Милиционер отводит взгляд. Ага, вот я тебя и поймал. Отморозки не раскололись. Они даже дружкам своим особо ничего не рассказывали. Только Трофим не вытерпел и проговорился своему близкому корешу «по секрету», при этом наврал, что я был не один, чтобы не позориться. Придурок. Тот, естественно, оказался милицейским информатором, личной «связью» товарища Омельченко. Молодой опер получил сведения от своего «подопечного» и решил проявить инициативу. Так вообще-то не делают, но он думал, что легко расколет ребенка. Прокололся товарищ старший лейтенант. Кстати, насчет стукачка надо будет с ним побеседовать. Пусть на меня поработает немного.
– Не советую вам даже озвучивать эти бредни. Над ними будет смеяться все РОВД, – добиваю его я, – а фантазеру, который влил вам в уши это фуфло, рекомендую дать по роже.
Омельченко молчит. Потом опять поднимает глаза на меня. Пристальный взгляд буквально пронзает меня насквозь. Характер все-таки у него есть.
– А ты не такой простой, Шелестов, – медленно говорит он. – Я буду за тобой присматривать. На этих уродов мне наплевать. Они давно напрашивались. Но не переходи границы, понял?
– Не понимаю, о чем вы говорите, товарищ милиционер, – мои глаза излучают искренность, – вы меня с кем-то перепутали. Я не преступник. Не нарушал и не собираюсь нарушать наши советские законы.
– Ладно, – бурчит Максим, подбирая папку со стола, – цирковые представления будешь устраивать в другом месте. До встречи.
– Лучше прощайте, товарищ старший лейтенант, – любезно отвечаю я, – надеюсь, мы больше не увидимся.
* * *
Химия была последним уроком, и домой я мчался «на всех парах», отмахнувшись от вопросов одноклассников о причинах вызова к завучу и пообещав им рассказать об этом завтра. Мама взяла отгул в своем НИИ, чтобы утром встретить отца, и меня сжигало безумное желание поскорее увидеть его.
Открываю своим ключом дверь в квартиру. В прихожей меня встречает улыбающийся папа. Он уже переоделся в темно-синие спортивные брюки и белую трикотажную футболку. Из кухни выглядывает сияющая мама в переднике. Смотрю на отца. Помолодевшее на пятнадцать лет родное лицо, черные волосы, лишь тронутые сединой, прямая осанка с гордым разворотом широких плеч.
– Привет, пап, – стараюсь вести себя сдержанно. В нашей семье чересчур выражать свои эмоции не принято. Но мое лицо само по себе расплывается в широкой улыбке.
– Здравствуй, сынок, – крепкие руки отца обнимают меня, чуть колючая щека с легкой небритостью щекочет мой подбородок. Улавливаю горьковатый запах цитрусов, едва осязаемый сладко-древесный аромат сандала, нежные мускусные нотки амбры и легкую лесную дымку ветивера. Любимый папин одеколон «Дипломат». Вместе с флакончиками «Консула» и маминой «Красной Москвой» он являлся неизменным обитателем полочек шкафа в ванной на протяжении многих лет.
Папа прижимает меня к себе и тут же отстраняет.
– Раздевайся, пошли чаю попьем, а мама нам пока поесть приготовит, – энергичным голосом командует отец.
Скидываю ботинки, вешаю куртку на плечики в шкафу и следую на кухню. Доносящиеся оттуда вкусные мясные запахи будоражат сознание, заставляя выделяться слюну.
Мама, повернувшись к нам спиной, хлопочет у плиты. На сковородке весело трещат отбивные с золотистой аппетитной корочкой. Пускает клубы пара в потолок кастрюля с макаронами, периодически помешиваемыми большой ложкой в руках родительницы.
– Рассказывай, как дела в школе, тренировки? – интересуется отец, разливая чай в кружки.
– Нормально все, – отвечаю я, – учусь, все идет своим чередом. Недавно с Семеновичем в паре стоял.
– И как успехи? – иронически усмехается папа. – Хоть раз по нему попал?
– Ага, один раз только и получилось, – улыбаюсь, вспоминая спарринг, – обманул его немножко, но он мне больше накидал.
– Это уже достижение. Молодец, – батина рука хлопает меня по плечу. – Игорь Семенович – мастер. Всю жизнь тренируется и как губка впитывает в себя знания различных систем рукопашного боя. Достать его даже в тренировочном бою очень непросто. Потом покажешь, как ты это сделал.
– Нет проблем, – хоть я и взрослый мужик в теле юноши, но похвала отца очень приятна.
– Еще и пятерки по английскому и НВП получил, – добавляет мама, пластая ножом батон.
Папа одобрительно смотрит на меня.
– Ну что сказать, молодец, сынок, – повторяет он – а чем на НВП отличился?
– «Калашников» разобрал и собрал, – скромно сообщаю я, – помнишь, ты мне еще пару лет назад, в гарнизоне были, показывал, как это делается? Я все запомнил. Потом освежил знания, и когда военрук меня вызвал, не облажался. Уложился в норматив.
– Раз такое дело, – улыбается довольный папа, – буду как в известной сказке «золотой рыбкой». Проси чего хочешь.
– У меня две просьбы. Первая – хочу на каникулы повидать деда, съездить к нему в Москву. Вторая – отдельный разговор. Есть один серьезный вопрос к тебе от Игоря Семеновича и меня. Требуется твоя помощь.
– Отец только приехал из командировки, – вмешивается в разговор недовольная родительница, – дай ему хоть немного отдохнуть и прийти в себя.
– Мам, я не против, – примирительно поднимаю вверх ладони, – папа спросил, я ответил.
– Подожди, Настя, – властно говорит отец. – Говори, Леша.
– Пап, я разговаривал с Игорем Семеновичем, – излагаю я, – есть идея открыть военно-патриотический клуб для комсомольцев. Поможешь?
– Постараюсь. А зачем вам это? – интересуется отец. – Уроков НВП не хватает?
– Пап, уроков НВП недостаточно, да и они не вызывают энтузиазма у многих. А вот дать ребятам ощутить, что такое армия, и почувствовать себя единой сплоченной и боевой командой – это другое. Ты спрашиваешь, зачем нам это? Во-первых, – начинаю загибать пальцы, – это патриотическое воспитание молодежи. Пусть почувствуют, что такое быть защитником Отечества, получат дополнительные практические умения по обращению с оружием, оказанию первой помощи, действий в различных боевых ситуациях. Не дай бог, что-то начнется, они уже будут подготовлены. Помнишь, дед рассказывал, как в первые месяцы Великой Отечественной много народу погибло, попало в плен или было покалечено именно потому, что люди были недостаточно готовы ни физически, ни психологически к такой мясорубке. Во-вторых, у ребят появится дело, честное, красивое и благородное. Уметь защищать Родину – что может быть важнее для мужчины? В-третьих, все участники будут приучаться к дисциплине и ответственности. Согласись, это в жизни пригодится. В-четвертых, такие люди нужны нашей стране и партии. Сильные, смелые, способные повести за собой людей и не дрогнуть в критических ситуациях. Помнишь, как в песне: «если не я, то кто же»?
Отец задумчиво кивает.
– Леш, ты рассуждаешь, как зрелый мужчина, – глаза папы пристально смотрят на меня, – странно, ты как-то быстро вырос.
