Я достала из кармана бархатный мешочек и тряхнула его. На стол выкатилось три бриллианта размером с орех.
— Наследство моё, — пояснила я, глядя, как глаза у альва становятся абсолютно круглыми. — Папенька откупился за то, что не скандалила.
— Это, — альв сглотнул. — Этого хватит. И ещё останется. Но тебя не отпустят!
— А кто будет меня держать? Я здесь никто. Не жена. Не дочь. Чужая женщина. Отец мог бы, но он далеко. Так что… Кстати, ты не знаешь, как браслет снять?
Я показала ему золотой обруч на руке.
— Перекусить щипцами, я думаю, — ошарашенно пробормотал альв. — Тот, кто надел, тот может.
— Ага, значит, все же Иен…
Я по-настоящему боялась, когда шла в мастерскую с Иену. Мне было плохо до тошноты. Хотя, казалось бы, это я была пострадавшей стороной, а не он. Это мне можно было кричать и ругаться. Но я отчего-то ощущала себя виноватой.
— Лиля! — Иен сразу заулыбался и отложил рукоять меча или чего-то там похожего на меч в сторону и поднялся. — Рад, что ты пришла.
— Это ненадолго, — сухо ответила я.
— Почему? Времени мало? На минутку забежала? Соскучилась? — его руки притянули меня к мужской груди, а губы нахально попытались заполучить поцелуй.
Я отвернулась, а потом дернулась, разрывая объятья.
— У тебя есть кусачки? Или клещи?
— Да, но я не понимаю…
— Я тоже много чего не понимаю, Иен, — я, наконец, нашла в себе мужество заглянуть ему в глаза. — Например, как ты мог говорить, что я тебе нравлюсь, называть меня женой, а сам… Я доверяла тебе больше, чем кому-либо из вашего лживого племени.
— Лиля…
— Что Лиля? — мой голос сорвался. — Ну что Лиля? Ты мне не муж, так?
— Так. Но ты все не правильно поняла…
— Да ладно! Еще скажи, что ты, когда договор подписывал и браслет на меня надевал, не знал, что это все понарошку!
— Знал, — опустил голову Иен. — Договор на договор… пока предыдущий брак не расторгнут, новый не действительный. А в договор вписан Холодный.
— Но брак с ним тоже не действительный?
— Нет, ты же с ним не спала…
— Выходит, что я не замужем?
— Замужем. За ним.
— А твоя роль в этом деле какая? Ты должен был лишить меня этой проклятой девственности, что ли? И потом передать в руки Холодного?
— Лиль, все не так. Никто бы тебя не заставил… просто все равно твой отец не подписал бы договор со мной. Ты княжна, а я так… Мастер.
— А мой отец обязательно должен в этом участвовать?
— Ну да. Ты же несовершеннолетняя.
— Мне до тридцати чуть меньше месяца осталось. И тогда что? Я смогу расторгнуть брак?
— Видишь ли, в тот момент, как ты вышла замуж, ты уже стала способной сама за себя отвечать. Так что можешь расторгнуть хоть сейчас.
— А для чего тогда этот весь фарс?
— Ну… чтобы ты привыкла. И точно решила, чего хочешь.
— Мать твою, Морозный, — устало вздохнула я. — Дай мне кусачки.
— Не нужно, — он осторожно ощупал пальцами браслет, как-то по-особому нажал и тот распался в его руках на две части. — Лиль, ты очень злишься?
— Я не злюсь. Я просто ненавижу гномов. Ненавижу.
— И что теперь?
— Не твоё дело, гном.
Я сжала в ладони половинки браслета. В груди было тесно, словно там скопился тёмный ком, мешающий дышать. С одной стороны, мне было по-настоящему плохо, а с другой — я никогда не ощущала себя настолько спокойной. Словно та, прежняя Лиля, которая была слабой и податливой, будто медуза, действительно повзрослела. Понятно, почему совершеннолетие у цвергов в тридцать. Быть взрослой — не слишком приятно, но нужно. В тридцать у меня, как видимо, как раз отрасли мозги, которых, если честно, не было в восемнадцать. Сомнений нет, я цверг.
Я поднялась в кабинет к Холодному. Иен шёл за мной. Я делала вид, что не замечаю его. Надеюсь, он страдал, хотя сомневаюсь.
— Господин Холодный, можно с вами поговорить? — заглянула я в дверь.
— А, Лилия? — князь сидел за бумагами и выглядел не очень счастливым. — Проходи. Что ты хотела?
— Вот, — я положила перед ним разомкнутый помолвочный браслет.
Не понял?
— Я разрываю наш брак. По причине того, что мой муж по контракту подложил меня другому мужчине. В общем, тут была измена, поэтому я имею право.
— Так, — Холодный смотрел тяжело и холодно. — Ты ей рассказал?
— Нет, — подал голос Иен. — Она сама догадалась.
— Что ты хочешь, Лиля?
— Хочу покинуть ваш гостеприимный замок. Чем скорее, тем лучше.
— У меня другое предложение. Вы с Иеном вроде бы сошлись характерами. Я официально признаю наш с тобой брак недействительным. Дождёмся твоего совершеннолетия, и вы нормально поженитесь, родите детей и будете счастливы, а?
— Нет, спасибо. Шанс упущен. Если бы вы это сразу сделали, тогда я бы ещё подумала. Но теперь я не хочу иметь с гномами никаких дел. Совсем.
— Эээ… но ты тоже, как изволилась выразиться, гном… хотя правильно говорить "цверг".
— Она знает, — тихо пояснил Иен. — Специально показывает степень презрения.
Хм, а он далеко не дурак! Тем хуже для него.
— А если я не расторгну брак? — Холодный сложил пальцы домиком и горделиво вскинул бороду. — Если я просто потребую консумации? Ты уже не девочка, чай, ломаться не будешь.
— Буду, — твердо ответила я. — Буду орать "помогите, насилуют", сбегу и потом ещё всем рассказывать буду, что князь Холодный настолько жалок, что даже жену не мог взять по-хорошему. Как думаете, ваша репутация сильно пострадает?
— Думаю, не очень, — спокойно ответил Холодный. — Наоборот даже. Найдётся куча желающих проверить, что со мной не так.
— Да? Ну ладно, — кротко улыбнулась я. — Тогда я останусь. И буду орать про "насилуют" каждую ночь. И буду себя вести соответственно. Что вы сделаете? Придушить меня нельзя, Алмазный не простит. Запереть в башне? И каждый раз объясняться с гостями, почему ваша жена не спускается к обеду?
Князь смотрел на с изумлением. Брови поползли вверх, губы раздвинулись в улыбке.
— Лилия Генриховна, а может, все же договоримся? Признаю, виноват. Недооценил. Но сейчас готов ухаживать за вами, как нормальный жених.
— Нет, не договоримся, — я зачем-то оглянулась на Иена, который вроде бы стоял с невозмутимым лицом, но при моем отказе выдохнул. Или мне это показалось.
— Хорошо, договор будет расторгнут, — тяжело вздохнул князь. — Жаль, конечно. Но портить себе жизнь я не готов, вы правы. Домой поедете?
