– Невозможно! – возмутилась Амелия, как будто пострадала собственность кулинарной школы.
– Ради всех святых! – огрызнулась я. – Госпожа Осле, если вы не прикусите язык, то я лично расколочу все окна в вашем заведении.
– Господин страж, вы слышите? Мне грозят!
– Грожу! – согласилась я. – Разобью и почувствую себя отомщенной за то, что вы сперли у меня вывески!
– Спер… сперла?! – задохнулась она, поднимаясь со стула. – Вы намекаете, что я воровка?
– Почему же намекаю? – подбоченилась я. – Говорю прямо в лицо!
– Алекса, – тихо вымолвил Фред, – вообще-то я пришел освободить твоих соседей.
Мы с противницей так и замерли с раскрытыми ртами. Новоиспеченный королевский представитель поднялся, взял со стола кожаные перчатки и кивнул:
– Хотя, как я вижу, вы, госпожа Колфилд, вполне способны вызволить друзей из заточения самостоятельно. Всего доброго.
Он кивнул опешившему стражу, подхватил под локоток Амелию и утащил на улицу.
– Оставь открытой дверь, а то мы угорим! – прикрикнула я ему в спину, но дверь сердито закрылась.
В участке стало ужасно тихо. Плюхнувшись на стул, я кивнула в сторону арестованных:
– Сколько за них?
– По шиллингу за человека.
Больно начетисто выходило вытаскивать дебоширов из клетки в первый день заточения. Завтра наверняка сделают скидку, а через неделю отпустят бесплатно, лишь бы не кормить дармоедов.
– Знаете, господин страж, – поднимаясь и подхватывая со стола чашу, отступилась я, – пусть остаются на ночь.
– Тогда шиллинг за обоих, – тут же одумался страж, представив, что придется обеспечить обедами троих пленников.
– Вы торгуетесь, как будто мы коровы! – обиделась Стаффи.
– Коровы не бьют чужие витрины! – взъерепенилась я. – Так что возьми пример с лесного эльфа и помолчи, Стефани Фостер! Ты со мной до конца жизни не расплатишься.
Когда мы закончили с формальностями, на улице уже смеркалось. Осенние ночи наступали быстро, и на улицах зажигали фонари, по случаю праздника светившие красным светом. Обычно в День независимости по всему королевству в воздух запускали фейерверки, в Питерборо тоже ожидали захватывающего зрелища.
Выйдя на свежий воздух, я вздохнула. Кажется, запах бродяги въелся даже в одежду и волосы. Ирвин шел, низко опустив голову и сунув руки в карманы пальто. Мелькали худые, обтянутые чулками ноги.
– Он переживает из-за дебюта, – вздохнула Стаффи, глядя вслед обогнавшему нас подмастерью.
– Сидеть в клетке только в первый раз неприятно, – высказалась я со знанием дела. – Потом осваиваешься.
– Я о сцене, – фыркнула подруга. – К слову, что за ночной горшок ты носишь, как королевское знамя?
– Не спрашивай, – буркнула я. – Уверена, что не смогу пережить этот позор дважды.
– Хочешь сказать, что тебя заставили прыгать по сцене вместо эльфа? Ты шутишь? – Она наткнулась на мой яростный взгляд и кивнула: – Видимо, не шутишь…
Соседи отправились в таверну запивать горе, а я, решив, что сегодняшних впечатлений мне хватит до следующего Дня независимости, пошагала в «Пряную штучку». Пока добралась до торговой улочки, городок накрыла холодная темнота. К моему удивлению, над входной дверью горел фонарь, обычно зажигавшийся, если в дом кто-то входил. Однако окна не горели, и лавка выглядела пустой. Почувствовав глухое беспокойство, я тихонечко отворила дверь и вошла в торговый зал. Помещение было освещено фонарем, и на полу растянулись полосы света. Колокольчик тренькнул очень тихо, я замерла, прислушиваясь к тишине. Вдруг на втором этаже прозвучали тяжелые шаги! От страха сердце пустилось вскачь, а на затылке зашевелились волосы.
Осторожно, чтобы не цокать каблуками по полу, я стянула с ног сапоги и на цыпочках, почти беззвучно начала подниматься по лестнице. Под ногой скрипнула половица, пришлось замереть и прислушаться. Шорохи стали явственнее. Подобравшись к мужской спальне, я поглубже вздохнула, а потом резко толкнула дверь и, размахивая призовой чашей, ринулась к вору, стоявшему возле кровати.
«Дзинь!» – победоносно тюкнулась медная посудина о голову грабителя.
– Мать моя женщина! – вскрикнул тот хриплым голосом Этана, присовокупив парочку нецензурных ругательств.
– Проклятие! Этан? – охнула я, чувствуя, как отпускает напряжение. – Ты почему сидишь без света?
– Свечи не нашел, – прокряхтел он, потирая макушку.
– У нас теперь магические огни, – объяснила я и тряхнула лампу, стоящую на подоконнике. Спальню залил яркий свет, и после потемок перед глазами поплыли радужные круги.
– Ты меня ударила ночной вазой? – оскорбился плотник, будто если бы его огрели утюгом или закопченной сковородой, то было бы не так обидно.
– Хорошо, что тебя «драконы» не слышат. – Я старалась смотреть куда угодно, только не в лицо вернувшегося блудного плотника, и вдруг обнаружила, что на боку медной чаши осталась приличная вмятина.
– Кто? – удивился он.
– Да есть тут стая мелких «драконов». Зачем… в смысле когда ты приехал?
– Час назад.
– Ясно, отдыхай, – пробормотала я и бочком попыталась выйти из комнаты, но Этан заслонил проход.
– Постой, Александра. Я приехал потому, что нам надо поговорить.
Меня будто магическим разрядом ударило, и я выпалила быстрее, чем успела сообразить, что стоит прикусить язык:
– Тебя не было пятнадцать дней!
– Ты считала?
– Больно надо… Я крестики ставила на календаре! Так вот, пятнадцать дней ты дозревал, чтобы объяснить, что произошло тем вечером? Надеюсь, ты отрепетировал речь, потому что времени у тебя было предостаточно! Между прочим, я почти собрала твой сундук…
Этан сжал мой подбородок и впился губами в мои губы. Как в прошлый раз, жестко, требовательно и без предупреждения. Окончательно разъярившись, я оттолкнула нахала и выкрикнула, взмахнув помятым медным горшком:
– Ты обалдел?!
В следующий момент Этан обнял ладонями мое лицо и снова прижался к моим губам. От возмущения я задохнулась и приоткрыла рот. Язык мужчины нахально скользнул по нёбу, а потом коснулся моего языка. Под ногами поплыл пол, чаша со звоном упала на пол. Забыв обо всем на свете, я вцепилась в рубашку соседа и ответила на поцелуй.
Сцепленные, вжатые друг в друга, мы шарахнулись на постель. У кровати обиженно заскрипели ножки, а пол содрогнулся. В сторону полетел мой жакет, следом отправилась рубашка Этана. Мы вовсе не были зажатыми пуританами. Пьяные от ласк, раздетые лишь наполовину занимались упоительными непристойностями, не потушив яркого магического огня и не задернув занавесок. Хорошо, что окна выходили в сад, иначе бы прохожих хватил удар… или же наши… кхм… упражнения собрали бы зрительный зал.
