Районы с частными домами были всё ближе, Джереми уже различал начинавшиеся впереди ряды заборчиков, укрывавшие за собой лужайки участков. Он даже слегка прибавил шагу, достигнув тем самым, пожалуй, наиболее возможной для себя скорости, несмотря на то, что заживающая рана в ноге начинала ныть. Как вдруг Джереми остановился, будто вкопанный – его внимание привлёк странный символ, красовавшийся на углу трёхэтажки. Неумелой рукой чёрной краской были выведены контуры перевёрнутого треугольника с исходящими вверх ломаными линиями. Символ отдалённо напоминал Джереми череп некоего рогатого зверя. Джереми не понимал, из-за чего, но вдруг где-то внутри он испытал всплеск необъяснимых и непонятных эмоций. Чем дольше он всматривался в эти чёрные линии и точки, на месте пустых глазниц, тем сильнее убеждался в том, что ему знаком этот символ. Что где-то он видел его. И тогда что-то произвело на него столь сильное впечатление, что символ отпечатался на задворках сознания. Но… где. И когда? К горлу подступила тошнота, а голова начала слегка кружиться.
– Тот сон… – прошептал Джереми едва движущимися губами. Перед его глазами предстало воспоминание: весь в поту, пробуждённый от снившегося ему кошмара, что случалось с ним довольно редко, учитывая, что и сны Джереми почти никогда не снились. Он полулежит на кровати, оперевшись спиной об объёмную перьевую подушку. За окном в свете фонаря видны хлопья снега, увлекаемые порывами ветра из стороны в сторону: они падают, кружась, затем вздымаются выше и вновь стремятся вниз в медленном неведомом танце. Пробуждённая им, она прижимается к нему своим тёплым телом и обнимает рукой, будто защищая, и смотрит на него полными заботы мягкими серыми глазами…
Стараясь отбросить всё сильнее охватывающие его мысли, Джереми резко меняет свои планы. Его всё ещё качает, но он, стараясь держать уверенный шаг, опираясь на костыли всем телом, возвращается обратно в центр города, к площади. Ему нужно в паб. В какой из двух – неважно. Лишь бы вообще в этом гниющем городишке был открыт хоть какой-нибудь паб.
Уже начинало темнеть, когда на нетвёрдых ногах и даже будто нетвёрдых костылях, Джереми медленно вышел из паба. По поводу полной остановки развития города он всё же ошибался, ведь, судя по словам бармена, с которым он успел разговориться за проведённые в кресле у барной стойки часы, теперь в Бритчендбарне было аж целых два паба, да ещё и один бар. Чем они отличались Джереми лишь предстояло выяснить, как и то, чем отличается новое заведение, называющее себя «бар» от остальных привычных для города пабов. В любом случае этот паб, под названием «В Ирландии», на данный момент занимал почётное первое место в рейтинге Джереми. Ассортимент был не слишком велик, в сравнении с теми заведениями, в которых Джереми посчастливилось побывать за границей Бритчендбарна, но, зато, если в первые минуты на него и обращали хоть какое-то внимание пара посетителей, что уже были в пабе, то новые входившие не задерживали на нём взгляда более чем на секунду. Джереми знал это, так как его буквально натаскали понимать: следят за ним или нет. А прежде всего понять это можно по тому, сколько внимания оказывают твоей персоне. Нужно лишь самому уметь наблюдать и отмечать необычные детали поведения окружающих. Тусклое освещение в совокупности с тёмными тонами сделанной из настоящего дерева мебели скрывали лица и создавали атмосферу некой защищённости и спокойствия. Да и бармен оказался на редкость приятным парнем. Он как будто нутром чувствовал, когда Джереми становилось скучно, и в ту же секунду появлялся рядом с очередной бутылкой заказанного ранее крепкого напитка. После чего, опять же, будто обладая сверхъестественными способностями, в зависимости от настроения Джереми либо рассказывал ему какие-то городские новости, либо молча отходил к другой части барной стойки, оставляя Джереми уткнувшегося в только сегодня купленный смартфон, или же – особенно к концу своего пребывания в пабе – просто в столешницу. Хотя, вполне вероятно, причиной этому был взгляд Джереми – ему с детства говорили, что по его взгляду можно прочитать все его мысли и эмоции. Поэтому на заданиях он прилагал немалое количество усилий, чтобы следить, помимо всего прочего, за своим пресловутым взглядом. Ну а теперь, когда вся его жизнь укатилась к чертям, в этом не было никакой необходимости.
Джереми сделал пару шагов и остановился у самого края тротуара дороги, выложенной из брусчатки – опять же пережиток некогда богатого прошлого Бритчендбарна, оставленный сразу и как историческая память, и как наглядный пример экономии бюджета города. Всё в одном флаконе. Глубоко вдохнув, Джереми поднял глаза к небу. Солнце медленно уплывало за горизонт, освещая кровавым оттенком нагнанные за день ветром редкие перьевые облака. Холодало. Джереми уже пожалел, что надел одну лишь футболку-поло. Мало того, что она была броского кислотно-зелёного цвета и безумно мятая, так ещё и будто в сеточку, благодаря чему теперь Джереми всем телом ощущал любое дуновение ветерка. Он ненавидел этот цвет, такую ткань и тем более такой пошив – но заниматься шопингом у него желания не было, а столь заботливые бывшие коллеги, казалось, постарались наполнить его гардероб как можно более отвратительными вещами.
Не доверяя своей опьянённой памяти по поводу маршрута до дома, Джереми решил довериться карте и навигатору в телефоне. Но цифры заряда батарейки телефона, сигнализирующие с дисплея о всего лишь четырёх процентах, заставили его довольствоваться мельком заданным навигатором направлением. После чего Джереми сразу же отключил все функции, проклиная себя за то, что попросил бармена зарядить телефон лишь самым утром. Ещё и тратил потом заряд на изучение телефона, затем на бездумный сёрфинг в интернете на протяжении почти всего времени пребывания в пабе. Потому, собрав все свои силы в кулак, а, вернее, в ноги и плечи, которые уже порядком ныли из-за костылей, а особенно правое, Джереми побрёл домой, как он надеялся, по кратчайшему пути.
Алкоголь в крови дарил какое-то спокойствие и даже безразличие ко всему происходящему. Вглядывался ли в лицо Джереми идущий навстречу прохожий? Плевать – перед глазами Джереми он представлял собой лишь расплывчатую и мельтешащую из стороны в сторону фигуру. Идёт ли по телевизору очередной репортаж о Джереми, с нескончаемыми рассуждениями, предатель ли он или просто невезучий идиот? Дважды плевать. Произошедшее в Гданьске? Воспоминание о нём всё же резало где-то в глубине груди, в самом сердце. Но хотя бы теперь сознанию Джереми удавалось закрыться от сменяющих друг друга, будто в проекторе, терзающих его картинок. Джереми улыбнулся проскользнувшей мысли о том, что как бы он удивился, если бы в школе, в институте, да даже и год назад ему кто-нибудь заявил, что он будет искать забвения в пабе, прося бармена о том, чтобы его стакан не был пустым. Отличник и паинька с самого детства, вечно придерживающийся здорового образа жизни. Ни разу в жизни не напивавшийся, да и практически вообще не пьющий алкоголя, не попробовавший и одной сигареты и, тем более, наркотиков. Всё течёт, всё меняется! Джереми едва удержался от того, чтобы не остановиться посреди улицы и не разразиться истерическим хохотом. Всё течёт, всё меняется…
Выбравшись из центра города к окраинам с частными домами, Джереми мысленно поздравил себя с тем, что он хотя бы не плутает кругами по главной площади, о чём в какой-то момент у него закралось подозрение. Резко остановившись на месте, словно вкопанный, едва послушными пальцами он достал из кармана телефон и, щурясь сильнее и сильнее, стараясь тем самым как можно лучше сфокусировать зрение, убедился в том, что телефон разрядился окончательно. Закрыв глаза и сделав три глубоких вдоха для того, чтобы удержаться и не разбить телефон об тротуар, Джереми сообразил, что виновен не новенький аккумулятор, а он сам и не отключенные им данные о местоположении и передача мобильных данных. Трижды прокляв себя, он решил продолжать двигаться, вернее, стараться двигаться в том же направлении, в котором шёл и до этого.
