— Мать моя… — прошептал в ужасе садовник.
— Дункан! — закричала Эйли.
— Все хорошо, — ответил я ей и улыбнулся.
Соврал. Ни черта мне хорошо не было: усталость, боль, жар и озноб навалились одновременно, в глазах потемнело, в ушах зазвенело, и чертова жажда навалилась с новой силой. У меня же вино было! Я попытался протянуть руку, но она не поднялась, попытался сказать Эйли, чтобы передала бутылку, но вместо этого просто рухнул на траву.
Трава была прохладной, только солнце снова резануло глаза, и я их прикрыл. Так значительно лучше! Свет никуда не делся, он проникал сквозь опущенные ресницы, согревал и освещал мою продрогшую в подземелье душу.
— Дункан! — снова крикнула Эйли и стала меня трясти. Какая-то вредная привычка у нее образовалась. Одно и тоже все время орет, а мне угадывай, что она в виду имеет.
Вина так и не выпил.
Глава 7
Очнулся я от тряски, стеклянного звона и боли в груди. Застонал.
— Тише! — скомандовала Эйли. — Не шевелись.
Но я, конечно же, не послушался и попытался встать, за что был вознагражден очередной вспышкой боли в груди. В глазах и так одна муть гуляла, но после неосторожного движения пошли большие темные круги. Я невольно приложил руку к больному месту и наткнулся на влажную марлевую повязку. Видно тот выстрел меня достал.
— Тебя подстрелили, — подтвердила Эйли, а я отметил, каким спокойным голосом она говорила. Это обнадеживало, и я закрыл глаза, дожидаясь пока пройдут круги. Еще до того, как это случилось, по надсадному реву мотора я определил, что мы в машине, а по качеству кожи, что попала под руку — в дорогой. При этом гнали мы так, что…
А кто вообще за рулем? Эйли водить не умеет.
Я поднапрягся и сел. Грудь полыхнула огнем боли, я схватился за рану, чем только разбередил ее еще больше.
— Осел упертый, — беззлобно комментировала девушка. — Все, что я могла сделать, это достать пулю и плеснуть на рану виски.
За рулем была именно что Эйли, никого больше в салоне «Ройяла» не было. Кстати о виски, запах в салоне стоял такой, словно меня в нем искупали: девушка не жадничала. Я лишился вампирской рубашки, хотя возможно нет, похоже, она пошла на перевязку, так что использование большого количества спирта было оправдано. Рубашка на мне успела пропотеть, я был грязным, так что в рамках ограниченного времени и ресурсов девушка действовала весьма разумно. Из того что было, она соорудила проспиртованный тампон на рану, которая пришлась на нижнюю часть левой грудной мышцы и перевязь.
Упреждая мой вопрос, Эйли ответила:
— Можно было бы разыскать зелья, в таком богатом доме, они бы точно нашлись, но рана оказалась не такой страшной, и я не рискнула оставаться в том доме, тем более, когда увидела машину.
В пользу того, что с маркой я не прогадал, говорило хотя бы то, насколько просторным был салон: мне почти не нужно было сгибать ноги в коленях лежа на заднем сидении. В крохотном «Остине» пришлось бы в три погибели сложиться, так что с одной стороны нам повезло, а с другой — «Ройялов» куда меньше «Остинов» и искать их полиция будет охотнее. А это точно «Ройял». В каком еще автомобиле уровень пафоса мог дойти до установки минибара? Из отечественных мне в голову ничего не приходит. А вот и подтверждение: в лобовом стекле виднелся длинный полированный капот с фирменной крылатой короной на крышке хромированного радиатора. Дорога же перед ним была не столь презентабельной. Я бы даже сказал отвратительной: грунтовой, ухабистой и пыльной. С двух сторон ее подпирали бескрайние пшеничные поля, впереди виднелся лесок, а позади все затянуло столбом желтой пыли.
— Ты же не умеешь водить, — сказал я девушке.
— Ничего сложного, если разобраться.
— Скорость переключи, не насилуй мотор.
— Я уже переключила, не считай меня дурой! — обиделась девушка.
— Здесь три, — сказал я и полез в ящик с вожделенными жидкостями.
— Серьезно? — переспросила девушка, заглядывая на рычаг передач за рулевым колесом. Она переключила скорость, и мотор стал реветь чуть тише. Но, если хозяин поскупился на зачарование, ему все равно скоро кранты. — Откуда я могла знать? — недовольно переспросила она. — У нас в «Остине» две.
— У меня в «Купере» тоже две, — успокоил я ее. — У Гарри «Ройял». Да и Кастет вечно трепался о достоинствах тех или иных моделей. Вот у меня и отложилось.
Кроме виски и бренди в баре имелся джин, а к нему тоник! Я свернул крышку и влил в себя полбутылки горького напитка, прежде чем опомнился и предложил Эйли. — Будешь? — спросил я и протянул бутылку через спинку переднего дивана.
Девушка глянула на бутылку в моей руке, посмотрела в зеркало заднего вида и спросила:
— Ты где это взял?
— В баре.
— Спасибо, нет. Под ноги глянь.
Под ногами было пусто, но на очередном ухабе из-под переднего сиденья выкатилось несколько бутылок: прихваченное мной вино и пара бутылок дешевой газировки. Я вернул тоник на место, поднял газировку, с вишней на этикетке, варварски уродуя полировку, сбил крышку об угол бара и осушил бутылку одним длинным глотком.
— Ты просто прелесть! — похвалил я девушку. — Откуда добро?
— Заставила горничную принести. Сказала, что убью деда, если она в минуту не уложится. После того, как ты обрушил на вампиров потолок погреба, они в моих словах не сомневались. Как тебе удалось?
— С трудом…
— Понятно, что нелегко.
— Нет, с трудом припоминаю вообще, что там было. Мне, кстати, нехорошо! Останови… Нет, езжай!
Я бросился крутить стеклоподъемник, презрев боль в груди. Тоник в желудке поссорился с газировкой, и кто-то из них твердо решил выйти из моего желудка. Я едва успел просунуть голову в окно, прежде чем жестокий рвотный спазм скрутил тело. Вряд ли это возможно, но казалось, что вырвал я больше, чем выпил. Меня выворачивало до тех пор, пока желудок не опустел полностью и даже дольше. Он уже был пуст, а меня продолжало скручивать и выжимать. Эйли хотела остановиться, но в перерывах между «буэ-э-э», я приказал ей гнать дальше: сомневался, что мотор заведется снова после остановки. И только когда мои мышцы ослабли настолько, что уже не могли сокращаться, я буквально повис на двери, кажется, даже отключился на какое-то время, но очередной ухаб привел меня в чувство и забросил обратно в салон.
С дивана я свалился, оказавшись между сиденьями, и сил вылезти обратно не имел, зато сподобился соврать Эйли, что у меня все нормально. Лихорадка вернулась, а с ней холодный пот, проклятое чихание и жуткая боль. Ощущения были такие, словно Оутс применил на мне так призираемый им стандартный пыточный набор: вогнал по раскаленной игле в каждый божий сустав на моем теле. И это точно была не простуда. Похоже, начал действовать поводок, на который меня посадили вампиры: началась ломка. Никогда не интересовался этой темой достаточно, чтобы хорошо разбираться, но нельзя вести дела в трущобах и не знать о наркоманах самого элементарного. Там полно этих отбросов. И вот, что было странным — ломка пришла очень быстро. Я не могу судить о силе, с которой она пожирала мое тело, но скорость была подозрительной. Возможно виной тому излишняя активность, применение магии или еще что, но мне кажется, вампиры просто потчевали меня особым составом. Возможно даже с дистанционной активацией. Судя по оговоркам, тем же самым потчевали и Эйли, дозу она получала раньше меня, но все еще держалась.
