– Пошли они все. Кстати, почему ты была уверена, что твоё письмо не перехватят и не расшифруют? Никогда не поверю, что ты была уверена, что в случае чего письмо попадёт на расшифровку прямо к тебе же.
– Ну… В общем, я сама его привезла.
– Ты в Бритчендбарне?! – чуть ли во весь голос воскликнул поражённый до глубины души Джереми.
– Сейчас уже нет. Я оставила письмо на почте. В воскресенье. Съездила на один день. Когда по новостям передали, что тебя не признали предателем, то я предположила, что тебя упекут в Бричт… Бричтенб… ну ты понял. Да и кто бы разгадал шифр на почте… могли, конечно, прошерстить всё до твоего приезда… Но что бы мне было, в конце концов?
Джереми удивило быстрое и едва внятное лепетание Джули. Обыкновенно она говорила голосом, полным уверенности и даже с некоторым вызовом к собеседнику, что по началу их общения Джереми казалось, что девушка всё время пытается ввязать их диалог в спор или в чём-то обвинить ни с того, ни с сего.
– Жаль, я был бы не против, если бы заскочила в гости.
– Полегче, ковбой – у тебя был шанс, – игриво парировала Джули, хотя судя по голосу, сказанные Джереми слова подняли ей настроение. – Мне тут пора… Сам понимаешь, пятница – пятницей, но всё же. Я же правильно понимаю, что на данный момент у тебя всё в полном порядке?
– Да, – в тот же момент ответил Джереми, стараясь не думать об Анне и о тех проблемах её, что теперь связывают его с ней.
– Слава Богу. Если будет время, позвони мне вечером в воскресенье, хорошо?
– Обязательно. Тогда, получается, до созвона?
– Угу. Пока.
Джули сбросила звонок, а Джереми продолжал стоять с несколько мгновений, не отрывая телефон от уха. «Обязательно…» – шёпотом повторил он. После чего зашёл в список исходящих звонков и стёр последнюю запись с телефона Анны.
* * *
Сумерки уже начали сгущаться, когда полноватый мужчина, тяжело дыша, торопливым шагом вышел из города и направился напрямик через поле, не обращая внимания на колючки каких-то сорняков, цепляющих его за суконные брюки и потёртые, а в каких-то местах и уже начинавшие расходиться, кожаные башмаки. Его глаза нервно бегали вдоль опушки леса, будто пытались отыскать что-то или кого-то. Мужчина споткнулся, когда его нога угодила в небольшую ямку, но взгляда от опушки не отвёл: лишь чертыхнулся, проклиная всё вокруг очень быстрой сбивчивой тирадой.
Когда до первых деревьев оставалось порядка сотни метров, мужчина, наконец, разглядел тёмную фигуру, прислонившуюся к одному из стволов. Желая убедиться, что зрение не подводит его, а опутывающая землю темнота не играет с ним в свои злые игры, мужчина остановился как вкопанный и сощурился, сузив глаза до узких щёлочек. Тёмная фигура явственно в знак приветствия махнула мужчине, и он в тот же момент сорвался с места и буквально побежал к ней.
– Я. Думал. Ты. Не придёшь! – стараясь отдышаться, отрывисто выпалил мужчина, согнувшись пополам и ухватившись руками о свои колени.
– Ближе к делу – чего ты хотел? – спокойно произнесла, выходя из-за дерева, долговязая фигура, которая также принадлежала мужчине – в свете выглядывающей из-за облаков луны была видна седина его висков и надменный, даже несколько презрительный взгляд по отношению к стоящему перед ним человеку.
– Дэви…
– Никаких имён, мать твою! – крепко схватив за плечи полноватого мужчину, зашипел ему в лицу долговязый. – И ты можешь говорить тише, а?
– Прости, прости! Может быть, отойдём поглубже в лес?
– Нет, здесь мы сможем увидеть, если кто будет шастать рядом.
– Как скажешь… Я волнуюсь. С девчонкой тогда ничего не вышло, она…
– Сбежала от вас, идиотов. Я знаю, можешь не рассказывать мне эту замечательную историю. Всё, что вам нужно было сделать – запугать её так, чтобы она в тот же день схватила свои манатки и убралась из города, прихватив с собой дочурку.
– Я знаю… знаю. Но ОН сказал, что мы не виноваты, ведь мы старались. Сделали всё, что смогли. ОН так сказал, понимаешь?
– Понимаю, конечно. А ты понимаешь, что теперь из-за всей шумихи в новостях о нашем новоприбывшем, скоро Бритчендбарн заполонят жуналюги разных мастей и калибров? Что мы тогда сможем сделать? А?!
– Но, быть может, они уберутся до середины августа…
– Остался месяц! Если двадцать девятого мы не проведём ритуал – всё пропало. Всё было зря. На твоём месте я бы молился о том, чтобы твои надежды сбылись. Иначе ОН вспомнит, кто подвёл наш культ в такой ответственный момент.
– Я… – пухлые губы мужчины затряслись. – Я-я сдел-лал всё что м-мог. Честно! Я клянусь!
– Мне плевать. Твоя судьба в ЕГО руках. Как и все наши судьбы, – долговязый задумался, запрокинув голову и рассматривая затягивающееся тучами небо. – Будет дождь… Хорошо, но для чего ты позвал меня сюда? Поныться о своей нелёгкой судьбе?
– Я… Дэвид, я… Прости, прости! Я хотел попросить тебя поговорить с НИМ. ОН прислушается к тебе. Заставим девчонку уехать, тогда… тогда точно свершится всё, что должно!
– Нет, – в то же мгновение последовал ответ.
– Но…
– Да говори ты в полголоса. А лучше шёпотом, мать твою! – вновь злобно прошипел долговязый. – Новоприбывший наш снюхался с ней. Они же это. С детства знакомы. Вот ОН и не хочет, чтобы мы теперь что-то предпринимали. Почему не хочет? Я не знаю. Спроси у НЕГО сам, если духу хватит.
– Меня ОН не послушает, но ты…
– Потому ОН и слушает меня, что я понимаю, когда нужно закрыть рот и выполнять то, что говорит ОН. Я не собираюсь выпасть из круга допущенных. Я должен быть там, – в глазах долговязого заплясали безумные огоньки.
Мужчины ещё с некоторое время спорили вполголоса. Их слова заглушал постепенно усиливавшийся ветер, под напором которого кроны деревьев, всё громче и громче шелестя листьями, принялись раскачиваться из стороны в сторону, скрипя стволами и ломая друг об друга сухие ветки. На землю одна за другой начали падать тяжёлые и крупные дождевые капли. Наконец, когда из теперь совсем закрывающих собой луну и звёзды туч хлынул ливень, мужчины разбрелись поодиночке в разные стороны. Никто и никогда из тех, кто знает их, не смог бы даже подумать, что столь отличавшиеся друг от друга два человека вообще могут знать друг друга. Но их объединяла общая идея. Идея, которая через смерть и страданье должна была принести своим последователям вечный рай.
И сердцу больше нет его покоя, Оно горит, дотла сжигая страх, Несчастного, забытого изгоя Ветра и бури носят на руках.
Теверовская Е.Г.
Часть 3
«Мессия»
И сердцу больше нет его покоя,
Оно горит, дотла сжигая страх,
Несчастного, забытого изгоя
Ветра и бури носят на руках.
Теверовская Е.Г.
Глава 1
Суббота. 9 августа 2014 года
