Я равнодушно рассматривала просторы владений матриарха. И уверилась в одном — оно мне не надо! Лучше жить в казарме или в каморке, но с любимым…
Да… вот такая я — романтичная, беременная старушка…
Мы летели часа три. Пару раз останавливались, чтобы размять ноги. И я несколько раз ловила на себе острый взгляд наагата.
Главное — чтобы Лейвеллин этого не заметила!
Но, матриарх была слишком увлечена охмурением меня… Впрочем — она хитрая бестия, а потому — расслабляться нельзя!
Блиииин! Да за что же мне такое наказание?! Ещё пару минут и я начну бить её по рукам!
В столице нас встречали с почестями Императоров Закатной Империи. Как же я устала от этой демонстрации покорности и унижения! Кошу взглядом на очень довольную Лейвеллин, снова обнимающую меня за талию.
Но говорю не своё мнение о традициях, а совсем другое:
— У вас отличные пилоты. Даже среди профи на границе не часто встретишь таких мастеров.
— Оооо! Я рада, что тебя всё устроило, — расцвела матриарх.
Повернувшись к экипажу шаттла она приказала:
— Вы все повышаетесь до статуса ли-вичи, за то, что покорили своим мастерством мою Пару! Теперь ты довольна, милая, — заискивающе заглядывая мне в глаза в поисках одобрения, спросила Лейвеллин.
— Я ничего не знаю о ваших статусах, — сдержанно ответила я.
— Ли-вичи значит, что эти рабы повышены до статуса служанки. Почти-свободной женщины без покровительства Клана. У них сразу появилось много привилегий!
— Да? И каких? — я не могла скрыть своего сарказма.
— Им не надо постоянно вставать на колени. Они могут спокойно смотреть в лицо всем, кроме Старейшин и матриархов. Жить их переведут в казарму по два человека в комнате. Они смогут подать прошение и даже иметь своих рабов. Их не смогут использовать как самцов и игрушки ни одна женщина, кроме меня и тебя. Ну и дальше — по мелочи…
Уф… хоть в этом мужикам повезло! То-то на лицах всего, без исключения, экипажа блуждала неверящая улыбка.
— А теперь — позволь представить тебе мой ближний круг. Сестёр и дочерей. — Лейвеллин наклонилась ко мне и прошептала на ушко, — Ты всё помнишь..?
— Да, — коротко ответила я.
— Умница моя! — пропела матриарх и помогла мне взойти на возвышение, устроенное на площади.
Тысячи глаз мгновенно скрестились на мне.
— Слушайте и внимайте! Воля матриарха! За ослушание воли — Смерть! — провозгласила уже находящаяся там женщина в годах приятным, хорошо поставленным голосом, уступая нам место и склоняясь в глубоком поклоне.
— Я говорю один раз! Смотрите все! Это дитя — моя Пара! Её воля — моя воля! Её желание — моё желание! Любой непочтительный жест, слово, сговор, направленный против неё будет рассматриваться мной как покушение на мою жизнь! Верность и покорность моей Паре!
Толпа, уже заполнившая всю площадь послушно повторила, опускаясь на колени:
— Верность и покорность Паре матриарха!
Упс… А это что такое?
Грубо отпихивая коленопреклонённых людей, к нашей трибуне шествовала прцессия из пяти носилок, окруженных целой армией биоников, андроидов и роботов, влекомых внушительными рабами.
Носилки поставили в ряд, перед нами. И из них начали выходить несомненно красивые и ухоженные образчики нетрадиционной ориентации.
Вот что мне не понятно — зачем мучать мужиков, если можно носилки и роботам доверить?! Наверное — снова местные садисткие заморочки!
— Мы, всем Советом прибыли поздравить тебя с Обретением и усмирением Пары, — приторно улыбаясь, к нам шла стриженная "под ёжик" блондинка.
Уххх… ей идёт, конечно, но как-то это необычно… для женщин этого мира.
— Мы намеренно не сообщали о своём появлении, намереваясь сделать сюрприз, — её улыбка сейчас всё больше походила на оскал голодной гиены, — Мы всё подготовили и теперь просим тебя и твою Пару разделить с нами великий для каждой из нас праздник. В Большом Доме уже всё готово. Но… осталость только твоё решение… Ты согласна сегодня отпразновать с нами?
А вот это уже прозвучало как открытая угроза…
— Нет! Я не согласна… — над площадью пронёсся испуганный "ох", а Лейвеллин, легкомысленно пожав плечами, продолжила, — Я не согласна делиться со всеми обществои моей Пары. Имею право! Во всём остальном — добро пожаловать в мой дом!
Стриженая, разочарованно стрельнув злобным взглядом в сестёр матриарха, вынужденна была признать своё поражение:
— Это священное право! Особенно, если учесть то, что твоя Пара может вскоре умереть!
— Вот как…? — вздёрнула бровь Лейвеллин.
— Она беременна от карианца! Без подпитки от отца она будет болеть всю беременность и ребёнок плохо разовьётся! А затем сам прогрызет путь для рождения! Или ты этого не знала?
— Это всё — мои проблемы, — спокойно ответила Лейвеллин, — И я не благодарна тебе, Смисса, за то, что ты сделала попытку испугать мою девочку! Я ведь так же могу напугать и твою! И тебе придётся стоять и смотреть на её реакцию! — глаза матриарха торжествующе сверкнули.
Мда… я уже сейчас начинаю жалеть ту бедняжку — Пару Смиссы… Лейвеллин — очень умна, коварна и безжалостна. Она не задумываясь, за несколько минут, превратит жизнь любого — в АД!
5. Часть пятая
— … а заодно, я разберусь — у кого отрос слишком длинный язык! — сёстры и дочери матриарха, и несколько членов Совета — нервно сглотнули…
А дальше мы снова распределились по носилкам и "поехали" в дом матриарха — праздновать наше "Объединение".
— Прости, золотко, за произошедшее, — наедине Лейвеллин снова стала ластится, словно кошка.
— Я действительно не смогу выносить нормального ребёнка в отсутствие мужа? И она прогрызёт мне живот? — уточнила я, вглядываясь в расстроенные голубые глаза.
— Хотела бы я сказать тебе — "нет"… но… карианцы тем и страшны… их дети требуют постоянного присутствия отца… ну… или, хотя бы другого карианца, с сильной энергетикой… — матриарх откинулась на спинку диванчика, нервно покусывая красивые губы, — Вот! Вспомнила! Это хорошо, что все Старейшины приехали ко мне! У одной из них есть карианец… она его никак сломить не может… И она мне очччень сильно задолжала. И обрадуется тому, что я заберу несносного упрямца. Её репутация не пострадает. А ты и малышка — будете здоровы! — Лейвеллин уже просто сияла от радости.
И с чего она такая счастливая? Наверное я туплю…
— Ты не рада? — прикасаясь горячими губами к моей ледяной руке, вырвала меня из тумана мыслей Лейвеллин.
— Рада… — отнимая руку ответила я, — Но ещё больше была бы рада, если бы рядом находился отец моего ребёнка.
