Скажу сразу: пути таких два.
Обе эти дороги широкие, и идти по ним можно по-разному. Но их две. И одна продуктивная, а вот другая… Другой сложно дать оценку, ведь те, кто ее выбирают, – не плохие, не злые и не слабые. Нет! Они тоже делают выбор в пользу себя, пытаются как-то справиться с несовместимым с нормальной жизнью чувством беспомощности и безнадежности.
Но этот перекресток – гораздо более важный, чем обычная развилка на любом другом этапе пути от состояния «хочу большего!» до пункта «радость и полнота жизни». Это такое «солнечное сплетение» жизни в общем, ее ключевой аспект. Ключевой с точки зрения смыслообразования. Ведь кто-то скажет, что совсем не нужно преодолевать себя и достигать амбициозных целей, есть и другие способы сделать жизнь наполненной и радостной, и у них будут свои аргументы. Будут и те, кто станет сторониться неуспеха и двигаться в сторону от своих страхов. Они обоснуют и это.
Но недаром точка отчаяния – точка смыслообразующая, в которой стихают все споры. Потому что тут человек задается вопросом: «Зачем?» или гамлетовским: «Быть или не быть?»
Задается и… отвечает на него!
И здесь стандартной пошаговой инструкцией не обойтись: придется привести рассуждения о смысле. И одних иллюстраций из сказок будет недостаточно. Позовем, пожалуй, реальных свидетелей! Особенно для тех случаев, когда речь пойдет о продуктивной, но очень непростой трансформации этого чувства.
Кто виноват, или путь в никуда
В мифах и сказках этот путь хорошо прослеживается, когда в сюжете есть два действующих лица: положительный герой и отрицательный. И тот и другой попадают в одинаковую безысходную ситуацию. И ведут себя по-разному.
Первое, что приходит в голову, – сказка «Морозко». Ситуация стандартная: старуха, любимая родная дочь и нелюбимая падчерица. Сказка, на первый взгляд, странная: не сразу становится понятно, почему Морозко так щедро награждает падчерицу и так жестоко обходится с родной дочерью старухи. Он выглядит этаким самодуром.
Но если посмотреть на ситуацию, в которой разворачиваются события, повнимательнее, то многое становится ясно.
Итак, попав в ситуацию однозначно безвыходную (родной отец вывез далеко в поле замерзать в сугробе), падчерица встречает Морозко.
Давайте посмотрим, какие действия (нормальные, которые сделал бы любой человек в подобной ситуации) она не делает:
• не просит о помощи;
• не жалуется;
• не винит Морозко в том, что из-за него она сейчас замерзнет насмерть;
• не просит его уйти и не морозить ее;
• не винит старика-отца, который вывез ее сюда умирать;
• не злится на мачеху за решение сгнобить ее;
• не вспоминает умершую мать, которая ушла из жизни и не защитила ее;
и т. д.
Перечень, конечно, неполный, но логика ясна: она никого не винит и ни на кого не надеется.
Что же она делает? Чем ближе подступает к ней Морозко, тем больше она принимает ситуацию такой, какая она есть. И она не просто смиряется. Она из последних сил говорит, что ситуация это хорошая! Хотя переживает она явно обратное. И моменты отчаяния там тоже описаны: ей очень холодно, она с трудом говорит и т. д.
Что же делает в этой же точке дочь старухи, которую отправили по следам падчерицы за дорогими подарками? А она поступает, на первый взгляд, достаточно адекватно: говорит Морозко, что ей холодно, чтобы он отошел и перестал скрипеть и трещать, что у нее все замерзло, что она больше так не может и сгинуть бы уже этому Морозко, будь он неладен!
Она абсолютно точно:
• ситуацию не принимает;
• жалуется, что замерзла;
• винит Морозко в том, что ей холодно;
• просит его уйти;
• борется с обидчиком как может, нападая на него.
Она не принимает ситуацию, ищет и находит виноватого и пытается с ним бороться, обижая его словами.
И сказок с подобным сюжетом и героями-антиподами много.
Золушка принимает то, что не едет на бал, помогает сестрам одеться и выглядеть на балу отменно, соглашается перебирать зерна, находясь в совершенно безвыходной ситуации, когда она сама на бал никаким образом, кроме волшебного, не попадет.
Итак, вот он, первый и самый типичный способ нашего поведения и реакция на ситуацию безысходности и отчаяния. Мы констатируем, что не можем ничего сделать, что мы в безвыходной ситуации, – складываем руки и… занимаемся самооправданием, ищем виноватых.
Нас даже можно разделить по категориям по тому принципу, кого мы склонны винить в своих бедах. Одни винят конкретных людей: родителей, начальников, соседей, родственников, знакомых, несправедливых политиков… Врагов уйма! Другие ищут причину всех бед в социальных факторах: плохая школа, система образования, политический строй, пенсионная реформа, несправедливая судебная система и т. д. Третьи костерят явления или общие закономерности: наследственность и генетику, климат и погодные условия, исторический период, в котором мы живем, экономику, общий недостаток интеллекта или даже последствия татаро-монгольского ига.
Причина – в них, а мы – заложники, жертвы.
«…У меня же нет времени… Я не могу бросить ребенка на произвол судьбы… Опять дорогу раскопали… Плитку положили криво… Школы никуда не годятся… Система образования в упадке… Политики все – ворье… Государство только и делает, что нас обирает… Разве можно жить на такие деньги?.. И с такой наследственностью, как у меня?..»
Звучит грубо, но знакомо, не так ли? Бывают варианты и более утонченные. Но это неважно. Когда мы чувствуем, что не можем сами справиться с ситуацией, мы пытаемся нейтрализовать ее, перекладывая ответственность на другого, то есть ищем виноватого. Мы склонны оправдывать себя, и это не случайно.
Чтобы человек чувствовал себя нормально, он должен поддерживать позитивную оценку себя, беречь статус-кво. Самобичевание присуще только героям Достоевского. Поэтому читать его бывает так тяжело: нам сложно идентифицироваться с героями, сложно им сопереживать.
Механизм снятия с себя ответственности за неудачу, с одной стороны, выполняет положительную функцию – положительную с психологической точки зрения и относительно текущего момента. Мы защищаем себя: «Если причина не во мне, значит, со мной все в порядке».
С другой стороны, «со мной все в порядке», только пока я – жертва других людей или обстоятельств. Я хороший и нормальный, только пока ответственность за ситуацию лежит на моих обидчиках.
И это очень коварный сценарий. Коварный по двум причинам.
Первая заключается в том, что обиженному, жертве, полагается много «пряников» и мало ответственности. Подразумевается, что его должны жалеть или опекать, утешать и создавать условия. А обидчику светят наказание и порицание, до тех пор пока он не раскается. Но парадокс заключается в том, что как только вы обвинили кого-то, постаравшись спровоцировать у него чувство вины за ваши беды, он, вместо того чтобы пожалеть вас и признать вину, начинает сопротивляться и обвинять вас! Он старается завоевать, присвоить себе выигрышную роль обиженного.
