– Да, присаживайтесь, – капитан повелительным жестом предложил посетителю место напротив.
Лейтенант скромно присел на краешек стула.
Особист не торопился начинать разговор. Медленно текли минуты. Гнетущая тишина пудовой гирей нависла над кабинетом, еще больше накаляя обстановку. Пронзительный тяжелый взгляд контрразведчика заставлял лейтенанта нервно ерзать.
Наконец Трофимов решил, что младший офицер психологически созрел для разговора. Он повернулся, придвинул к себе темную кожаную сумку-планшет, вытащил из нее стопку листов и ручку.
– Вы ничего не хотите мне рассказать, товарищ Аксененко? – холодно осведомился особист.
– Н-нет, – с небольшой запинкой ответил младший офицер.
– Точно? – В эти секунды капитан напоминал акулу, нарезающую круги возле обессиленной жертвы.
– Точно, – лейтенант поднял глаза на контрразведчика и смело встретил его давящий взгляд.
– Ладно, – капитан задумчиво покрутил ручку пальцами и приготовился писать. – Давайте поговорим о полковниках Чернове и Шелестове. Как вы можете их охарактеризовать?
20 сентября 1978 года. Среда
– Тупая сука, ты нас всех под монастырь подвела, – злобно рычал полный мужчина, нависая над истерично всхлипывающей женщиной. – Теперь нам точно кирдык настанет.
Его напарник развалился на стуле, не вмешиваясь в разгорающийся скандал. Внешне он был спокоен. Только щека под глазом с тонкими белыми рубцами шрама, напоминающего скрюченную птичью лапку, периодически подергивалась, выдавая его состояние.
Лежащая на кровати женщина убрала ладони от залитого слезами лица.
– Пусть не думают гады, что им это с рук сойдет, – с ненавистью выкрикнула она, приподнявшись на локте. На ее щеке горел алый опечаток ладони. – Пусть их органы попрессуют за антисоветчину, если ты размазней оказался.
– Ах ты тварь, – замахнулся на нее мужик.
Женщина опять зашлась в рыданиях.
– Да с чего ты взяла, что это они нас ограбили? – простонал Петренко. – Вот дура, теперь нас особисты точно без соли сожрут. Раскрутят по полной, и поедем мы все на Колыму лес валить.
– И ты тоже, коза тупая, как соучастница, – добавил он. – Работала бы себе в столовке, кормила солдат и дальше. Зачем я, идиот, с тобой связался? На хрена ты вообще анонимку написала? Может, это и не они вовсе.
– Как не они?! – женщина даже плакать перестала. – Ты же сам их матами крыл, убить грозился, когда я тебя развязывала.
– Да мало ли что я нес? – заорал подполковник. – Не в себе я был, поняла?! Дать бы тебе пистолетом по башке, посмотрел я, что бы ты в этой ситуации начала гнать.
Женщина всхлипнула.
– Мля, ведь все было нормально, – Петренко горестно вскинул руки вверх. – Ты нас развязала. Позвонил в часть, предупредил, что мы с Егорычем сегодня уже не будем. Ночью вытащил из подвала и закопал в лесу Кадета. Никто бы ничего никогда не узнал. А деньги дело наживное. Да и не последние взяли. Так нет, твоя жадность все погубила, – злобно продолжил подполковник, грозно нацелив на женщину указательный палец. – Украденные бабки тебе покоя не давали. Вздумала мстить, дура. И всех нас подставила.
– Погоди, Михайлыч, – подал голос напарник, – ты думаешь, они на нас выйдут? Может, все обойдется?
– Не обойдется, Егорыч, – мотнул головой Петренко. – Выйдут, сто процентов. Эта дура написала анонимку на Чернова и Шелестова как на антисоветчиков. Сегодня к нашему гестаповцу еще один приехал. Матерый волчара. Глазами как рентгенами просвечивает. Второй день офицеров и персонал опрашивают. Ты меня знаешь, я не пальцем деланный. Но в этом кабинете еле отбрехался. Тебе просто повезло, что в отпуске, поэтому и не в курсе. Вся бредятина, что эта коза написала, не подтвердится. Значит, что? Будут искать автора анонимки.
– Ты уверен, что найдут? – засомневался Егорыч.
– Да, – твердо ответил подполковник, – они землю будут рыть, но найдут. Сейчас начнут копаться в бумагах, шерстить бухгалтерию, проверять состояние материальных фондов, собирать компромат на каждого. Поставят на уши всех, от сержанта до полковника. Тем более из письма можно сделать вывод, писал кто-то знающий все расклады, а значит, работающий в части. А Надька там три года кашеварила в столовой. Только пару месяцев назад уволилась. Анонимку она писала от руки. Образец ее почерка в отделе кадров есть. Думаешь, они не сообразят? Это только дело времени. И вообще при таком шухере, надеешься, что наши прошлые гешефты тоже останутся незамеченными?
– Мля, – ругнулся прапорщик, – похоже, нам кабздец в любом случае пришел.
– Вот и я о том же, – буркнул Петренко.
– Теперь ты, сука, понимаешь, что наделала? – заорал он на притихшую женщину.
– Коля, прости. Не подумала я, – Надежда упала на колени и обхватила руками Петренко, прижавшись к большому животу сожителя.
– Не подумала?! Да ты нас под монастырь подвела своим идиотизмом, – проворчал подполковник, остывая. – Ладно, что сделано, то сделано.
– Ну и что дальше? – спросил Егорыч.
– А ничего. Подождем немного. Есть мизерный шанс, что все ограничится этой проверкой, – вздохнул Петренко. – Просто будем в постоянной готовности. Если что, в темпе рвем когти. Деньги есть, авось не пропадем.
21 сентября 1978 года. Четверг
– Здравия желаем, Андрей Иванович, – полный мужчина в зеленой куртке с погонами прапорщика отработанным движением отдал честь подтянутому старшему лейтенанту.
– Прекрати, Егорович, – отмахнулся офицер, – не нужно официоза. Тем более, тут такое происходит. И вообще чего ты сюда приехал? Тебя же вроде в отпуск неделю назад отправили?
– Матвеев просто попросил подъехать, – объяснил толстяк. – У него вопросы какие-то по складским бумагам возникли. Так все-таки что произошло?
Старлей воровато стрельнул глазами по сторонам. Его взгляд скользнул по стенду с положениями устава, по окрашенным бледно-зеленой краской стенам, плакату «На страже мира» с бдительным солдатом на фоне радара ПВО. Коридор штаба полка был безлюден.
– Пошли, подымим, Егорович, – тихо предложил офицер, – там и поговорим.
Он развернулся и бодрым шагом направился к выходу. Прапорщик потопал за ним.
Выйдя из здания, они пристроились у одного из деревьев, возле спортивной площадки, не обращая внимания на новобранца в отдалении, подметающего веником плац под присмотром бдительного ефрейтора.
Прапорщик протянул старшему лейтенанту «Космос». Офицер двумя пальцами вытащил сигарету, прикурил от услужливо подставленного огонька зажигалки, затянулся, прикрыв глаза и явно наслаждаясь процессом. Его товарищ помял в пальцах сигарету, случайно сломал ее и нервным движением отшвырнул в сторону, вызвав удивленный взгляд лейтенанта.
– С бабой своей поссорился, совсем мозги выела стерва, – объяснил Егорович офицеру.
