Этот край отличался от Северного острова. В Хилборе, как и во всей Ресляндии, Ярвин не видел ни одного озера, тем более горячего. Ни клочка ничейной земли, здесь кругом стояли дома! Но странно, ему это нравилось даже больше, чем пустынные дали Северного острова.
Здесь все было по-другому, но почему-то казалось роднее. На острове никто не знал, каким будет день и останется ли небо ясным к ночи. Там утром мог подуть ледяной ветер, в обед выглянуть жаркое солнце, а вечером пойти снег. И его люди часто об этом вспоминали, похоже, даже тосковали по такой кутерьме. Ярвин их не понимал, он хотел, чтобы его домом стал Хилбор со своим чистым небом.
За спиной послышалось шуршание, и ярган обернулся. Принцесса забралась под одеяло, и теперь Ярвин четко видел лишь глаза. Действительно большие, и они делали ее чуть симпатичнее. А еще у нее, оказывается, очень длинные и красивые волосы, и он был не прочь зарыться в них пальцами.
Ярвин шел по правильному пути. Даже почти представил, что под одеялом роскошная женщина, но принцесса всхлипнула, правда, тут же умолкла. Осталось неясным – то ли она собиралась плакать, то ли замерзла и хлюпала носом. Ярвин еще раз посмотрел на звезды. Слезы женщины не слишком высокая цена за хороший дом. В конце концов, это вопрос выживания. Его народ просто исчезнет, если они где-то не закрепятся.
В кармане лежал скатанный шарик дурмана. Уна всегда давала его раненым, чтобы притупить боль. Пальцы быстро нащупали плотный комочек. Возможно, принцессе так будет проще.
К кровати Ярвин подходил медленно. Рассматривал принцессу, подмечал, как блики играли на ее щеках и отражались в огромных глазах, как блестели волосы, как хрупкие руки расправляли одеяло.
Все же Гундриг прав – она ничего.
– Если хочешь, могу дать тебе дурман. По большому счету это яд, но от него притупляется боль. Если жевать все целиком, скорее всего, ты мало что вспомнишь. И утром будет тошнить. – Он покатал шарик между пальцев и показал принцессе.
Эйслинг чуть помедлила и протянула тонкую руку, и Ярвин отчего-то почувствовал досаду.
Губы принцессы на вкус теперь были как дурман с горечью, но Эйслинг расслабилась и даже выгибалась навстречу его рукам.
Все прошло неплохо, решил Ярвин и провалился в глубокий сон. Он спал без задних ног и утром не услышал удаляющихся шагов принцессы. Хотя раньше гордился тем, что просыпается и от писка комара.
Глава 3
Без дикарских полос варвар оказался красивым. Его не портила даже плавность черт. Прямой нос с круглым кончиком и мягкая линия губ волной. Ему шло. Правда, такие черты никак не вязались с образом жестокого варвара. Пожалуй, только холодные глаза могли принадлежать сильному и непримиримому человеку.
Его глаза Эйслинг запомнила хорошо. За вчерашний вечер они ее несколько раз обещали убить. Хотя подозревала: несмотря на холодность, эти голубые очи снились всем женщинам, которых ярган встречал.
Сейчас варвар спал и не мог пригвоздить взглядом. Он раскинулся на подушках и выставил горло, будто хотел умереть. Разве с чужаками можно так расслабляться? Достаточно чиркнуть ножом по горлу – и нет яргана.
Проблема в том, что Эйслинг не была убийцей, а если бы и решилась, то даже не представляла, хватит ли у нее сил и сколько будет крови. Тихая смерть в этом случае лучше и меньше проблем. Она, наверное, могла бы добыть яд, тогда никто и не поймет, что случилось. Ярган умер бы тихо, как от болезни, а браслет слетит с руки сам.
От этих мыслей затошнило. Варвар, по сути, не сделал ей ничего плохого, а ночью оставался нежен. Хотя она смутно помнила, что происходило. Она вообще сейчас с трудом все вспоминала или понимала и не могла это списать на дурман. Весь вчерашний день она чувствовала себя так же. Для нее все слилось в какой-то потусторонний шум и один вопрос: «Что дальше?»
Он убил дракона… И?
Пока Эйслинг видела только проблемы. И это она еще гнала от себя мысли о свадьбе и прошедшей ночи. Ее и так уже прилично тошнило, не хотелось ухудшать и без того паршивое состояние.
Эйслинг бросила последний взгляд на варвара и плотно закрыла дверь в спальню. Судя по мертвой тишине, все спали. Неудивительно, в общем-то, варваров никто не тревожил. Это они с Варной вставали затемно, до пробуждения дракона. Если ящер бывал голоден, то просыпался сразу после восхода солнца и принимался рычать. Следовало вовремя спрятаться. Да, наевшись, он мог спать сутками, но они с Варной привыкли просыпаться до рассвета каждый день на всякий случай.
Эйслинг сделала шаг, затем еще и с каждым новым шла все быстрее. Путь до конюшни, несмотря на ком в желудке и тошноту, она пролетела. Ей отчаянно хотелось сбежать, а внутренний голос, который шептал, что это невозможно, она старательно не замечала. В конюшню принцесса ворвалась, будто убегала от пожара, и за седло схватилась как за руку друга и спасителя.
Ей непросто давалась подпруга, но сегодня она справилась играючи и даже неплохо закрепила мужское седло. Варна считала, что лучше ездить в телеге, чем в «неприличных» штанах. Эйслинг кивала, но не слушала. Жизнь рядом с драконом быстро заставила забыть о платьях.
Рыжая кобылка с мелкими белыми пятнами на морде недовольно прядала ушами. Веснушка не любила, когда Эйслинг ее седлала, и то, как поначалу наездница держалась в мужском седле, тоже. Но за последний год Эйслинг стала лучше ездить верхом и научилась договариваться с лошадкой.
Кобылка неохотно пошла вперед. Она недовольно дергала головой и фыркала. Подпруга слегка болталась, но затянуть ее лучше вряд ли бы удалось.
«Надо было взять хотя бы сушеных яблок», – запоздало подумала Эйслинг. Правда, ее передернуло от мысли, что пришлось бы идти в кухню. По пути могли встретиться варвары – они точно были где-то в замке.
Затошнило с новой силой и захотелось убраться отсюда. Только Веснушка не собиралась поторапливаться. Шла, красиво подкидывая ножки, и заодно встряхивала наездницу. Не так, чтобы та упала, но чтобы знала, как лошадке не хочется идти под болтающимся седлом.
Незатянутая подпруга могла сыграть злую шутку с Эйслинг, если бы Веснушка увидела мертвого дракона и вздыбилась. К счастью, тело лежало в стороне. До них доносился только запах дыма, но к нему животные давно привыкли. А Веснушка могла пережить даже отдаленный рык.
Вдруг кобыла дернулась в сторону, а сбоку кто-то крикнул:
– Тихо!
Эйслинг натянула поводья и еле удержалась в седле. Рядом с лошадью неизвестно как появился варвар в стеганом то ли дублете, то ли толстой рубахе.
«Гундриг», – вспомнила принцесса.
– Далеко едешь? – спросил варвар и сонно моргнул.
– Не очень.
Она нервно посмотрела на жилистые мужские руки, которые уцепились за узду.
– Нужен кто-то в компанию?
Этот вопрос ее удивил. При дворе короля Дайры ее либо вернули бы на место, то есть в спальню, либо сначала доложили мужу, а потом, скорее всего, тоже вернули на место. А здесь вот так – компанию предлагают.
