А вот и участок с оскверненными памятниками. Отче опять крестился минуты две, видно перебирая имена всех, чей покой нарушили ироды. Потом подошел к основанию, где стояла когда-то над могилой купчихи дева, с печалью посмотрел на горку битого мрамора на нем, а потом повернулся лицом к слободе, спиной к реке и воздел руку.
Если надеяться на то, что отец Кирилл помнил точно, то женская фигура была с одной поднятой рукой, второй опущенной и слегка склоненной головой. Правая рука девы оказывалась не так уж сильно и вздернутой — плечо ее примерно под прямым углом располагалось к телу, а предплечье, лишь слегка было приподнято вверх. Ладонь оставалась открытой. Так что поза в любом случае оказывалась не столько указывающей на небеса, сколько взывающей к ним или просящей о чем-то. Отче тем временем все еще мостился — он посмотрел на свою руку, не меняя угла в локте, чуть сдвинул ее в сторону, потом слегка потоптался на месте, видно вспоминая точный разворот, и в конце своих примериваний не очень сильно наклонился. И только после этого сказал:
— Точно вот так, я хорошо помню.
Да, если дева стояла именно так, то понятно, почему это не бросилось в глаза сразу — наклон был не очень большим. Оставался вопрос о том, почему вообще пришлось ее устанавливать под углом…
Если я прав, то рукой девы нужно было указать достаточно точное направление. А дальше уж одно из двух — или мастер выполнил заказ небрежно, или, что скорей, для подсказки использовалась уже готовая статуя. Все ж создать такое изваяние дело не быстрое, а потому Свешников его заказывал заранее — по смерти матери непосредственно и, скорее всего, еще не ведая, что придется что-то прятать и уезжать. А возможно, и вовсе была куплена готовая фигура, подходящая уже под замысел непосредственно.
А направление у нас… я встал рядом с батюшкой и проследил по его руке… получалось интересное.
— Вась, подойди, посмотри, куда рука отца Кирилла указывает, — попросил я девушку, чтоб себя проверить — все ж два глаза хорошо, а четыре — лучше.
Та подошла, внимательно примерилась и выдала:
— Дык в аккурат на луковку Вознесенской церкви!
В точку!
Что это нам давало, я пока не знал, но сам факт, что указание было конкретно, а не куда-нибудь в леса-небеса, или, к примеру, на густо заселенный район слободы, уже обнадеживало. А там дальше, посмотрим — храм, здание не маленькое, подвалы там, поди, огроменные, так что, будет, где поискать. А главное, Свешников там точно еще не был.
А потому, как бы быстро не ехала машина, мне все казалось, что очень медленно она идет. Да и в отделение я опять влетал с разбега. В двух словах изложил ситуацию Михаилу Лукьяновичу, тот сориентировался моментально и уже буквально минут через пять мы втроем, с ним и Марком, отправлялись в Вознесенский храм. Прол Арефьевич, который теперь, похоже, помогал расстроенному Кузе обихаживать лошадь, только успел крикнуть нам вдогонку:
— Вы куда?
— В церкву, посмотри тут пока, — махнул ему капитан, последним запрыгнул в Фольксваген и мы рванули к повороту на Коммунаров.
У церковных ворот оставили машину, миновали дом батюшки и поспешили к храму. В самой церкви, в отличие от Архангельской, что на кладбище, народу, считай, совсем не было, только возле Николая Чудотворца молились две старушки, да тихонькая Прасковья натирала подсвечник под иконой неизвестной мне святой. Склочной Пелагии видно не было.
Мы огляделись. Нам нужен был отец Симеон. Но только мы хотели потревожить Прасковью, как тот опять объявился сам, показавшись откуда-то из левого предела. Увидев такую делегацию, явно взволновался:
— Что-то случилось?!
— Нет, ничего, здравствуйте, Семен Иванович, — успокоил батюшку капитан.
— Ну, раз беды нет, то им вам здравствовать, товарищи милиционеры, — упокоился отче, — а ко мне, с чем пожаловали? Ко мне-то вы без дела не ходите.
— Есть у нас к тебе дело, есть… — согласился капитан, — скажи-ка, отец Семеон, а где у тебя тут вход в подвал? Нам бы осмотреть его требуется.
— Так нет подвала, — развел руками тот.
— Как нет?
— Так Храм это, а не купецкий дом с закромами. А храм, он ведь вверх стремиться должен, а не в землю закапываться.
— Что, совсем нет? — еще раз недоверчиво уточнил капитан, — Под Покровским вроде ж был?
— Ну, его по-другому строили, там землица мягкая, можно было и зарыться немного. Так и то не подвал там, с оконцами он. А тут и такого не сделали — на граните ж, считай, стоим, вот и не стали предки наши копать глубже. Вот, прям под досками и земелька сразу.
Я стоял и не верил… нет, не доверять словам отца Симеона, как считается, человека божьего, у меня оснований не было, но и так просто отпускать мысль, что догадка моя про указывающую руку девы, это пустое, не хотелось совсем. Да что говорить — не моглось! Михаилу Лукьяновичу видно тоже.
— И сколько тут до землицы будет? — притопнул он ногой по доскам пола.
— Дык, метра полтора, в рост не встанешь, — охотно ответил отче.
А я все думал, прикидывал. Церковь эту построили после того, как закрыли монастыри, один из которых здесь и располагался, а его деревянный храм сгорел.
— Семен Иванович, — обратился я к батюшке, — так может, что от монастырских погребов осталось? Не знаете ничего о таком.
Тот посмотрел на меня почему-то побитой собакой, потом воздел глаза к куполу, перекрестился, что-то буркнул, типа «Прости Господи» и только после этого ответил:
— Нет, про монастырское хозяйство ничего не знаю, — а глаза у него стали честные-честные…
Но заподозрить старца во вранье… нет, на такое меня как-то не хватало.
— А документы по монастырю, какие сохранились?
— Какие документы?! Ваши как к власти пришли, все выгребли! — воскликнул отче.
Помнилось, что подобные темы вводят старика в волнение, и он может наговорить лишнего. Но вот как отнесется к такому Михаил Лукьянович, я знать не мог. Так что, остерегаясь ситуации, которую будет… если и не сложно, то точно неловко улаживать, я, почти перебивая батюшку, задал следующий вопрос:
— А где теперь эти документы? В область увезли или в наш архив сдали?
— Да кто его знает… — запал отче видно иссяк и он сам, похоже, не рад был ему, а потому ответ его прозвучал как-то виновато.
С тем мы и отбыли.
Нет, конечно, мы еще побродили вокруг, осматривая не очень-то высокий цоколь, правда уже и не надеялись что-то в нем найти. Все ж заподозрить святого старца в обмане, думается, не смог, не только я.
Обратно ехали молча, похоже, все испытывали разочарование и думали о своем.
А заходя в отделение, Михаил Лукьянович изрек:
— Нужно собирать плотников и вскрывать полы в церкви, на полутора метрах тоже можно многое укрыть.
