Я чувствовала, что наконец-то начинаю немного сворачивать с прежнего курса.
В тот вечер мужчина с розовой бабочкой ответил на мое письмо, и я получила больше информации о нем. Он был 46-летним вдовцом с 8-летним сыном. Понятие «агент по недвижимости» в его случае означало, что он проектировал дома и продавал их и, похоже, страстно любил свою работу. Он был ростом 168 см, начал лысеть, но в письме производил впечатление человека остроумного и вдумчивого. Он казался искушенным и умным, хотя у него не было высшего образования. Он предложил поговорить по телефону, но я пошла на шаг дальше. Интеллектуально любознателен, хороший папа и финансово стабилен – что еще мне надо знать, прежде чем пойти на свидание? Почему бы нам не встретиться?
Можно подумать: тоже мне, большое дело! Но для меня это было реальным шагом вперед. Я столько раз ошибалась с этими первыми телефонными разговорами – делая по сотне допущений, которые мне ничем не помогали и не соответствовали действительности! Дэн Ариели предостерегал меня, говоря, как обманчивы бывают эти первые телефонные разговоры: они лишь утверждают тебя в нереалистических ожиданиях, если проходят хорошо, или заставляют отказываться от свидания, если проходят не так хорошо, как ты ожидала (как тот мой разговор с дайвером Мэттом).
Так что в рамках программы изменения своих поступков я предложила не разговаривать, а встретиться. Не за кофе, с которым я могла бы разделаться за двадцать минут, а на полуденной прогулке, где нам были бы обеспечены минимум два часа разговора. Я не собиралась устраивать ему собеседование. Я просто хотела хорошо провести время.
Мы договорились на следующий вторник. Ах, да – и вот это было из серии невероятного! – его звали Шелдоном! Я имею в виду – не на самом деле Шелдоном, но так же, как того мужчину, которого я в книге назвала Шелдоном. Я изу-милась и даже обрадовалась. «Потому что на этот раз, – подумалось мне, – Вселенная собирается не подложить мне свинью, а дать второй шанс».
Я решила называть его «Шелдоном номер два».
Муж, который хочет жениться
Когда я рассказала своей подруге Мэгги о Шелдоне № 2 и о том, как я сузила список своих потребностей до трех пунктов, она сказала, что тоже недавно прошла через это – со своим женихом.
– Моя мама как-то говорила мне, что единственная характеристика, которую стоит искать в муже, – это желание жениться, – сказала она. – Мол, ищи того, для которого привлекательна семейная жизнь. Помню, я подумала, что это ужасно неромантично: в конце концов, разве меня самой не должно быть достаточно для того, чтобы человек захотел связать со мной свою жизнь? Разве я от природы не настолько хороша? Но я все же заподозрила, что в этих словах была доля истины.
Как и я, Мэгги провела бо́льшую часть времени между 20 и 30 годами в поисках яркого «контакта». Она нашла его в долгих отношениях с мужчиной старше себя, который был во многом прекрасным партнером – оба талантливые, креативные кинорежиссеры, – но с каждым проведенным вместе годом становилось все очевиднее, что в жизни они стремятся к разным целям.
– Когда у нас ничего не вышло, – вспоминала она, – я была в шоке, потому что считала, что любовь побеждает все. Но она не может победить фундаментальные различия в том, какой вы хотите видеть свою жизнь.
Потом, в 30 лет, она встретила Уилла.
– Он вообще не производил впечатления человека, с которым я захотела бы быть, – говорила она. – И я примерно полгода держала его на расстоянии, потому что он не соответствовал желательным для меня «критериям». Он был ученым, и первые месяца три я вообще толком не понимала, чем он занимается. Он был ужасно неряшлив, как типичный «чокнутый профессор»: к тому моменту, как мы познакомились, он уже с полгода не стригся, а в его квартире не было настоящей мебели. Сплошные ящики из-под молока и футон, чтоб на нем спать. Он был очень стеснителен и не годился для остроумной болтовни.
Итак, Уилл не соответствовал некоторым из ее «желаний». Но, сказала она мне, соответствовал ее основным «потребностям»: (1) был человеком интересным и интеллектуально любознательным; (2) у них были общие цели и ценности; (3) он был надежным и верным.
В то же время, как сказала Мэгги, «все наши прочие различия – это такие детали, которые я стала находить забавными и интересными». У них было не так-то много общих интересов, зато они немало повеселились, открывая друг другу новые горизонты. Она теперь вместе с ним ездит на горном велосипеде и ходит в пешие походы, а ему нравится бывать с ней в театре. И относительно более практических моментов у них тоже полный контакт.
– У нас, слава богу, в общем и целом одинаковые взгляды на деньги и детей. Эти две вещи, я полагаю, – два самых важных камня преткновения, так что я счастлива за нашу семью, потому что у нас оказалось так много общего с самого начала.
В результате у Мэгги установился удачный баланс потребностей и желаний. В свои 30 лет она усвоила те важнейшие понятия, которые я только начинала усваивать в свои 40: «любовь» не является чем-то независимым от практических вещей, и, если мы хотим счастья, нам нужно научиться тому, как принимать эти практические вещи в расчет.
Но насколько практичными нам следует быть в поисках любви?
18. Любовь как бизнес
Вскоре после нашего разговора с Мэгги один человек по имени Джон Кертис прислал мне свою книгу. На обложке было изображено сердце, половинку которого занимала диаграмма со стрелкой, а над ним – цитата из «Нью-Йорк таймс»: «У этой провокационной, подрывающей устои книги есть все шансы стать “обязательным чтением” об отношениях в текущем десятилетии!»
Книга называлась «Любовь как бизнес: 9 лучших методик для повышения практической прибыли от ваших отношений», и, если ты никогда не слышала о ней, не отчаивайся, ты не одинока! Когда я позвонила Кертису, бывшему психотерапевту по вопросам брака и семьи, а ныне консультанту по менеджменту, он признал, что слово «бизнес» в книге об отношениях, похоже, отталкивает от нее людей.
– Честно говоря, она трудно продается, – сказал он (в этот момент он находился в своем офисе в Северной Каролине). – Люди хотят слышать о более нежной стороне любви. Они вслепую вступают в отношения, думая: «Мы так любим друг друга, мы со всем справимся». А потом все время ссорятся, потому что так и не собрались сесть и поговорить о разделении труда или о том, как распределять свои финансы, потому что им казалось, что это неромантично. Ну а ссориться из-за того, что вы не удосужились выработать практический план, – романтично?
Книга Кертиса учит семейные пары создавать генеральный план своих отношений, очерчивать конкретные цели в разнообразных аспектах (семья, налоги, досуг, карьера), вырабатывать описание его и ее обязанностей, определять компенсации и прибыли. Брак всегда был социоэкономическим партнерством, сказал Кертис, но в 1960–1970-х общественные ожидания в отношении брака начали меняться.
Или, как Стефани Кунц говорит об этом в своей книге «История брака», «прежнее представление о том, что жены и мужья – партнеры по труду, уступило представлению о том, что они – родные души». Но, замечает она, «в истории найдется очень мало примеров, когда любовь рассматривалась как главная причина для вступления в брак».
