восседая на троне — установленном поверх трубы с горячей водой автомобильном кресле — Канай вершил суд, давал советы, смотрел видик, до которого был большим охотником, побухивал по настроению, и, как говорил Индус, заказывал тёлочек. Впрочем, верить Индусу было всё равно, что с зонщиком в «буру» играть.
Серый зашёл на промзону через известную ему щель между бетонными плитами забора, нырнул под эстакаду, не сумел увернуться от струи пара и поморщился от запаха — ему всегда казалось, что так должно пахнуть в аду: ржавым железом, переваренными овощами и помойкой.
Тропинка провела Серого через заросли жухлого бурьяна, мимо задних стенок гаражей, мимо трансформаторной будки, — и к складу железобетонных конструкций, а оттуда — к котельной. Тут уже имелись ворота, и даже самая настоящая стража.
Серый с удовлетворением отметил, что голубой, длинный, как автобус, «Крайслер» Каная — предмет зависти всех «крутых» в городе — припаркован рядом с десятком разномастных «восьмёрок», «девяток» и парой стареньких «жигулей».
Значит, Дамир Андреевич на месте.
Он направился к воротам и был перехвачен на полпути бдительными «трассовиками» из молодняка. Они, синхронно распахнув дверцы серой «девятки», вылезли и заступили Серому дорогу. Рослые, широкоплечие; одинаковые свитера «Бойс» заправлены в спортивные штаны, поскрипывают кожаные куртки, короткие стрижки «платформой», колючие глаза.
— Чё, куда? — спросил тот, кому было положено спрашивать.
— Куда надо, — Серый не собирался нарушать традиции уличных базаров, хотя можно было и поёрничать, выдать что-то типа: «Это что ещё за явления через букву «б»?». — Канай у себя?
— Ты чё, опух, чушпан?! — взвился один из «стражников». — Какой он тебе Канай?!
Крепкая рука, накаченная в подвальных качалках, ухватила Серого за воротник куртки.
— Грабли прибери — наступишь, — спокойно посоветовал Серый нервному «стражнику» и повернулся к «основному»: — Иди, скажи — Серый пришёл. Канай знает.
Пацан недоверчиво, но внимательно посмотрел на Серого, словно бы снимая словесный портрет, сунул руки в карманы едва не по локоть, и на негнущихся ногах ушёл за ворота. Оставшиеся «стражники» обступили Серого, буравя его своими глазами-свёрлами.
— Сам-то откуда? Кто по жизни? Чё одет как чушок? — цедили они сквозь зубы привычные в таких случаях вопросы.
— Курить есть у кого? — спросил Серый.
«Стражники» заржали.
— Чё, даже на сигареты не заработал? — спросил «нервный».
— Мы не курим, боксёры, — солидно добавил кто-то за плечом у Серого.
Всем — и этим весёлым парням в кожанках, и Серому, было понятно — непонятного чужака уроют по первому же сигналу. Но «стражников» бесило, что при таком раскладе он стоял тут, поглядывал на них с улыбочкой, да ещё и стрелял курить, словно он им ровня. Это означало только одно: они чего-то не знают о Сером. А значит, могут «вылезти вилы», и случиться непонятка. А непоняток «трассовики», не любили и старались всячески избегать.
Заскрипела калитка в воротах, «основной» выглянул и кивнул Серому — давай, мол, заходи.
— Пока, бакланы, — с улыбкой подмигнул «нервному» Серый. — Любите книгу — источник знаний.
— Завали… — прошипели ему в спину, но Серый не стал останавливаться. Он здесь не за тем, чтобы воспитывать приборзевшую молодёжь.
Пройдя мимо каких-то запертых дверей, кирпичных стен, штабелей коробок и ящиков, мимо новенького чёрного джипа, похожего квадратностью форм и нелепостью передка на детскую игрушку, Серый следом за провожатым вышел во внутренний двор котельной и направился к «Курорту». За то время, пока он тут не был, «Курорт» преобразился. Над трубой возвели симпатичный павильон из цементных блоков с узкими окнами-бойницами, сделали крышу, провели электричество.
— Иди, — сказал «стражник», распахнув дверь.
Серый нырнул в полумрак, пахнущий женскими духами, табачным дымом, коньяком и нагретой пластмассой. В глаза бросился большой плакат: Шварценеггер, наполовину человек, наполовину робот с красным глазом, пристально смотрел на Серого со стены поверх надписи «Terminator-2».
Глаза Серого привыкли к полумраку, и он разглядел в глубине помещения большой кожаный диван, повёрнутый боком к двери, мерцающий экран телевизора и батарею бутылок на полке.
— Это твой дебют на ТВ, Дженнифер, — гнусаво произнёс переводчик из телевизора. — Добро пожаловать в прайм-тайм, сука!
Послышался дикий девичий вопль.
— Здарова, Серёга, братишка! — перекрыл его басок Каная. Он щёлкнул выключателем и обнаружился на диване — по пояс голый, с толстой, в палец, золотой цепочкой на шее, с сигаретой в свободной руке. — Заходи, падай, чё встал, как неродной, н-а.
Серый сделал пару шагов к дивану, увидел рядом офисное кресло на колёсиках — и упал в него.
— Привет, братан. «Кошмар на улице Вязов»? — он кивнул на видик.
Канай дотянулся до пульта, выключил изображение.
— Ага. «Воины снов», н-а. Моя любимая часть. Как сам?
— Лучше всех.
Канай рассмеялся тихо и ехидно.
— Ништяк, чё. А ко мне на хрена пришёл тогда, н-а? На работу проситься? Не возьму.
— Почему? — вырвалось у Серого, хотя он никогда не хотел становиться «братком», как стали называть в народе пацанов из ОПГ типа «Теплотрассы».
— Думаешь много, братишка, — охотно пояснил Канай. — Я ж тебя с салабонов знаю, н-а. А нам такие не нужны. Врубаешься?
Серый кивнул, опустив голову. Канай действительно знал о нём практически всё. Они были знакомы с самого детства Серого, потому что попросту жили в соседних квартирах. Канай был на пять лет старше, в детском возрасте это большая разница, но как-то так получилось, что они стали друзьями. Канай, первый махальщик во дворе, всегда заступался за Серого — «А чё, мы ж соседи. Родня почти!».
