И я начинала задавать себе примерно тот же вопрос, что и он:
– Следует ли мне срываться с места всякий раз, как у меня в кишках возникает «то самое» чувство, когда я встречаю новую девушку? Ведь я прислушивался к ним с тех пор, как мне исполнилось 14, и, откровенно говоря, пришел к выводу, что у моих кишок дерьмо вместо мозгов.
У моих тоже. И потребовался всего один взгляд на Match.com, чтобы подтвердить, что мои «кишки» выбирали не лучших парней.
Охота за сексуальностью
Мы с Эваном открыли список тех, кого я добавила в «избранное», и почту за первые несколько недель наших сеансов. В основном список был заполнен сексуальными, никогда не женившимися, 40 с хвостиком лет мужчинами, которые писали прекрасные профили. Они либо вообще мне не отвечали, либо, если мы начинали общение, у них не оказывалось заслуживающей внимания истории прочных отношений, или имелся шаблон серийных непродолжительных связей, или они невыносимо хвастались собой, или использовали сексуальные намеки в подозрительной манере, или имели осложненные отношения с собственными семьями, или остановились в карьерном росте, или просто вообще не производили впечатления милых, нормальных, стабильных будущих мужей.
Эван сказал, что это типично. Ему прекрасно известно, что мужчины-одиночки между 30 и 40 годами пользуются большим спросом и могут с легкостью жениться, а если они ни разу не были женаты к своим 35 годам, то у них обычно есть какой-то нежелательный «багаж» или проблема.
Моя 36-летняя подруга Кайла тоже это заметила.
– В этом возрасте, если мужчина кажется лакомым кусочком, то его уже откусили, – сказала она. – Мужчина за 40, который ни разу не женился, – так себе персонаж: с ним что-то нечисто. Я выяснила, что у них бывает одна из пяти трагических проблем: мамочка, зависимость, гомосексуализм, работа или обязательства. Разведенный с детьми – показатель отсутствия фактора безумия. По крайней мере, это говорит о том, что он заинтересован в традиционной жизни, в которой заинтересована и я.
К этому моменту я уже, конечно, понимала, что разведенные отцы, вероятно, были бы мне лучшей парой.
– Но интересно, – заметил Эван, – что твое «избранное» заполнено мужчинами, которые никогда не были женаты. О чем это тебе говорит?
– Что я никуда не гожусь в плане знакомств? Что я плохо сужу о характере?
Эван покачал головой:
– О том, что ты ослеплена тем, что считаешь «химией». Ты падка на сексуальность. Я предполагаю, что, окажись ты на вечеринке и разговорись там с разведенным мужчиной, слегка располневшим, седым, работающим в сфере финансов и живущим у черта на рогах – но он при этом был бы «крутым» парнем и тебе понравилось быть с ним рядом, – ты, вероятно, дала бы ему свой телефон. Пять лет назад этого, вероятно, не случилось бы. Ты учишься пропускать больше людей через свой фильтр. Но… Я также догадываюсь, что, если бы ты начала встречаться с этим мужчиной, ты говорила бы по телефону своим подругам: «Я не уверена, что это мне подходит: он толстяк и седой». Ты бы встречалась с ним, но, вероятно, продолжала думать, что тебе хочется кого-то более креативного и чтобы он жил поближе к тебе. Наша проблема – примирить людей, которых мы выбираем из списка знакомств, с людьми, с которыми нам по-настоящему нравится проводить время.
Поговорим о твоем детстве
Когда я рассказывала Жиану Гонзаге, исследователю с eHarmony.com, о своем «типе», он сказал, что люди, как правило, путают телесную «химию» со своим типом, а свой тип – с человеком, с которым у них много внешних точек соприкосновения. Но у такого способа мышления есть одна проблема.
– В отношениях, – сказал он, – ты не сильно меняешься в смысле личности или темперамента, так что твой партнер не станет внезапно более щедрым или бо́льшим экстравертом. Но пары действительно склонны до некоторой степени перенимать интересы друг друга, так что со временем картина может измениться. Люди зацикливаются на том, что у них есть общего – а на самом деле этим «общим» должен быть аспект контакта друг с другом. Вот это и есть истинная «химия».
Одна моя знакомая совершила именно такую ошибку. Когда ей было чуть за 20, тележурналистка Эми рассталась с давним бойфрендом, студентом-юристом, потому что решила, что с восхитительным новым коллегой по работе у нее возникла более сильная «химия». Они оба страстно любили свои теленовости, и им нравилось делиться друг с другом ежедневными переживаниями. Оба были равно одержимы своим делом.
– В конце концов я вышла за него, мы женаты 15 лет, у нас трое детей, – рассказывала она. – Но я несчастлива. В том, что действительно важно, у нас ничего общего. Муж со временем ушел с телевидения в пиар. Занимается видеографикой на фриланс-проектах и не то чтобы горит своей работой.
Теперь она сожалеет о том, что рассталась с тем бойфрендом, который стал юристом. С ним у нее было больше настоящей «химии».
– После того как дети вырастут, – говорила Эми о своем браке, – мы, вероятно, разведемся и пойдем каждый своим путем, поскольку у нас не останется ничего, что удерживало бы нас вместе.
Лиза Клэмпитт, нью-йоркская сваха, которая когда-то была социальным работником, рассказывала мне, что часто то, что кажется «химией», может быть эмоциональным багажом из детства. Именно поэтому, если она видит, что ее клиентка раз за разом «западает» на мужчин, с которыми у нее ничего не получается, она ищет психологические корни такого влечения.
– Иногда то, что люди считают «химией», на самом деле является реакцией на события, происходившие в их семьях, – говорила Клэмпитт. – Так, девушка, у которой отец был алкоголиком, может, когда вырастет, испытывать влечение к людям женатым или эмоционально недоступным, а когда мужчина проявляет здоровую эмоциональную отзывчивость, она не ощущает «искры».
В таких случаях Клэмпитт сосредоточивается на хороших качествах, которые привлекают женщину, и пытается смешать их с чем-то более здоровым.
– Я говорю: «Поищем-ка кого-нибудь остроумного и страстного, но при этом общительного, стабильного и желающего иметь детей, даже если поначалу тебя будет не слишком сильно тянуть к этому человеку». И напоминаю клиенткам, что эта самая «химия» порой ведет к скверным решениям.
Зависимость от «химии»
Эван тоже мне об этом напоминал.
– Что происходило, когда твоя «химия» достигала 10 баллов по 10-балльной шкале? – спросил он. – Что ты при этом чувствовала?
Я припомнила те моменты, когда при встрече с новым парнем меня охватывала лихорадка.
– Это было восхитительно! – сказала я.
– Да ну? – переспросил Эван. – А может, ты каждые двадцать минут проверяла автоответчик, не могла сосредоточиться на работе, игнорировала друзей и всю свою остальную жизнь – и вообще вела себя как идиотка?
– Да, пожалуй, скорее так, – признала я.
– Именно, – подтвердил он. – Когда у тебя лихорадка, ты сама на себя не похожа. Ты вся на нервах и не уверена в себе. Критическое мышление отсутствует, и ты принимаешь дурацкие решения вроде: Я просто хочу сорвать с него одежду и дышать его дыханием – и что с того, что он постоянно пребывает в клинической депрессии!
