Она могла бы все золото тратить только на себя, но решила иначе. Ей хотелось закрепиться здесь, хотелось, чтобы о ней узнали, чтобы запомнили. Не какая-то очередная девушка, которую скормили дракону, а девушка, которая спасла. И если бы спросили, хочет ли она вернуться к отцу во дворец, точно бы ответила – нет.
– Я вот тут думаю, если ты так много для них сделала, чего же они так на тебя наседают? – вдруг спросил Гундриг, придерживая своего жеребца, который норовил уйти вперед. Варвар долго думал, даже хмурился, что вообще не очень-то подходило его сонному и простоватому лицу.
– Хотела бы я знать ответ, – пробормотала она. – С ними было сложно. Они считали, что, пока я сижу в башне, дракон никуда не летает. И потому я не должна выходить. Они не думали, что мне тоже, например, надо есть и где-то брать воду. Не думали, что если я не буду выходить, то умру.
Сложное было время. Правда, оно как-то быстро закончилось. Да, как только она познакомилась с Корном, все стало совсем просто.
– Но я выходила. Познакомилась с другими людьми за дальними холмами. В маленьком городке Хилн есть несколько семей, которые очень мне помогали. А я им, как могла. Так и жили. Вполне мирно последний год. Хилн расположен в низине, дракону сложнее туда залетать, поэтому там жизнь была более или менее сносной.
– Ярвин с ума сойдет, когда услышит эту историю. – Гундриг вдруг широко улыбнулся. – В детстве он мечтал быть рыцарем, который спасает принцессу. Но ты и сама справилась. Хе-хе, бедный Ярвин.
– Откуда бы он мог знать о рыцарях? Ты что-то путаешь.
– Из книжек. Много-много буковок и Уна, которая любила все объяснять. Я тоже иногда слушал, но мне больше нравилось смотреть картинки с принцессами.
Он это сказал с мечтательной улыбкой, и, вполне возможно, в этот момент перед его взором мелькали картинки с принцессами.
Эйслинг только покачала головой. Она не считала Ярвина бедным и не заметила в нем благородных порывов. Он не спрашивал ни о чем, в том числе хочет ли она замуж или нет. Так что Гундриг заблуждался насчет рыцарства своего яргана.
Пока они не спеша ехали назад, Эйслинг думала о том, что снова привязана к Хилбору. Правда, раньше так было из-за дракона, а теперь из-за мужа. И в деревне ей показали, что дракон их пугал куда больше, чем все варвары вместе с ярганом.
По дороге Эйслинг увидела только два варварских шатра на десяток людей. Все остальные воины были в замке. И сколько в общей сложности их получалось? Не очень-то много.
– Гундриг. – От звука своего имени варвар встрепенулся и одарил Эйслинг заинтересованным взглядом. – Как считаешь, действительно ли местные смогли бы с вами справиться?
– О чем ты говоришь! Они крестьяне, мы воины. И у нас есть Ярвин. Они убегут, поджав хвост!
Эйслинг кивнула. Варвары, может, и правда хорошие воины и у них есть ярган, но не стоило забывать, что отряд Корна тоже сейчас состоит из неплохих бойцов. И никто не запрещает обратиться Корну к соседнему лендлорду за помощью. Другое дело, что семья Вернисов придерживалась нейтралитета в любых стычках. И только серьезный куш мог выманить их из своих земель.
Они подъезжали к замку, и Эйслинг все больше хмурилась. Ей хотелось поговорить с Корном, но она не могла к нему поехать сама. Оставалось надеяться, что Варна еще придет когда-нибудь проведать ее. Можно будет отправить весточку Корну. Эйслинг еще больше нахмурилась. Варна могла остаться за холмами и не видеть тех, кого она ненавидела. Но Эйслинг, как неразумный ребенок, просто хотела, чтобы та вернулась.
Когда они подъехали к воротам, то встретили десяток вооруженных воинов. Все схватились за мечи, но, узнав Гундрига, странно посмотрели и вроде бы успокоились. Однако ни один не ответил на шутку Гундрига. Только кивали в знак приветствия.
В общем-то, Эйслинг этого почти не замечала. Она настраивалась на разговор. Если ей когда-то удалось ужиться с драконом, так почему не попробовать и с варваром. Нужно как-то смириться с той участью, которую ей приготовил Дайра. Смириться и найти для себя какую-то выгоду. Принцессе и самой стало смешно, когда она подумала о выгоде супружеской жизни с варваром.
Она мечтала и дальше жить свободно, без навязанных мужей и магических браслетов. Хотя вопрос был не в браслете, а в Дайре. Король когда-то желал ей смерти. Знает ли об этом варвар?
– Гундриг!
Крик разнесся по небольшому двору, как звон металла. В высоких дверях замка стояла Уна. Ее лицо горело, и волосы странно выбились из косы. Она выглядела так, будто давно с чем-то или кем-то сражалась, но терпела поражение.
Эйслинг опасалась сестру Ярвина. Взгляд Уны будто проникал в мысли, забирался в самые дальние уголки души. Это было неприятно.
Во дворе с момента появления сестры яргана все неуловимо изменилось. Воины как-то подтянулись, и часть людей спряталась. Тем временем Уна коротко и рвано что-то выспрашивала у Гундрига, а смотрела все чаще на Эйслинг.
Веснушка тоже начала нервничать, и не оставалось ничего другого, как спуститься и взять ее под уздцы, чтобы отвести в конюшню. Но Уна выросла рядом и схватила Эйслинг за локоть.
– Ты уже хорошо погуляла. Теперь ты идешь со мной.
– Если ты попросишь вежливо, обязательно пойду. – Эйслинг не дрогнула и спокойно встретила холодный взгляд чуть более темных, чем у Ярвина, голубых глаз.
– Если ты не пойдешь сама, я потащу тебя за волосы, – в тон ответила Уна. – И у меня нет других слов для ресляндки, из-за которой умирает мой брат.
Она дернула Эйслинг за руку и быстро повела к замку. Сопротивляться бесполезно, это понял бы и ребенок. Уна возвышалась над Эйслинг и силой не уступала мужчинам.
Они пробежали через коридор и взлетели по лестнице, пересчитав подошвами все мелкие ступеньки. А когда оказались у дверей спальни, Уна просто толкнула Эйслинг в распахнутые створки.
Из-за бега перехватывало дух, а еще в нос почему-то лез запах железа. Эйслинг обвела комнату взглядом и сразу наткнулась на кровь. На полу алели капли, везде валялись окровавленные тряпки, а у двери стояло объемное ведро с водой, которая показалась розовой.
Дыхание выровнялось с трудом, но каждый вдох теперь давался тяжело. Нос забил этот влажный запах металла и дерева.
Эйслинг не сразу заметила Ярвина, который сидел на постели. Его толстая стеганая рубаха пропиталась кровью насквозь. И ярган прикладывал тряпицу к носу.
– Что произошло? – Эйслинг шагнула и запнулась на ровном месте.
– А ты не знаешь, Эслиг? – спросил Ярвин.
В другое время, видя столько крови, она бы подумала, что ожил дракон. Но сама сегодня наткнулась на чешуйчатое тело во дворе.
– Сначала у меня горела рука под браслетом. – Ярвин встал, отбросил окровавленную тряпку и пошел на нее. – Потом закололо сердце, из носа потекла кровь, а после открылись раны.
