И всё же, счастье, это когда счастлив человек, которого ты любишь. Когда ты видишь его улыбку, слышишь как бьется его сердце. Тогда ты понимаешь, что и ты стал от этого счастливым.
Моисей Абрамыч пообещал, что всё будет готово к вечеру.
Выйдя из лавки, Татьяна вдохнула полной грудью, чувствуя покой в своей неугомонной душе.
Но она ещё не знала, что тёмные тучи сгущаются над её головой.
* * *
Тата пыталась сосредоточиться на вышивании, но это ей с трудом удавалось Все её мысли были заняты Алексеем. Он устала считать минуты, стараясь скоротать время за любимым занятием.
Дамы Езерские отправились отдыхать перед ужином, но Татьяна посчитала это излишеством, учитывая то, что она поздно проснулась.
Неожиданно двери гостиной открылись, и девушка почувствовала, как сердце замерло в радостном ожидании.
Алексей вступил на порог, и их глаза встретились. Тата встала ему навстречу.
— Я скучала, — просто сказала Таня, смело принимая его объятья. Она более не боялась того, чего так долго страшилась.
— Я тоже, moja droga, — ласково сказал Алексей, нежно обнимая Татьяну. Он боялся увидеть в её глазах сожаление, но они светились радостью и теплом, оттого он вздохнул спокойно.
Татьяна сама нашла его губы и смущенно начала целовать. Он понимал, что такой поступок даётся ей нелегко, ибо пережив то, что пришлось пережить Татьяне, не каждый решиться вновь полюбить и довериться кому-то.
Но она оказалась смелой, вот только теперь Алексей был намерен подождать до свадьбы, дабы вновь быть со своей возлюбленной.
Он не хотел подвергать репутацию Татьяны новым испытанием.
Но Тата, осознав силу своих женских чар, решила заставить его потерять рассудок.
Слегка отстранившись, Алексей посмотрел на свою невесту.
— Что случилось, я сделала что-то не так? — спросила она, широко раскрыв глаза.
— Нет, мой ангел, просто ты сводишь меня с ума, а теперь не самое лучшее время, — произнёс Алексей глядя как белые щёки Таты становятся алыми.
Татьяна смущенно улыбнулась, глядя на красавца жениха.
Алексею очень шёл темно-синий мундир, подчёркивающий его широкие плечи. Темно-русые волосы были слегка взъерошены, а тёмные очи лучились теплом.
— Закрой глаза, — тихо попросил Езерский, вставая позади Татьяны.
Таня покорно исполнила просьбу, чувствуя, как что-то холодное коснулось её обнаженной кожи.
— Открывай, — услышала она столь милый душе баритон.
Раскрыв глаза, Тата тихонько ахнула.
У неё на груди покоился медальон так похожий на тот, что она собралась подарить Алексею.
— Алёша, — с нежностью в голосе проговорила Татьяна. Слова застряли в горле, и ей было тяжело говорить. Она не могла понять, как она была так слепа, что не смогла отличить настоящее чувство, от иллюзии?
— Ты опять плачешь, любовь моя? — спросил Алексей, заметив одинокую слезинку на лице девушки.
— Это от счастья, — сквозь слезы ответила Таня, беря его руку в свою, — у меня тоже что-то есть для тебя, я собиралась отдать тебе это позже, но теперь…Я думаю как раз самое время. Я ненадолго покину тебя.
Поднявшись в свои покои, Таня нашла в шкатулке медальон, который привёз Владимир от старого ювелира.
Вот та малость, которую она может сделать для Алексея, хотя это всего лишь крупица того, что она хотела бы сделать.
Спустившись в гостиную, она подошла к Езерскому.
— Вот, — тихо сказала Татьяна, протягивая ему медальон. Она понимала, что сей подарок очень скромен по сравнению с тем, чем он владеет.
Алексей с удивлением взглянул на медальон, затем на невесту. Татьяна удивляла его все больше, и он понимал, что те чувства, которые она без особых стараний разбудила в нём, лишь прелюдия к той глубокой любви, ожидавшей их впереди.
Раскрыв медальон, он увидел портрет Татьяны, только более юной. Она была столь юна и лишь голубые глаза и золотистые волосы вызывали сходство между нынешней Татьяной.
— Спасибо, — сказал Алексей, нежно целуя девушку в лоб. Он никогда бы не подумал, что ему хватило бы такой обычной ласки, от которой на сердце становится спокойно и тепло.
Они несколько минут простояли просто молча, смотря друг на друга. Им не нужны были слова, ибо и так всё было понятно.
Время пролетело незаметно, и уже закончился ужин, когда все домочадцы собрались в гостиной.
Каролина держалась не так отстранённо, как прежде, не желая вызывать недовольство брата. Она исполнила несколько польских песен, аккомпанируя себе на пианино.
Владимир развлекал Галину Николаевну, рассказывая истории из их с Татьяной детства.
Тата с Алексеем уединились на диване, тихо разговаривая.
Такую приятную картину нарушил внезапный приход лакея. Он принёс письмо на серебряном подносе и почтительно остановился возле Татьяны.
Таня нерешительно раскрыла послание, чувствуя как её настроение меняется по мере прочтения.
— Что такое, дорогая, дурные вести? — спросила Галина Николаевна, с тревогой смотря на Татьяну.
Тата побледнела, отдавая Алексею письмо.
Тот быстро пробежал его глазами, глядя на бледную невесту.
— Ты должна быть с ней, милая, — спокойно сказал Алексей, хотя чувствовал себя ужасно от одной мысли, что придется расстаться с невестой. Но он прекрасно понимал, как много значит для Татьяны её бабушка. А то, что с ней случилась такая беда, сильно расстроило её.
— Я слышала, что Борисовы едут в своё имение уже завтра. Они могли бы сопроводить Татьяну, ведь у Владимира Владимировича, как я поняла, дела в городе, — тихо произнесла Галина Николаевна, хотя не и была уверена, что её кто-то услышал.
— Я поговорю с Игнатием Петровичем, — сказал Алексей, понимая, что ныне важно, чтобы Татьяна была рядом с бабушкой.
Тата поднялась с дивана, чувствуя себя опустошённой.
— Я пойду к себе, у меня разболелась голова, — едва слышно сказала она, подбирая длинные юбки.
Оказавшись в своих покоях, Таня тяжело вздохнула. Кто бы подумал, что её доныне здоровая бабушка может так быстро слечь. Она всегда отличалась здоровьем, а теперь прикована к постели с сердечным ударом.
Марфа увидела, что барышня чем-то расстроена, но решила помалкивать. Не холопское это дело вмешиваться в дела господ.
— Собери вещи, завтра мы едем в деревню — попросила Татьяна, чувствуя усталость, которая так неожиданно напала на неё.
— Как скажете, барышня, — покорно промолвила горничная.
Марфа подготовила её ко сну, но Татьяна сомневалась, сможет ли она спокойно уснуть.
