Чем выше Ярвин поднимался по склону, тем отчетливее видел и чувствовал дым. А вот следов дикарей не заметил. Шатры, кучно расставленные на склоне, смотрели острыми вершинами в небо и крепко держались на земле. Ни один не покосился. И среди них изредка мелькали женские силуэты. Люди занимались обычными делами: кто-то нес воду, другие собирали хворост. Все быстро, как они и привыкли. Их стоянки всегда были наполнены неуловимым движением.
Все казалось слишком спокойным, но в груди давило сильнее. Ярвин еще раз оглядел шатры – тихо.
Стало оживленнее только у ворот замка, но снова не было видно ни одного дикаря. Не размениваясь на приветствия, Ярвин проскочил в ворота. Копыта коня застучали по брусчатке, в стороны разбежались люди. На их лицах читались удивление и испуг. Звуки резко смолкли, когда лошади остановились.
Рычание застряло в горле Ярвина.
Посреди замкового двора лежал мертвый дракон и нещадно чадил! И ради этого он загнал лошадей? Ради трупа с чешуей?
Ярвин соскочил на землю и пошел прямиком к туше, валявшейся во дворе. Еще два дня назад дым прекратился. Они даже решили разрубить позже его на куски, чтобы освободить двор. Но теперь все началось снова. Рядом с телом ящера от жара дрожал воздух. У самой чешуи он будто сгустился, и Ярвин, выругавшись, отступил. Слишком жарко. А потом вдруг ощутил, как внутри перестает давить. Как будто хранители довели его до места и оставили. Здесь, по их мнению, таилась опасность. Только вот жаль, они не сказали, какая именно.
– Давно это с ним? – спросил Ярвин, оборачиваясь к замершим людям.
Сначала все просто на него смотрели, а потом неожиданно вперед вышла Варна и попросила повторить вопрос на ресляндском. Она же и ответила:
– Со вчерашнего вечера. Я взяла на себя смелость и приказала людям не приближаться ко двору, попросила всех, кто здесь любил сидеть, уйти в другое место. – Женщина стояла прямо, но ее выдавал опасливый взгляд, который она бросала на мертвого дракона. Она очень боялась. – Неизвестно, что случится потом и почему он опять начал дымиться.
Неизвестно. Это Ярвину тоже не нравилось. Хранители не могли над ним просто подшутить, они точно чего-то опасались. При беглом взгляде все было как всегда. Во дворе замка его воины построили навесы, поставили лавки и даже восстановили часть большого настила. Если бы не дракон, то совсем скоро двор бы ожил. В нем было бы место конюхам, воинам и площадка для показательных или учебных боев.
Ярвин снова вернулся взглядом к настилу и пробежал дальше, к навесам. Дерево! Кругом все из дерева. Если дракон останется таким же горячим, будет пожар.
– Гундриг, возьми пару людей и сними навесы. Варна, прикажи людям со стены принести сюда песок и воду. Все это нужно расставить по двору. – Ярвин обернулся к Эйслинг. – Понимаю, что странный вопрос, но ты не знаешь, почему он дымится?
Принцесса пожала плечами, а потом быстро сказала:
– О драконах мало известно… Но, например, огненные птицы фениксы могли возрождаться из пепла.
Ярвин медленно повернулся к дракону и посмотрел на него совершенно по-новому. Небрежно сложенные крылья и мощные лапы с длинными когтями пугали, а еще Ярвин припомнил, что шкура у дракона непробиваемая. В общем, если он возродится, то им конец.
Но быть того не может, чтобы совсем мертвый вдруг стал живым! Такое только в сказках случается.
Все молчали, ни у кого так и не нашлось других вариантов.
– О-хо-хо, – тихо вздохнул Гундриг. – Хочешь, принесу выпить?
Непроизвольно воины, стоящие вокруг, кивнули.
– Дракон не феникс, – только и сказал Ярвин, потом достал меч и рубанул по шее ящера. Его обдало жаром, и оттого, что он близко подошел к телу дракона, рубаха задымилась. Пришлось сразу отступать. Но зато все увидели, что ящер не шелохнулся, а значит, хотя бы сейчас он мертв.
Только вот в груди опять появилась тяжесть. Ярвину пришлось приложить немало сил, чтобы сохранить лицо. Он мог убеждать себя, что дело в мертвом драконе. Но при виде туши оставалась только одна мысль – о возрождении ящера.
Ярвин действовал быстро. Он разогнал лишних людей, отправил Эйслинг вместе с ее подругой в замок и приказал нести копья. Он нашпиговал тушу дракона железом под завязку. Его руки покрылись волдырями, а рубаха задымилась, но теперь он чуть-чуть успокоился.
Оставалось придумать, как быть, если дракон сначала станет пеплом, а только потом оживет. На всякий случай Ярвин расставил в окнах замка арбалетчиков, а во дворе дозорных. Но тяжесть из груди не уходила, и до самой поздней ночи он не знал покоя. Гонял людей, снова проверял все кругом, даже залез на кое-как восстановленную стену с северной стороны. И все равно беспокойство не оставляло. Он уже мечтал просто упасть в кровать и обнять жену, но все что-то делал и делал.
Именно Ярвин первым услышал лошадиный топот, потому что стоял у замковых ворот, которые как по волшебству закрылись на ночь. Он так напрягся, что даже распознал тяжелое конское дыхание.
– Стой! Кто идет? – крикнул воин со стены, а в ответ услышал брань.
– Гелат это! А ну, открой!
Ярвин узнал этот низкий голос и вместе с прибежавшими дозорными спустил запор. Сейчас не время строить из себя великого яргана. Гелат не стал бы так скакать, если бы не случилось страшное. В груди даже закололо от плохого предчувствия.
Если Хилн разрушен, то винить Ярвин может только себя. Нечего было бежать сломя голову, стоило проверить стены еще раз, а лучше остаться.
– Ярвин! – Гелат соскочил со взмыленного коня и бросился к нему. – Король.
– Что?
– В дне пути отсюда король Дайра. Он прислал человека к Корну… Скоро будет здесь.
Дайра в Хилборе…
Дышать будто стало чуть тяжелее, но Ярвин отмахнулся от этого, у него были проблемы посерьезнее.
Уна говорила, что обычно вассалы ездят к королю, а не наоборот. Либо Хитрый Лев хочет видеть дочь своими глазами, так же как и мертвого дракона, либо желает забрать Хилбор. Возможно, есть еще ворох других причин, но эти казались главными.
Ярвин медленно выдохнул. Тяжесть в груди будто уменьшилась, но легче не стало.
Неспроста это. По всему выходило, что король выехал из столицы сразу, как узнал о браке Ярвина и Эйслинг… Такие быстрые сборы для ресляндцев что-то невероятное.
Вдруг сердце отпустило. Вот именно сейчас из груди совсем ушла тяжесть. Тело стало внезапно легким, и Ярвин понял, что не дышал так свободно с момента обретения барсов. И это оказалось еще хуже, чем внезапная тяжесть, которая преследовала последний день.
Глава 11
Ярвин не пришел ночью. Если бы такое случилось раньше, она, наверное, только бы облегченно выдохнула. Но сейчас хмуро смотрела в окно с открытыми ставнями и ждала, когда во дворе мелькнет силуэт мужа.
