– На месте, – служащий удивленно проследил, как решительным шагом нежданная визитерша, без приглашения ввалившаяся в приемную, направляется в кабинет. – Госпожа, вы куда?
Но я уже картинным жестом раскрыла дубовую дверь и уткнулась носом в шкаф для верхней одежды. Кто ставит на шкафы дорогие двери? Какой пафос! Даже досадно стало, что профукала преимущество внезапного нападения. Секретарь как раз пришел в себя и был готов урезонить нахальную налетчицу.
– Кто вы такая?
– Пряная штучка.
– Кто? – показалось, что у секретаря случится остановка сердца. Видимо, он решил, что энергичная незнакомка – танцорка какого-нибудь кабаре и пришла скандалить с богатым спонсором. Хотя, если подумать, я ведь действительно пришла скандалить, а жизнь в лавке с каждым днем все больше напоминала водевиль.
– Кабинет там? – указала я на вторую дверь.
– Вам туда нельзя, – отчаянно перекрыл проход секретарь и даже расставил руки.
– Почему именно мне? – усмехнулась я. – Вам мое лицо не понравилось?
– Понравилось… – растерянно отозвался он и не понял, как я обманным маневром ловко его обогнула и, повернув ручку, вторглась в кабинет.
Чего я совершенно не ожидала, что внутри окажется куча народа. Похоже, проходило совещание. По обе стороны полированного стола заседали гладко причесанные, хорошо одетые клерки с мертвенной бледностью на сытых лицах. Им словно выносили коллективный смертный приговор. Роберт развалился в кожаном кресле, повернувшись к подчиненным в профиль, будто мысленно посылал служащих к адским демонам. Дураку было ясно, что на совещании гостей не ждали и любого, кто посмеет прервать судилище или пропустит нарушителя порядка (простите, господин новый помощник), ждала мучительная смерть.
На мне, замершей в дверном проеме, сошлись недоуменные взгляды, и тишина в кабинете стала гробовой. С непроницаемым видом Роберт откинулся на спинку кресла, свел пальцы домиком и изогнул брови, без слов спрашивая, каким зимним ветром в его помпезную контору принесло «Пряную штучку».
– Я пытался ее остановить… – заикнулся секретарь, но моментально прикусил язык под острым взглядом хозяина кабинета.
– Добрый день, господин Палмер, – вымолвила я.
– Госпожа Колфилд? – наконец произнес он хрипловатым голосом.
– Потрудитесь объяснить, что это? – не обращая внимания на зрительный зал, я открыла ридикюль, вытащила банку с перцем и, пройдя в кабинет, со стуком поставила подделку на стол.
Взгляд Роберта остановился на банке, потом вернулся ко мне.
– Вон! – спокойно произнес он. – И закройте за собой дверь!
Я хотела было поперхнуться от возмущения, но пространство вдруг пришло в движение. Народ резво отодвигал стулья и поднимался из-за стола. В приемную из кабинета потянулся ручеек клерков, и мне пришлось подвинуться. Столь слаженный побег в последний раз я наблюдала, когда служила в редакции.
Дверь закрылась. Замок щелкнул. Мы с Робертом остались вдвоем.
– Я предпочитаю Вайтберри, потому что в столице слишком шумно, – вдруг объявил он.
– Меня совершенно не касается, из какого места ты обворовываешь людей, – отозвалась я. – Ничего не хочешь сказать?
Возникла долгая пауза.
– Ты потрясающе выглядишь, – вымолвил он, не вставая с кресла. – Тебе идет румянец.
– Ты понимаешь, что я пришла, чтобы высыпать эту банку перца тебе на голову? – разозлилась я.
– Я скучал.
– Ну все, – процедила я. – Господин Палмер, встретимся в суде! В прошлый раз вы откупились Ирвином, но сейчас ваш поступок ни в какие ворота не лезет. Банку заберу с собой в качестве доказательства, что вы своровали у меня идею, оформление и даже рецепт моей матушки, а потом дерзнули продать королевскому двору.
Схватив банку со стола, я попыталась выйти, но дверь оказалась заперта снаружи. Яростно подергала ручку:
– Выпусти меня. Немедленно.
Он надвигался с другой стороны кабинета.
– Не смей ко мне подходить! – предупредила я, выставив указательный палец, и вдруг оказалась смятой в объятиях, крепких и жарких. – Не смей меня обнимать! Ты меня бесишь. Я тебя огрею проклятой банкой!
Казалось, он не обращал внимания на то, что дама извивается ужом, словно ей за пазуху насыпали раскаленных углей.
– Как же я дьявольски тосковал по твоему голосу.
– Роберт, ты украл у меня перец! – успокоилась я, перестав вырываться. – Отпусти меня. Я пришла поговорить серьезно. Обещаю не скандалить.
Он действительно отодвинулся, а потом указал на стул, предлагая присесть. Я выбрала место, мужчина разместился рядом. Было слишком по-детски двигать стул, чтобы оставить между нами свободное пространство, но именно так я и поступила.
– Ты скопировал? – кивнула на банку со специями.
Роберт даже не удостоил взглядом подделку. Постучал пальцами по столу, а потом спросил:
– Александра, как ты думаешь, в какие деньги мне обошелся перенос строительства?
– Понятия не имею.
Он четко, по слогам назвал цифру в золотых, и я вдруг поймала себя на том, что некрасиво открыла рот от удивления. Клянусь, меня было дешевле убить, чем отдать кусок земли под «Пряной штучкой».
– На мой взгляд, только безумец станет топить торговую лавку, в которую инвестировал подобную сумму, – объяснил он свою мысль. – Понимаешь, о чем я?
Я ошарашенно кивнула.
– Полагаю, что искать автора сей гадости стоит в Питерборо, – предположил он. – За десять процентов от суммы долга я готов заняться этим делом. Согласна? Я тебе промышленного вора, а ты списываешь десять процентов.
– Размечтался! Сама справлюсь, – буркнула я.
Подкупить посыльного из местных и служащего в городском почтамте, а потом попытаться протолкнуть украденные смеси на королевскую кухню позволил бы себе только человек, наделенный властью и деньгами. Много ли людей в Питерборо способны покуситься на мои пряности и провернуть столь масштабную аферу?
– И коль ты уже здесь… – Роберт засунул руку в карман брюк и, словно мелкую медяшку, вытащил золотую монету. – В счет долга. Надеюсь, ты записываешь?
– Палмер, – процедила я, глядя на деньги, – ты носишь золотые в кармане?
– Если бы я засовывал в карманы векселя, то тогда брюки топорщились бы, – с нарочито растерянным видом заявил он. – Было бы неловко стоять перед служащими.
– Пришлешь деньги с поверенным! – рявкнула я. – Дай мне ключ, хочу убраться отсюда.
– Постучи, Генри откроет.
В голове крутились десятки цветистых ругательств, когда, затылком ощущая насмешливый взгляд Роберта, с каменным лицом я скреблась в дверь.
– Генри, отоприте, пожалуйста. Мы с господином Палмером уже кончили… оконч… закончили! Проклятие!
