– Ну, так что там произошло? – толстяку не терпелось узнать подробности.
Старлей не торопясь, сложив губы трубочкой, выпустил струю дыма и развернулся к прапорщику.
– Особисты лютуют, – губы офицера презрительно скривились, – жизни никому не дают. Такого шороху навели. Работать нормально не дают. Совсем задолбали.
Офицер досадливо махнул рукой и снова затянулся. Сигарета красным огоньком тлела в его губах.
– Интересно, – задумчиво протянул Егорович. – А чего они так взбудоражились?
– Анонимка на Шелестова и Чернова пришла, – выпустив очередной клуб сизого дыма, лейтенант понизил голос и пригнулся к Егоровичу. – Какая-то гнида написала, что они антисоветские элементы. Мол, чуть ли не в открытую похабные анекдоты про Леонида Ильича рассказывают. Советскую власть и коммунистов матом кроют.
– Бред какой-то, – прапорщик озадаченно поскреб пятерней затылок, – быть такого не может.
– Как видишь, может, – горько усмехнулся старлей, – мы уже три дня на ушах ст оим. Наш чекист даже машинисток четыре часа у себя мариновал. А замками и начфином приехавший майор занимался. Он кабинет у парторга отобрал, чтобы допросы вести. Так они там полдня просидели.
– А Чернова и Шелестова особисты вчера целый день мурыжили, – продолжил офицер. – Так Владимир Алексеевич сегодня звонил начальнику штаба. Предупреждал, что будет только после обеда. Я подозреваю, что хочет немного отойти после вчерашнего.
– Ни фига себе, – потрясенно выдохнул прапор.
– Начфин и замки от особистов выползали потные и красные, как вареные раки, – добавил офицер. – В строевую часть зашли, графин воды выдули одним махом. Особенно тыловик хреново выглядел. У него аж губы посинели. И за сердце держался. Видно, ему большой пистон вставили.
– Ничего себе, – поразился Егорович, – а начфин и зампотыл при чем здесь? Речь же об анонимке шла?
– А они теперь все и всех проверяют, – немного злорадно сообщил лейтенант. Он бросил окурок под ноги и затоптал его каблуком сапога.
– Капитан сейчас в отделе кадров сидит, дела сотрудников просматривает. А майор в бухгалтерии копается.
– Ничего себе, шороху навели, – прапорщик озадаченно поскреб пятерней затылок.
– Да, кстати, вспомнил, – хлопнул себя по лбу старлей. – Они и тобой, Петр Егорович, интересовались. Спрашивали, когда из отпуска выходишь. А сегодня опять Петренко искали. Даже к нам в инженерную службу звонили по внутренней связи. Просили ему сказать, чтобы завтра в 9:00 был в кабинете Трофимова как штык. Вы же с ним приятели вроде? Так, может, ты ему и передашь?
– Какие на хрен приятели, – проворчал прапорщик, – гусь свинье не товарищ. Мы люди маленькие, подполковникам не ровня.
– Так передашь? – уточнил старший лейтенант.
– Передам, конечно, – буркнул Егорович, – если увижу.
– А кто анонимку писал, у них предположения есть? – немного помолчав, небрежно спросил прапорщик.
– Да кто же нам это скажет, – ухмыльнулся старлей, – но…
Он поманил к себе пальцем Ивана Егоровича, тот послушно пригнулся к столу.
– Подозревают, что баба это, – шепнул на ухо офицер. – Машка-машинистка, ты ее помнишь, блондиночка яркая такая, я к ней клинья подбивал, заходила в кабинет Трофимова и услышала обрывок разговора. Майор сказал нашему чекисту, что анонимку женщина, скорее всего, писала. Буквы с закругленными мягкими формами и больно уж аккуратно выведены.
Довольный старлей сделал многозначительную паузу, наслаждаясь произведенным эффектом. Но через секунду лицо офицера приняло обеспокоенное выражение.
– Егорович, ты чего? – старлей изумленно воззрился на прапорщика. – Тебе плохо?
Лицо его собеседника залила мертвенная бледность. Только щека с белым рубцом шрама периодически подергивалась.
– Ничего, – толстяк пошатнулся, опершись рукою на ствол дерева, – пора мне, Андрей Иванович.
Он протянул старшему лейтенанту потную вялую ладонь, слабо пожал руку и медленно направился к выходу, тяжело передвигая ноги.
– Может, вспомнил чего, Михаил Егорович? – поинтересовался офицер. – Так ты особистам передай информацию.
Уходящий толстяк повернулся к старлею, осклабившись в злобной ухмылке.
– Сам им передай, – хрипло выплюнул он, – пламенный привет.
Прапорщик злобно плюнул на асфальт и быстро пошел прочь. Ошарашенный ответом офицер растерянно смотрел на удаляющуюся спину своего приятеля.
Через десять минут зеленые ворота КПП воинской части № 5342 отдельного полка, входящего в 16-ю ОБРСПН, распахнулись. На дорогу выкатились желтые «жигули»-«тройка» и, газанув, выстрелил клубом черной пыли прямо в лицо недовольному сержанту-дежурному, быстро исчезая вдали.
* * *
– Какого хрена? – майор Ярцев был в гневе. – Как вы выпустили этого урода из части?
– Он в отпуске был официально, – пожал плечами начкар. – Заехал, чтобы Матвееву, начальнику КТП, что-то по бумагам разъяснить. Почему я должен его задерживать? Никаких указаний на это счет не поступало.
– Ладно, с вами я потом разберусь, – процедил особист, сверля бешеным взглядом лейтенанта.
– А вы, Ракитин, почему дали ему ключи от склада? – повернулся он к растерянному прапорщику.
– Так он и так ими все время пользуется. Это имущество на нем и висит. Ермилов отвечает за его сохранность. Попросил меня дать ключи, чтобы кое-что проверить и посчитать. Говорил, что его вызвали из отпуска для проверки документов и хранящихся боеприпасов. Почему я должен был ему отказать?
– А то, что он в отпуске находится и не при исполнении, вас не смущало? – ядовито заметил майор. – Могли бы хоть с начальством связаться и уточнить все детали.
Прапорщик благоразумно промолчал.
– Ладно, начкару по большому счету предъявить нечего, – констатировал Ярцев. – Но из-за вашей халатности Ермилов похитил оружие и сбежал с ним. Вы понимаете последствия? Теперь начнется звездопад по всей части. Полковник Чернов станет майором и поедет защищать рубежи нашей Родины в дальний сибирский гарнизон. Это еще в лучшем случае.
Стоящий у окна седовласый полковник чуть подрагивающими пальцами с силой затушил сигарету в стеклянной пепельнице и повернулся к особисту.
– Готов принять любое наказание, – глухо ответил он, – это мои подчиненные, и за каждого из них отвечаю я.
– С вами, Владимир Алексеевич, мы позже разберемся, – зловеще пообещал особист, – а пока всех вас попрошу покинуть помещение.
Прапорщик, начкар и полковник потянулись к выходу.
Когда за ними закрылась дверь, Ярцев посмотрел на своего коллегу.
– Ну что скажешь, Трофимов? Это ведь и твоя недоработка. Такой гадюшник под носом прохлопал.
