— А если будет? — вкрадчиво спросил цверг. — Давай тогда ты подождешь и убедишься точно.
Я задумалась. В принципе, ждать осталось недолго. Недели две, наверное. Но… уйду как можно быстрее, и будь что будет. Если беременная — буду как мама. Справлюсь.
— Только попробуй отобрать у меня моего ребёнка, — сжал руку на моем плече Иен. — Тебя я ещё смогу отпустить. Если не любишь меня — все равно не удержу. Но за ребёнком даже в другой мир пойду.
— Не сможешь. Папаша секстант свой… в смысле перемещательный артефакт профукал. Никак ты в другой мир не сможешь.
— Тогда я просто сломаю эту твою алмазную лилию. И никуда ты не уйдёшь.
— Да? — подскочила я, вырываясь из его рук. — А кто тут заливал про доверие? Про "никогда не обижу и принуждать не буду"? Ненадолго же тебя хватило!
— Так то о тебе речь шла, — зло ответил Иен, тоже подскакивая и натягивая штаны. — А ребёнок — это другое.
— До тех пор, пока ребёнок — часть меня, ничего не другое. И вообще, какое тебе дело! Моё тело, мой ребёнок, моя жизнь. Тебя в ней не предусмотрено. Ты себя из моей жизни сам исключил.
— Сколько раз мне перед тобой извиняться? — рыкнул Иен. — Ты уж для начала определись, чего хочешь, а потом меня обвиняй. Сначала отталкиваешь, потом сама приходишь, потом про детей разговор заводишь. А потом снова "пшел вон, убогий, не нужен ты мне?" Так разве делается? Я ведь тоже не каменный, Лиля, я живой цверг! У меня сердце есть. И мне тоже больно. Я как собачка вокруг тебя бегать не нанимался.
Он ушел в ванную, хлопнув дверью, что-то еще ворча, потекла вода, заглушая слова.
Я опустила голову и закусила губу. Действительно, о его чувствах я и не подумала ни разу, увлеченная саможалением.
34. Как архивариус архивариусу…
— Я добыла вам пропуск в архив, — объявила за обедом Альвия торжественно. — Вильгельму и Лилии. У них бумаги соответствующие.
— Зачем нам в архив? — меланхолично спросил Вилли, не отвлекаясь от десерта.
— Если где-то и есть нужные вам сведения, то только там.
Вилли кивнул и потянулся за третьим куском торта. Я, ковыряясь ложечкой в своей тарелке, робко глядела на Иена. Он, поймав мой взгляд, отвернулся. Какой… обидчивый, а! И все же тормознутый, как и все цверги. Неужели не понял, что я уж так, кокетничаю? Просто… ну вот сейчас чуть-чуть сделай шаг навстречу! Будь настойчивее! Но Иен не обращал на меня внимания, вот прям совсем. Демонстративно. А ночью его всё устраивало! Я понимала, что вот-вот расплачусь, поэтому решительно отодвинула тарелку и дернула Вилли за рукав:
— Будешь толстым — Грэта тебя разлюбит. Пошли уже.
— Куда?
— В архив, конечно!
— Лиль, ну такие дела так сразу не делаются… — я вздохнула, а потом взяла серебряную крышку от блюда и громко, глядя в глаза ленивому побратиму, блямкнула ей об тарелку. — Понял, идем сейчас.
Вот! Блям — это всегда работает! Одна радость, что я в клане Алмазных мало наблямкала, а то быть бы мне женой Крокодила, а это страшно.
* * *
— Ничего не знаю, ни про какие лилии я не слышал, — в голосе возрастного эльфа звучала откровенная скука.
Интересно, сколько ему лет? Был бы человеком — дала бы все пятьдесят: и морщинки вокруг глаз, и волосы не сверкают золотом, и губы в куриную жопку поджаты. Прям такая бабушка на лавочке, и смотрит на нас, как на наркомана и проститутку, причем неизвестно еще, кто по какой классификации проходит.
Разные они — коротышка-цверг с рыжей бородой и величественный альв с длинным носом — но чем-то неуловимо похожи. Как говорится, встретились два одиночества, в смысле — архивариуса. Смотрят друг на друга, злятся. Альв нам даже присесть не предложил, видимо, надеялся, что он нас быстро выпроводит и займется своими архиважными делами.
Но он явно недооценил Вилли. Вилли куда противнее, чем кажется на первый взгляд.
— У нас есть расписка, — упрямо заявлял бородатый мальчик, сверкая глазами из-под нахмуренных бровей и потрясая бумагами с видом гаишника, намекающего на взятку. — Написанная Гермеилом Красивым. Тут его печать есть.
— Врёшь, — с азартом выкрикнул альв, требовательно протягивая руку. — Я такого не писал! Я бы запомнил!
Вилли отшатнулся, прижимая к груди документы, и уставился на альва безумными глазами. Я тоже слегка охренела от такого поворота событий.
А ведь точно, альвы живут по тысяче лет! Тот, кто триста лет назад забрал кристалл на экспертизу и не вернул, вполне мог стоять (да и стоял) перед нами! Ничего себе! Так этому дядечке — больше трех сотен лет! А по нему и не скажешь! Ах мама, ну почему ты клюнула на цверга? Я бы предпочла альва в качестве альтернативного ДНК.
— Бумагу дай поглядеть, — нетерпеливо кинул альв. — Я уверен, что ты лжёшь.
— Не дам, — неожиданно твердо ответил Вилли. — Вдруг вы её порвете… или сожжете щелчком пальцев!
— Не смеши меня, мальчик. Всё знают, что у альвов магии нет. Это только среди людей ведьмаки рождаются. Чтобы компенсировать их убогость.
— Все равно, только из моих рук, — переспорить цверга может только цверг, я по опыту знаю.
— Ладно, — царственно кивнул высокий альв, делая вид, что он все ещё хозяин положения. — Показывай свою писульку.
Вилли стянул ленту, аккуратно развернул свиток и немного его приподнял, чтобы Гермеил мог прочитать. Тот прочитал, нахмурился, пошевелил губами. Прочитал ещё раз. Прищурил свои красивые зелёные глаза.
— Вообще-то почерк похож, — признал он неохотно. — И печать тоже. Но я совершенно не помню, чтобы я такое писал. Скорее всего, подделка.
— У меня еще есть список делегации, которую принимали в клане Алмазных, — не унимался Вилли. — Кто-то был свидетелем. Не все же уже померли! Вы, например, неплохо сохранились.
Альв скривился и скрипнул зубами.
— Давайте свой список. Или это тоже особо ценный документ?
— Нет, это копия, — радостно заулыбался Вилли. — Вот.
Он сунул альву бумажку с коротеньким списком. Тот прочёл и даже как-то ожил.
— Ну, живы же все. Вот только Леглэнд сошёл с ума, впрочем, он всегда был с придурью. Шарнуэль нынче придворный певец, ему не до низменных материй. А вот Тугриаля и Марселиэна можно вызвать. Хорошие парни, весёлые. Помню, мы с ними так славно пили… слушай, цверг, а ты грибной ликер ваш с собой не захватил? — альв мечтательно прикрыл глаза и причмокнул. — Знаешь, мы так пили у Алмазного, так пили… Возможно, я и в самом деле писал эту бумажку, просто не в том был состоянии, чтобы это запомнить. А скажи, мне, цверг… а нет, не надо, потом спрошу. Без свидетелей.
Я смотрела на альва озадаченно. Выходит, эти красавцы — живые! И выпить не дураки, и прочим порокам подвержены. Это хорошо, а я уж думала, что они и в самом деле до тошноты идеальные.
