В этот момент мы уже успели пройти в приемную, где Прол Арефьевич пил чай с Лизой и Васей, так что последние слова капитана были услышаны всеми.
— Где ты, Миш, собрался вскрывать полы? — спросил завхоз заинтересовано.
— В Вознесенской церкви… других вариантов нет, там, оказывается, подвалов не имеется, но под полом есть пустоты, в которых надо поискать.
— Что поискать?
Капитан наконец-то вспомнил, что кроме него я ни с кем из наших сотрудников не разговаривал. Ну, может Марк еще понял что-то частично, все ж парень умный, но и ему в запале никто ничего не объяснял. Просто сказали «пошли, ты нужен» и куда-то повезли.
Так что теперь, окинув подчиненных взглядом, Михаил Лукьянович распорядился, что б все перебирались в наш с ним кабинет, а Кузьму посадил в приемной — охранять наше собрание. Парень был недоволен конечно, но спорить с начальством не посмел.
А уже в кабинете, за закрытыми дверями, капитан в подробностях рассказал последние новости. Смысл его речи сводился к тому, что, кажется, появилась возможность найти клад Свешникова раньше его сына, а потом, зная, где он, заманить на него и банду.
Вот только Прол Арефьевич его энтузиазма сразу не разделил, покачал головой и прервал разворачивающиеся грандиозные планы капитана:
— Идея, конечно, хороша, Миш. И Коля молодец, что додумался до такого… только, ребятки, вот, что я вам скажу — где-где, а Вознесенском храме клада нету, это я знаю точно. Вы не забыли, думаю, что я был первым начальником народной полиции здесь, в Бережково. Где-то за месяц, как мы тут обосновались окончательно, церковь эта обворована была. Прежние власти что-то там искали, но им проблем и без этого хватало, так что воров они не нашли. Когда в слободу назначали меня, здесь власть устанавливали ниженские, и к моему приезду уже успели раскрутить это дело вновь. С чего уж они решили, что виноват священник, который в том храме тогда и служил, я — честно, не знаю. Потому что прибыл как раз к тому моменту, кода эти самые полы в церкви собрались вскрывать. В общем, дело я не вел, тем более что того попа увезли потом в Ниженный, но вот те полы поднимал собственными руками со всеми вместе. Облазил тоже достаточно, да и остальные, чей не дураками были… в общим, нет там ничего. Пригоршни разных монет насобирали, крестов нательных, что провалились в щели в полу за те столетия, что церковь стоит. Но вот ценностей там никаких нету, ни церковных, ни Свешниковских… это точно.
— И что теперь? — растерянно произнес Михаил Лукьянович, когда немного отошел от потрясенья.
— Та-ак есть же еще и ма-анастырские погреба, — произнес вдруг Марк, который оказывается, многое еще в храме понял.
— Есть наверное… — капитан расстроился видно не на шутку, — но где их искать? Там территория, видел какая? Мы с лопатами всем отделом не управимся и за пять лет!
— Так документы же по монастырю могут быть в нашем архиве… — подсказал и я, потому как мне, наверное, сложней всех было с этой идеей прощаться, и я все еще пытался что-то в ней найти.
— А могут и не быть… но ты, Коль, если не устал, сходи, посмотри. А я домой пойду, посплю… и ты бы Вася шла. Скоро Наташа должна объявиться и вам сегодня дежурить в ночь вдвоем. Ладно, я пошел, часам к восьми буду, загляну на часок. Если Коль, чего найдешь, приходи тоже. А так, до завтра… — было видно, что начальник наш от такой неудачи расклеился совсем.
В библиотеку я все-таки пошел, не желая упускать даже такую малую возможность.
Там было как обычно тихо. Я подошел к стойке и постучал, из-за нее с испуганными глаза выглянула Ольга, опять, надо думать, что-то читала:
— Здрасьте, — краснея, шепнула она, понимая, что испуг ее я заметил.
— Здравствуйте, Клавдия Васильевна на месте?
— Была…
— Спасибо Ольга Владиславовна, тогда я к ней.
Девушка кивнула и, проводив меня глазами, опять исчезла за своей стойкой.
В читальном зале было сегодня людно. За столами сидело человек семь детей, из младших, наверное, классов, а потому Глафира Андреевна бдела, глядя поверх своего стола и позволить себе, как Ольга, почитать спокойно не могла.
Ей я, проходя мимо, просто кивнул и указал на соседнюю дверь, та кивнула мне два раза, надо думать, и поздоровалась, и подтвердила, что начальница на месте. Тут, с той стороны, где сидели дети, послышался тихий, но в этом здании показавшийся ужасно звучным, смех и Глафира отвернулась.
В дверь заведующей я стучал два раза, но никто не отвечал, потом вдруг створка передо мной открылась, и Клавдия Васильевна шепотом спросила:
— Почему не проходите, товарищ?
— Не слышал разрешенья, вы видно очень тихо это произнесли, — обескуражено ответил я.
Женщина махнула рукой и улыбнулась:
— Привычка. Вы ко мне?
— Да, по делу.
— Проходите, чем могу помочь? — и она указала мне на посетительское кресло, стоящее перед ее столом.
Я прошел, сел и сразу задал вопрос, потому как от ответа на него зависело настолько много, что тянуть с ним уже терпения у меня не нашлось:
— Скажите, а бумаги, изъятые из Вознесенского храма в восемнадцатом, у вас в архиве или их забрали в область?
— Да нет, у нас.
Я выдохнул, стараясь не показывать вида, что сильно волнуюсь. А заведующая меж тем продолжала начатую мысль:
— Их не много, но кое-что все-таки сохранилось. Документы посчитали неважными настолько, чтоб в область везти, — при этом, она как-то так пожала плечами, что создалось впечатление, что она с этим не совсем согласна.
— А вы по-другому думаете? Вы с ними знакомы?
— Смотря, как оценивать важность. И — да, я их немного просматривала и привела в некоторый порядок… ну, что смогла. Возможно, кому-то они покажутся и не интересными, но вот с исторической точки зрения… — и как-то мечтательно добавила: — Вот когда-нибудь, после войны, мы в Доме культуры организуем музей по истории слободы, тогда просмотрим и изучим эти бумаги непременно. Думаю, они нам смогут пригодиться.
Так, понятно. Но для себя в ее словах я оценил лишь информацию о том, что она отчасти знакома с содержимым старых документов, и, затаив дух, спросил:
— А вы не в курсе, нет ли в тех бумагах упоминания о каких-нибудь подземельях под Вознесенским храмом?
Она растерянно посмотрела на меня:
— Нет, таких сведений я там не находила. Но мне встречались старые списки материалов, использованных при постройке этого храма. Может в них? Я-то таким совсем не интересуюсь, вы же понимаете?
Понимаю.
— Проводите меня тогда в архив, будьте добры, и выдайте мне эти документы. Буду их изучать сам.
Внизу меня далеко не повели, а прямо в первой комнате предложили пройти за полки. Там, под окном, стоял стол, на нем чернильница и несколько листов бумаги, в подставке видны были пара перьев и хорошо заточенный карандаш.
