— Я помню, чем окончился наш с вами последний разговор. Если это все, то я пойду, я жду подругу, — Тата готова была кинуться прочь, но Александр поймал её руку и развернул к себе.
— Таня, неужели ты не видишь, как я сильно сожалею о своём поступке? Я люблю тебя, милая, а в тот день потерял рассудок, ведь тогда… — хотел продолжить он, но Татьяна его остановила:
— То не любовь, Александр, а страсть, — ответила Таня, и она действительно поняла, что к Игнатьеву испытывала только страсть. Ей хотелось видеть его, отвечать колкостью на колкость. Но Алексей, то была любовь, которую она не сразу смогла разглядеть. Ведь то тепло, что она почувствовала при их первой встрече, должно ей было рассказать о многом.
— С каких пор вы стали столь мудры? — не удержался от сарказма граф.
— С тех пор, как полюбила, — просто ответила девушка.
Александр понимал, что если он начнёт с ней перепалку, то только всё испортит. Но всё же не удержался и спросил:
— Уж не своего ли жениха?
— Вам нет до этого никакого дела, — быстро ответила Татьяна, пытаясь освободиться от его железной хватки.
— А мне интересно, почему он сделал вам предложение? — насмешливо поинтересовался Игнатьев.
— На что вы намекаете? — дрожащим голосом спросила Тата. Сердце тревожно забилось, ведь она действительно не знала, почему Алексей сделал ей предложение.
— Он сделал это, для того чтобы насолить мне. У нас с ним старые счёты. Вы — просто пешка, которой он играет.
— Вы лжёте! — воскликнула Татьяна, чувствуя, как внутри её что-то оборвалось.
— Не верите, спросите Езерского, пусть он расскажет, что было два года назад, отчего он долгое время сторонился света, отчего он не обращал внимания на дебютанток, а лишь крутил интрижки с куртизанками и замужними женщинами?
Татьяна побледнела. Ей вдруг открылось, что она совсем ничего не знает о своём женихе.
В глазах потемнело, а по голове будто ударило чем-то тяжёлым.
Граф заметил, как девушка пошатнулась, поэтому, подхватив её под локоток, усадил в экипаж. Тата чувствовала, что земля уходит из-под ног, а в голове продолжает стучать.
Александр прижал к себе девушку, стараясь успокоить её, на мгновение Татьяна забыла, где она находится, поэтому, положив голову на его плечо, прошептала:
— Алёша, милый, ты ведь не оставишь меня, я люблю тебя, правда.
Александр слушал её, гневно сжав губы. Он не представлял, что своим поступком толкнёт Татьяну в объятия своего врага. Но девушка, похоже, всерьёз полюбила Езерского, и он не знал, что теперь делать. Отпустить Татьяну? Для этого он слишком любил её, но и неволить не собирался. Он молча смотрел, как девушка приходила в себя, понимая, что сейчас разразится новая буря.
Татьяна довольно быстро очнулась. Осмотревшись, она увидела Игнатьева, и сердце забилось с такой силой, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Она встряхнула головой, тем самым полностью оживя.
Гневно взглянув на Александра, сказала:
— Вы специально всё подстроили! Вы знали, что, услышав дурное о Езерском, я сразу поверю? Вы уж поступайте, как знаете, а я сама поговорю с женихом, и все выясню. Вам я не верю!
— А зря, ведь он и теперь обманывает тебя! Он до сих пор встречается со своей любовницей!
— Это ложь! Вы говорите так, чтобы я вновь поверила вам, а тому не бывать! Слышите! — открыв дверцу, он выбежала на мостовую и, не разбирая дороги, бросилась прочь.
С трудом найдя путь, она всё же отыскала в переулках особняк Езерских. Незаметно поднявшись в свои покои, она едва держалась на ногах.
Сняв шляпку, она гневно отшвырнула её в сторону.
Игнатьев не представляет, какие сомнения он поселил в её душе. Она действительно не знала, отчего Алексей сделал ей предложение. Владимир проиграл ему, но это не значило, что он должен жениться на ней.
Теперь-то Тата знала, что месть на многое может толкнуть, поэтому Езерский
вполне мог действовать корыстно.
А она, как последняя дурочка влюбилась в него, хотя и не сразу.
Сил совсем не было, но она понимала, что совсем скоро нужно было спуститься вниз.
С помощью Марфы она привела себя в порядок, так что никто не усомнился бы, что целый день она была в своих покоях.
Светло-голубое платье подчеркивало её бледность, будто и вправду ей нездоровится.
Волосы волной спадали за спину, и удерживались с помощью двух гребней с рубинами, — тоже подарки Алексея, который он сделал ей по приезду.
Марфа хотела было что-то сказать, но промолчала: кто она, чтобы иметь право советовать или говорить?
Забыв про шаль, Татьяна спустилась в гостиную. Алексей и Галина Николаевна о чём-то тихо говорили в углу.
— Моя дорогая, — поприветствовала её madam Езерская, — вам уже лучше?
Тата кивнула и взглянула на Алексея. Краска на лице и раздувающиеся ноздри не на шутку напугали её. Она никогда ранее не видела его в гневе.
Неуверенно пройдя через комнату, Татьяна присела возле Галины Николаевны.
— А мы как раз обсуждали предстоящий бал по случаю вашего дня рождения и помолвки. Скажите, каким бы вы его хотели видеть? — ласково спросила Галина Николаевна.
Не успела Татьяна открыть рта, как Алексей ответил за неё:
— Уверен, вам бы хотелось, чтобы собралось большое количество людей. А также ваша подруга, если я не ошибаюсь, mademoiselle Игнатьева? Они ведь в городе, не так ли? — спросил, не спуская с неё пристального взгляда.
Татьяна вздрогнула — столь ядовитым был тон Алексея.
Неужели она не ошиблась, и он был у храма? Но тогда для чего все эти намёки? Отчего он просто не спросит её, не узнает из её слов, как она случайно встретилась с Игнатьевым.
Оскорблёная Татьяна всё же сдержала гнев, который рвался наружу. Улыбнувшись, она тихо сказала:
— Вы правы, я совершенно забыла об Ангелине, но наверное ещё не поздно послать приглашение, — прибавила она, не спуская глаз с Алексея.
— Тогда нужно пригласить и её брата, не пристало девице появляться без сопровождения, — заметил Алексей и сжал плотно губы.
Галина Николаевна поняла, что она лишняя, и, торопливо сославшись на неоконченные письма, покинула гостиную.
Оставшись один на один с Алексеем, Татьяна всё время поглядывала на дверь.
— Я вижу, вам не терпится покинуть моё общество, — проговорил Езерский, отметив её дрожь.
Опустившись рядом с ней на диван, он против собственного ожидания залюбовался ею.
Голубое платье очень шло ей, а волнистые волосы спадали за спину, заставляя желать их коснуться.
