Я стиснула зубы. Знает, гад, как найти подход. Слова правильные говорит. Только не понимает, что теперь уже не в нем дело, а во мне.
Глупая и лживая фраза — "Дело не в тебе, дело во мне". Я всегда думала, что она просто прикрывает нежелание говорить правду человеку, чтобы не обидеть его ещё больше. Что вроде как эти слова немного смягчают отказ. Но сейчас дело было именно во мне. Я ХОЧУ замуж за Иена. Теперь — с полным пониманием, на что подписываюсь. Знаю, какой он. И недостатки его (вроде ослиного упрямства и зависимости от чужого мнения) тоже знаю. Я себя не знаю. Я должна взять в руки этот артефакт, чтобы разобраться, наконец, как жить дальше. Я росла без отца, и как это, жить с мужчиной — понятия не имела. Конечно, были дедушка и бабушка. Сейчас мне кажется, что дед был ужасно похож на Иена: спокойный, мягкий, покладистый — но и взбрыкнуть мог, и наорать, и кулаком по столу стучать. Но бабушку он любил безумно и до последнего дня на руках носил. Дед у меня был высокий, крупный, а бабушка маленнькая, совсем как я. Хочу ли я так же? Хочу. И боюсь ужасно. Теперь меня никто не заставляет принять решение, теперь я должна сама прнять на себя эту ответственность. И я очень надеюсь на эту самую лилию, что взяв ее в руки — я пойму, что мне делать дальше.
Поэтому я решительно толкаю тяжелую дверь. Иен рычит. Валик и Вилли повисают на нем с двух сторон, крича:
— Беги, Лиля, беги.
Гермеил напоминает:
— Номер 3028, третья полка в синем секторе.
Я киваю и закрываю за собой дверь.
Эпилог
Я смотрела на алмазную лилию и не ощущала ровным счетом ничего. Ни триумфа, ни радости, ни даже усталости. А ведь артефакт. Сильный. И, судя по тому, что он покалывает пальцы — рабочий. Наверное, подзарядился за триста-то лет. Гляжу на него и в тонких линиях кристалла, в причудливых гранях вижу Лилю-Крышку: в институте — смешную, толстенькую, с глупыми хвостиками, потом на защите диплома — уже с короткой стрижкой, которая ужасно мне не идет. Вот Лиля-Крышка с горшком в руках, а вот все еще Лиля-Крышка с испугом цепляется за руку Иена. Но я ведь не такая! Я — Лилия Алмазная! Я красивая! Я желанная! Я самодостаточная женщина, которая сама себе нравится. Я умная и даже немного талантливая, добрая, отзывчивая, смелая! Но такой я стала рядом с Иеном, а без него — я была зажатой и страшненькой Лилей-Крышкой.
И на самом деле я вовсе не хочу возвращаться в свой мир! Я искала этот артефакт, чтобы доказать самой себе, что я могу это сделать, что у меня есть выбор — а потом еще и намеревалась отомстить Иену за предательство. Но если честно — с него достаточно, я и так беднягу измучила своими капризами. Как он только меня терпит до сих пор? Может, он и поступил гадко, так и я вела себя не лучше. Сейчас мне стыдно за свои выкрутасы. Стыдно за то, что он остался там, снаружи, страдать. Он подарил мне свободу, помог достигнуть своей цели — точно не ради себя, а лишь для того, чтобы я была счастлива. Смогу ли я быть счастливой? Без сомнения. Я научилась любить себя и окружающий мир, научилась дружить. Если я сейчас уйду домой, то потеряю не только человека (в смысле, цверга), который подарил мне Лилию Алмазную, но и побратима, и хорошего друга Валика. А приобрету… ну что там? Тесную пустую квартиру и кучу неприятностей. Например, мне придется объяснять, где я была и где сейчас Алла Дмитриевна Горшкова. Стоит ли оно того?
Да ну его к черту!
Я решительно завернула кристалл в платок и спрятала в рюкзак. Пригодится еще, мало ли, сколько у него заряда — тратить на ерунду не стоит. Конечно, хочется загадать «долго и счастливо», но долго и счастливо можно и самим сделать. Думаю, мы с Иеном справимся.
Напевая «маленький домик, русская печка… и ребятишек в доме орава… вот оно счастье, правда, Забава?» я вышла из хранилища, жмурясь от ярких солнечных лучей. Интересно, мои друзья уже ушли? Или ждут?
Иен сидел на полу, обхватив голову руками. Вильгельм сплевывал кровь и ощупывал опухшую челюсть. Уборщице явно выпишут премию, ну не свиньи ли — белоснежный пол извазюкать кровью? Валик со страдающим лицом баюкал правую руку. Судя по его гримасам, там был как минимум перелом. Увидев меня, он весь сморщился.
— Ой, да ладно вам, — весело сказала я, садясь на корточки рядом с вскинувшим голову цвергом. — Я вернулась.
— Не работает? — с надеждой спросил Иен.
— Ага, — кивнула я. — Не работает. Обидно, такой путь проделали.
— Все зря, — застонал Вилли. — Столько трудов — и всё зря!
— Ну почему же зря? — сказала я. — Не зря. У меня есть план Б.
— Это какой?
— Жить. Любить. Выйти замуж. Рожать детей. Разве плохой план?
— Замечательный, — улыбнулся Валик.
— За кого? — глухо спросил Иен. — За кого замуж?
— Ну… А какие у меня варианты? Кажется, ты говорил, что у тебя и браслеты есть?
Иен нерешительно улыбнулся одними губами, а потом принялся рыться в карманах. Браслеты были не такие, как в прошлый раз. Широкие, с гравировкой в виде снежинок и лилий. Красивые. Иен быстро схватил меня за руку, защелкнул браслет, и теперь уже ухмыльнулся широко и как-то недобро, а потом спросил у Валика:
— Мы ведь можем еще на ночь у твоих родичей остаться? Мне очень надо, понимаешь. Пока она еще куда-нибудь не сбежала.
Валик фыркнул и закатил глаза, но кивнул.
* * *
— Жить в Северном замке не буду, даже не проси, — строго сказала я Иену, с любопытством разглядывая НАСТОЯЩУЮ брачную татуировку. Мою собственную.
Оказывается, для заключения брака не нужны никакие договоры. Достаточно одной лишь любви. Взаимной. Так просто и так сложно — доверять друг другу по-настоящему.
— Да понял я, — вздохнул мой супруг, бесстыже лапая меня за все места, к которым мог дотянуться. — Но я на юге жить не могу, у меня сопли постоянные и головокружения. Нет, мы на море съездим, я обещал, но жить будем в Северных Горах.
— Но не в замке.
— У меня же кузен в Каменске. К нему можно поехать. Кузницу свою открою, экзамен на «второго» мастера сдам. Домик купим. Хотя нет, на дом не хватит. Если от Холодного уходить, он все неустойки с меня спишет. С голой задницей только и отпустит, ему невыгодно лучшего оружейника лишаться.
— А как он тебя в этот раз за мной отпустил?
— Вообще-то нормально отпустил. Даже благословил. Сказал, что инженера неплохо было бы вернуть. Только я ведь знал, что ты не вернёшься, не для этого и пошёл.
— А для чего?
— Сам не знаю. Просто… за тобой. Не мог тебя отпустить, не хотел. И дальше за тобой пойду, потому что ты моя жена, а жена — важнее, чем князь. Князь мне, знаешь ли, постель не согреет и детей не родит.
— А ты решительный, да? — заглянула ему в лицо я, невольно улыбнувшись. — Вот так лихо — жена важнее князя, важнее клана.
