– Кто убийца, Лев? – вдруг очень жестко спросила Нора. – Ведь это кто-то свой?
– Убийца Федор, – твердо сказал Лев и сам явственно почувствовал фальшь в своем голосе.
* * *
Общего ужина не было. Все по очереди перекусили в столовой, кто что нашел, потому как у Ольги Леонидовны сильно болела голова и она лежала в спальне с невозможностью встать. Кира подозревала, что так мама уходила от разговора с отцом, от его нелепых извинений. Так было всегда. Кира была подругой матери, которых лишил ее отец. Он настолько любил свою супругу, что заставил полностью отказаться от общения со всеми, оставив тем самым эту привилегию только себе. Поэтому вынужденной подругой маме всегда была Кира, именно маленькая девочка однажды придумала ей мигрень. После очередной ссоры Ольга Леонидовна пожаловалась дочери, что не хочет видеть мужа хотя бы пару дней, чтобы не слышать его нелепых объяснений и прощений. «А ты скажи, что у тебя очень сильно болит голова, так сильно, что ты не можешь разговаривать». Вот с тех пор Ольга Леонидовна и пользовалась мигренью как возможностью побыть одной.
– Я счастлив, что очередное собрание кружка «Юный детектив» проводится не в кустах, – сказал Янис, когда они собрались у Вали в комнате. – Правда, обстановка несколько странная, ну да ладно.
Валентина где-то нашла аромасвечи, принесла снизу бутылку вина и три бокала, поэтому атмосфера была шикарная, но они втроем, обсуждающие убийства, не очень вписывались в нее.
– Вот вечно человек недоволен, – пробубнила Валя. – Розы ему не нравятся, обстановка не та. Мне надо расслабиться, я на стрессе второй день.
– Вы, Валентина, просто хотите похмелиться, не обманывайте себя, – парировал Янис.
– Вот вылила бы я в твою красную рожу этот бокал, да вина жалко, – сказала Валентина беззлобно.
– Прекратите, – остановила их перебранку Кира. – В моем доме происходит что-то странное, мне сейчас вот только ваших сор не хватает. Давайте подведем итоги дня.
– Давайте, – сказал Янис и, раздвинув на столике бокалы, положил листок и ручку и начал писать. – Значит, так, что мы имеем как факт? Первое – мертвые голуби.
– Дались они тебе, – возмутилась Валя.
– Конечно, – воскликнул Янис, – это первое звено в цепочке преступления. С них, по сути, все и началось.
– Началось с того, что Ники захотел украсть бриллиант, – сказала Кира.
– Ну я уже о деталях кражи, это-то понятно, ты еще начни с того, что он родился. Федор сказал, что именно Ники предложил достать голубей, но в первый раз Федор отказался, кто доставал второй, он не знает. Когда начался вечер, голуби уже стояли, и жених подумал, что их принес Павел Петрович.
– А все остальные подумали, что принес Федор, – махнула головой Кира.
– А ты откуда знаешь, что он сказал? – спросила Валя с подозрением.
– Следователю позвонил. Он меня немного недолюбливает, поэтому пришлось быть настойчивым и позвонить самому. Боюсь, сейчас он внес мой телефон в черный список.
– Может, он тебе еще и сказал, что это было в кармашке? – уточнила Кира.
– Не хотел и сопротивлялся, но я напомнил ему, кто нашел данную улику, и он сдался. В кармашке, что принес голубь, были сахар и вода.
– То есть ты хочешь сказать, что в кармашке была карамелька? – поразилась Кира.
– Ну, если Станислав Сергеевич не хотел меня просто разыграть, то да, – развел руками Янис.
– Карамелька, карамелька, ты как солнышко блестишь, – стала напевать себе под нос Валя. Видимо, вино легло на благодатную почву.
– Ну, пока Валентина солирует, мы пойдем дальше. Разговор, что слышал Артем между Ники и Глебом, странный и с прямой угрозой, только вот подслушанный разговор не пришьешь к делу.
– Скажи еще раз дословно, что он услышал, – попросила Кира. – Там совсем не за что зацепиться?
– Вот, я на диктофон записал, – сказал Янис и включил запись.
«Он сказал, – зазвучал голос Артема, – что, мол, Глеб заработал на родственниках. Что Николай хочет половину. Что если тот не поделится, фото с его прогулки по городу он отдаст отцу Златы. И еще что-то про приоритет, но что, я не понял. А тот ему ответил, что ему легче его убить».
– Надо поговорить с папой, – предложила Кира, когда Янис выключил запись.
– Рано. Нам, кроме слов этого парня, и предъявить Глебу нечего. К твоему отцу надо идти, имея хоть что-то.
– Он говорил про приоритет. Может, это банк? – неожиданно сказала Валентина.
– А вот это идея. То есть получается, Глеб что-то отнес в банк «Приоритет», Николай это увидел и решил шантажировать его. Валя, ты гений. Мне, конечно, страшно это говорить, но иногда твоя голова рождает настоящие открытия, – Янис резко вскочил, и его бокал, не устояв, как оловянный солдатик на тонкой ножке, опрокинул свое содержимое прямо ему на белые брюки.
– Зато вы не меняетесь, опять все извозюкались в вине, – сказала Валя едко, но при этом гордо, потому как похвала была, конечно, мировая.
– Вот кто пьет на совещаниях? – возмутился Янис и ушел ванную. Гостиные комнаты в доме были спроектированы как гостиничные номера – каждая имела свою уборную. Кира была задумчива, столько было, видимо, странной и неприятной информации о ее семье и родных людях, что ей было трудно все это переварить.
– Не унывай, Кирочка, дорогая, – сказала Валя ей, когда они остались одни, – все наладится. Вон даже твой бородатый прибежал. Не думай сдаваться и отдавать презентацию. Пусть сам делает. А то он руководитель, везде его имя стоит, а ты так, девочка на побегушках.
– Вот опять согласен с Валентиной. Что-то многовато, правда, за один вечер, меня это даже пугает, но все же она права, – сказал Янис. Он вышел из ванной в полотенце и с застиранными штанами в руках.
– А вы опять без брюк, – ухмыльнулась Кира. – Завидное постоянство.
В этот момент дверь распахнулась, в нее вошел большой мужчина, похожий на Шварценеггера в молодости, и прямо с порога въехал Янису кулаком точно в лицо.
Последнее, что подумал падающий в нокаут молодой человек, было… Нет, ничего не было, он даже не успел ни о чем подумать. Просто мир рухнул, и наступила темнота.
* * *
– Олененок, как ты? – спросил Павел Петрович. Он вошел в темную комнату, где весь день пролежала его жена, и присел на краешек кровати. – Может, вызвать врача?
– Не надо, – ответила она, и Павел понял, что жена не спит, а просто лежит с закрытыми глазами. Ее голос был бодр и даже несколько напряжен. – Ты же знаешь, у меня такое бывает, когда я перенервничаю.
– Может, хоть поешь, – так же тихо спросил супруг больше для приличия, потому как знал, что она не может есть, когда у нее мигрень.
– Я завтра расскажу все Кире, – сказала Ольга Леонидовна вместо ответа. – Я должна была это сделать давно, очень давно, с самого начала, но не сделала, пошла по пути наименьшего сопротивления, сделала так, как мне было легче.
