4. Часть четвертая
Мрак моментально почувствовал перемену:
— Ммм… ты меня хочешь!
— Наверное… — прошептала я, чувствуя, как горит и плавится тело в сильных руках одержимого мужчины.
— К гроху отдых! — это были последние внятные словосочетания.
Потому, что муж увлёкся процессом соблазнения, не торопясь перейти к заветному действу.
В результате — я сама просила его о близости. И получила — безумный ураган, спущенный с удавки силы воли и страха меня покалечить.
Сразу после ошеломительного оргазма я уплыла в сон. Не имея сил дойти до душа. Что уж говорить о Мраке! Он отключился сразу после контрольного поцелуя и вопроса:
— Ты как?
Даже не услышав ответа.
Проснулась я — полная сил и желания жить. Ведь у меня появилась НАДЕЖДА! НАДЕЖДА — что однажды Берт вспомнит меня! Что я — его Атея! И мы будем счастливы!
Наивно… я понимаю! Но, когда любишь и почти потеряла надежду на взаимность — такой поворот Судьбы воспринимаешь как Знак Свыше!
Вот, на фоне этой эйфории, я и влипла в очередную омерзительную историю!
Правильно говорят — "Знал бы, где ждут неприятности — никогда туда бы не пошел"!
Вот и у меня — то же самое!
А если по порядку, то я проснулась голоднющая — как пиранья! Быстро скользнула в душ. Оделась. И решила отправиться в столовую.
МРИП перехватил меня на выходе из каюты и посеменил рядом, топоча мягкими лапками.
Мы вышли из лифта на гостевом уровне. И сразу оказались участниками пренеприятнейшей сцены.
Но обо всём — по порядку!
Лифт привёз нас на гостевой уровень. Так как я, как жена Большого начальства, то должна была общаться с гостями.
Несмотря на ранний час — у лифтов было "многолюдно".
— Матриархи двух враждующих государств избрали местом встречи нашу Базу! Это огромная честь и ответственность! — важно известил меня МРИП.
— Разве рабство не под запретом? — тихонечко спросила я биологический организм, увидев справа от себя нескольких коленопреклонённых мужчин в ошейниках.
— В этих государствах — нет!
— А в чём у них разногласия?
— Шайтасы — истинные матриархи. У них — женщина — это средоточие плодовитости, защиты, мудрости и справедливости. Да. У них не все мужчины — рабы. У мужчин всегда есть выбор. Если кому-то понравится женщина вне его клана — ему всегда пойдут навстречу. Там нет пыток, чтобы сломить гордого и смелого мужчину. Чего не скажешь о Маэру. В их государстве ВСЕ мужчины — рабы априори. ВСЕ женщины — садистки, наслаждающиеся болью и похотью.
— Ужас какой! — меня передёрнуло от отвращения.
Я только сделала шажок влево, чтобы по стеночке обойти толпу извращенок, как моё внимание привлёк бьющийся на передвижном пытальном устройстве раб.
— Лучше убейте бедолагу! — посоветовала "хороший" матриарх. — Он не подчиниться! Хоть в этом проявите благородство и уважение к стойкости мужчины!
"Да… какие тут все "добрые"! — подумала я.
— Убью — когда захочу и наиграюсь! — отзеркалила "плохая" матриарх.
— Мне — всё равно… а вот этой милой самочке, кстати, беременной девочкой, такие сцены видеть ни к чему! — "хорошая" кивнула на меня.
Вот я попала!
— Ооо… милое дитя! Я всё время забываю о разнице менталитетов! — то ли притворно, то ли на самом деле "расстроилась" садистка. Она грациозно подошла ко мне, — Я — матриарх Лейвеллин. Мне принадлежит треть Маэры! Ты так прекрасна, дитя… невинна… — в синих с красным ободком глазах матриарха появился явно сексуальный интерес, — Я просто в отчаянии от того, что испугала тебя! Хочешь — я убью его?
В ответ я яростно зарясла головой:
— Нет! Не надо никого убивать!
— Ну… хочешь, я подарю его тебе? И ты сама его убьёшь? Когда-нибудь… когда он надоест своей строптивостью и грубостью?
В ответ я только утвердительно кивнула, сглатывая противный ком в горле.
— Оооо… хорошая, милая девочка! — матриарх грациозно опустилась на одно колено, сжимая мою ледяную ладонь сильной, изящной рукой, усыпанной украшениями. — Я сделаю для тебя всё, что ты захочешь! Я не верила, когда слышала, что при Обретении обретаемый готов на всё для Пары! Мне для моей Пары мне ничего не жаль! Только не бойся меня!
Я, выдернув руку, попятилась от сумасшедшей представительницы розовой однополой любви, и прилипла спиной к лифтовой шахте. МРИП, самоотверженно закрыл меня собой.
— Девочка… милая… не надо меня бояться… я не смогу тебе сделать ничего плохого! Это ты можешь вить из меня веревки и я всё стерплю! — продолжало уговаривать меня чудовище в прекрасном теле. — Ну же… убери бионика! Пожалуйста!
— Я не подпущу вас к госпоже! — закинулся МРИП.
— Ха-ха-ха… Чудесное зрелище! Самая чудовищная матриарх, наконец-то, получила по заслугам! Слава Звёздам! — веселилась "хорошая". — А у девочки ещё и муж-карианец! И она — илаи! Как я вам сочувствую, мати Лейвеллин! И ломать девочку вам никто не позволит! А по-другому вы не умеете!
— Милая… хочешь, я прямо сейчас освобожу этого раба и передам его тебе? — игнорируя заклятую соперницу, женщина вскочила и буквально зашипела на съёжившихся сопровождающих, — Вы что, оглохли всссе? Оссвободить это мясссо и передать моей Паре!
Мужчины и женщины слаженно принялись освобождать несчастного, ухитряясь при этом сжиматься в комочки.
— Сюда его! — Лейвеллин указала на свободный пятачок у моих ног, куда и сгрузили беднягу.
Точне — то, что осталось от некогда сильного мужчины… воина…
На полу сразу же начала расползаться почти чёрная кровь…
— МРИП, врача! Срочно! — мне уже было наплевать на присутствующих.
Сейчас — главное спасти парня!
— Милая… дай мне руку… я привяжу этот кусок мяса к тебе… переподключу усмиряющий чип! Иначе он умрет от болевого шока!
Я послушно протянула руку, содрогнувшись всем телом, когда матриарх надела на мою руку снятый с себя браслет:
— Сейчас будет укол! — действительно, кольнуло… — Всё! Он — твой! Мы же ещё увидимся, милая? Когда ты перестанешь переживать за жизнь этого мешка с мясом и костями?
От противницы раздалось злорадное фырканье. Которое Лейвеллин высокомерно проигнорировала.
Я ничего не ответила, Наблюдая за тем, как отряд охраны с врачом во главе, укладывает истерзанное тело на гравиносилки и уносит в медотсек. Куда я тоже поплелась следом, в сопровождении ворчащего бионика.
Снова мне не удалось поесть!
— Госпожа, вы голодны. Я принесу вам еду! — бионик укопотил так быстро, что я не успела даже вякнуть.
