— Танечка, душа моя, что стряслось?
Татьяна опустилась на скамейку, и, не говоря ни слова, зарыдала во весь голос, склонив голову на плечо бабушки.
— Grand-mère, я не знаю что мне делать! — сквозь рыдания промолвила Тата, — я, я люблю его, а он мне не верит!
— Ну, ну милая, — гладя внучку, Юлия Николаевна не сомневалась в её искренности. Вот только Татьяна наделала много глупостей, и теперь не знает, как всё исправить.
— Полин, вы не могли бы оставить нас с Татьяной ненадолго? — просьба прозвучала очень деликатно, и молодая мадам Захарова, взяв шляпку, вышла в сад.
— Девочка моя, любовь это не просто слова. Хватит ли у тебя сил и мужества доказать её на деле? Ведь за словами стоит нечто большее!
Вытирая слезы, мадам Игнатьева удивлёно раскрыла глаза.
— Думаю, что смогу, но как?
— Докажи мужу, что твои слова соответствуют истине. И как бы тяжело тебе не было, не сдавайся, — ласково коснувшись золотистых волос, Юлия Николаевна поцеловала внучку в щеку. — Я верю милая, что у тебя все получится! Ещё немного побыв в обществе Захаровых, Татьяна, чувствуя себя намного легче, отправилась домой, готовая воевать со всем миром за своё счастье.
Лето быстро подходило к своему концу. Вот уже нынче Успение будет, а Тата по-прежнему пыталась наладить отношения с мужем. Александр перестал говорить об её отъезде, и лишь это немного успокоило молодую женщину. В остальном все было точно так же, как прежде. Супруг держал определенную дистанцию, а Таня старалась не нарушать её, но каждый раз сердце обливалось кровью, едва графиня думала о том, как страдает муж. Из разговора с доктором Тата поняла, что ежели Александр сам не возьмёт ситуацию в свои руки, то улучшений можно не ждать. Татьяна и не догадывалась, что мысли, одолевавшие графа, были столь схожи с ее. Александр долго размышлял, оставаясь наедине со своими невесёлыми мыслями. На ум приходили самые разные думы о том, как ему быть. Принять ли то, что жена рядом с ним не из жалости, а искренне и преданно любит его? Остро осознавая, что как бы ему ни хотелось этого, он не может удерживать Татьяну против её воли. Нынче она и визитами его не жалует, наверняка устала, и наскучило ей его общество. Последний свой разговор с доктором Штерном Игнатьев начал, желая услышать от лекаря что-то светлое. Тот не стал обманывать молодого человека, но и не стал скрывать правду. Ведь пуля задела позвонок, а то, что граф не умер сразу, вселяет надежду. Решив бороться из-за всех сил, Александр согласился на изнурительные процедуры, которые причиняли ему сильнейшую боль, но он был готов уцепиться даже за такую маленькую соломинку, лишь бы Татьяна как прежде была рядом.
Графиня, не подозревавшая о переменах, которые произошли с мужем, старалась как можно реже попадаться ему на глаза, проводя свободное время в детской. Анастасия выросла, и, слава Богу глаза её стали такими же голубыми, как у самой Таты. А вот волосы сильно потемнели, своим оттенком напоминая молодой женщине волосы Езерского. Недавно малышка научилась улыбаться, едва завидев мать, и оттого на сердце молодой матери становилось так тепло, и все проблемы казали никчёмными, ведь только ради этих маленьких глазок, смотрящих на неё с такой доверчивостью, стоило жить. Но Татьяне хотелось большего! Она любила и была уверена, что сие чувство взаимно, вот только муж как всегда шёл на поводу у своего цинизма. Прислушавшись к совету бабушки, графиня старалась доказать искренность своих чувств, только вот Александр воспринимал все в штыки, не придавая поступкам жены никакого значения.
Стоя в храме на Литургии Тата молила Богородицу, чтобы та направила её и научила, как быть. Молитва была настолько искренней, что Тата прослезилась, едва окончив её. Вытерев слезинки платочком, графиня последовала за дамами Игнатьевыми. Ангелина нынче была чудо как хороша, и даже Татьяна, питавшая к золовке не самые тёплые чувства, была вынуждена отметить, что такая красавица сможет составить счастье любому мужчине. Мадмуазель Игнатьева тем временем остановилась на крыльце, и, вдохнув свежего воздуха, осмотрелась по сторонам, будто ища кого в огромной толпе прихожан. Заметив, куда устремлён её взор, Тата улыбнулась. Она и ранее заметила, что Зелинский взывает повышенный интерес у Ангелины. Девушка покрывалась ярким румянцем, а глаза так и блестели, стоило молодому человеку появиться рядом. Вот и ныне Николай, поприветствовав дам, вознамерился их сопровождать, взяв под локоток Ангелину и Татьяну. В последние время князь изменил своё отношение к молодой графине. Он видел, что та искренне любит его друга, а тот напрасно мучает свою неотразимую супругу. Но Зелинский тут же забыл о графине, заметив обращённую к нему улыбку мадмуазель Игнатьевой. Лучистые серые глаза выглядывали из-под веера тёмных ресниц, а розовые губы, как же хотел Николай прикоснуться к ним и испытать сладость этих совершенных уст! Прибыв к Игнатьевым, Зелинский остался на ужин, ведь Раиса Сергеевна его так уговаривала. Ангелина вела себя очень тихо, и лишь изредка подавала голос, когда это требовалось. Татьяна же, как только выдалась такая возможность, покинула гостиную, желая ненадолго наведаться в детскую. Анастасия крепко спала, сжав одну ручку в кулачок, а другую положив под щёчку. В сотый раз Таня размышляла о том, как от такого холодного и жестокого человека, как Езерский, могло появиться на свет такое чудо? Благо, малышка никогда не встретится со своим настоящим отцом, ведь Тата даже на пушечный выстрел не подпустит Алексея к ребёнку. Но девочке нужен отец, и мадам Игнатьева надеялась, что Александр им станет, надо дать ему лишь время. Нежно коснувшись щеки дочери легким поцелуем, графиня покинула детскую. Заслышав непонятные звуки в конце коридора, Таня ускорив шаг направилась в комнату супруга. Растворив дверь, Тата несколько секунд стояла неподвижно, пока не поняла, что происходит. Александр полусидел на кровати, делая те процедуры, которые велел ему доктор. Господи, Татьяна даже не могла помыслить, что муж может заниматься чем-то подобным. При ней он лишь отворачивался и говорил, что все безнадежно.
— Саша, что ты делаешь? — приблизившись, Тата опустилась рядом с мужем на колени, а глаза наполнились тревогой.
Игнатьев отвлёкся от своего занятия, глядя на взволнованную жену, которая, раскрыв глаза и затаив дыхание, наблюдала за ним. Проходя через боль, он начал осознавать, что Татьяна достойна его попытки на то, чтобы поверить в себя. Граф чувствовал, как в ногах постепенно появляется сила, принося с собой очередные приступы болей. Но это того стоило! Штерн был доволен результатами, хотя прошло всего лишь мало времени. Татьяна всё ещё ждала ответа, но Александр, устыдившись того, что скрывал от жены свои занятия, ничего не ответил, лишь притянув её к себе, заключил в объятья, целуя лицо, глаза, губы. Тата, истосковавшись по родным губам, не смея шевельнуться позволила мужу делать всё, что тот пожелал. Казалось, эти двое ничего не замечают вокруг, и лишь дыхание, слившееся воедино, говорило о том, что в комнате кто-то есть. Таню не заботил напрочь испорченный наряд и сломанная прическа. Все, что она хотела, это, чтобы руки, умеющие ласкать так нежно, не останавливались. Все было волшебно, необычно, но Татьяна не обращала на это внимание. Хриплое дыхание мужа, и наконец, тесные объятья, то, о чем она уже и не могла мечтать, свершилось, и хотелось петь от радости, и улыбаться всему свету. Когда муж заполнил её без остатка, графиня наконец произнесла слова любви вновь и вновь.
