«Интересно, конечно, все это звучит, – подумал Максим о выступлении Уотсона. – Захватывающая история о нашем будущем. Вот только я все еще не знаю, какой из этого сделать вывод».
Суть происходящего он так и не уловил, а между тем выступления первого дня конференции подошли к концу. На этот день были запланированы только три речи. Время истекло, а ситуация для Макса не прояснилась. Оставалось только дождаться, что же будет завтра.
На следующий день первым выступал Генри Голдман. Вот и дошла очередь до Максимова хозяина.
Крупнейший финансист современности, он говорил немного, но вроде бы по делу. Да и Максим, по правде сказать, помня, кто его сюда пригласил, слушал этого оратора более внимательно, чем остальных. Пытался найти подсказку, зачем же он здесь присутствует. Хотелось бы все-таки понимать, чего от него ждут.
Голдман отметил свою озабоченность сокращением спроса на кредитное финансирование в ряде стран. В этом, отметил он, заключается тревожный сигнал для устойчивости функционирования кредитно-финансовой системы. Необходимо принимать меры, направленные на обеспечение этой самой устойчивости. Важно сохранить стабильность практики кредитования. Значит, нужно поспособствовать созданию условий, в которых люди будут заинтересованы в получении кредитов.
Выступающий отдельно остановился на развитии криптовалют. Данное явление, сказал он, представляет собой немалый интерес. По-настоящему децентрализованные валюты, по его утверждению, представляют собой огромную опасность для системы. Вместе с тем, к счастью, те проекты, которые уже запускались, кредитно-финансовой системой же и контролировались. Это, однако, не означает, что ситуация в будущем не изменится. Значит, по словам Голдмана, к вопросу надо подойти со всей возможной внимательностью. Необходимо отслеживать все изменения на этом поприще и своевременно устранять негативные тенденции, которые могут проявиться.
Кроме того, раздутый инфляционный пузырь, по словам финансиста, приближается к критическому состоянию. Важно сократить спекулятивные прибыли, оздоровить мировую экономику. Да, конечно, финансовые интересы множества единичных спекулянтов пострадают, но система в целом сможет стабилизироваться. Как правило такие проблемы, заметил он, решаются во время крупных социально-экономических потрясений – войн, эпидемий или всяческих искусственно созданных под разными предлогами экономических кризисов. Нечто схожее, с точки зрения экономики, не помешало бы, по словам спикера, и теперь.
«Так, если например сценарий с вирусной угрозой, о которой говорил Адам, будет вдруг реализован, – заявил Голдман, – под этот шумок неплохо было бы заняться решением накопившихся финансовых проблем. Так, во всяком случае, было бы удобнее для выполнения текущих задач».
Важно, по словам выступающего, работать на укрепление существующей экономической системы. В этом существенным образом может поспособствовать осуществление новой концепции в сфере обработки персональных данных. Учет сведений о гражданах, с одной стороны, поспособствует наиболее эффективному предложению товаров, а с другой – усилению контроля. Поддержка товарооборота обеспечит прибыли. Контроль в свою очередь, конечно же, необходим для поддержания существующей системы общественных отношений.
«Можно подумать, будто не ты же за этим усилением контроля стоишь. Мог бы все своими именами называть, а не делать вид, что ты здесь – всего лишь сторонний наблюдатель. Суть твоих слов, в общем, понятна: мы будем усиливать контроль и, тем самым, поддерживать существующую систему эксплуатации непосвященных через использование финансовых инструментов. Кое-что, впрочем, начинает проясняться. Не знаю, как насчет других выступлений, но по крайней мере это представляет собой ни что иное, как набор реализуемых на практике тезисов», – подумал Максим.
В качестве основного прогноза на ближайшую перспективу Голдман обозначил усиление существующего разрыва между богатыми и бедными по всему миру. Соответственно, рост недовольства среди беднейшей части народов мира неизбежен. Ну и конечно, очевидна уже давно обозначившаяся тенденция в сторону развития Китая в качестве мирового экономического центра. Тенденция эта, конечно, будет существовать в обозримом будущем.
– Генри, обозначь, пожалуйста, – поинтересовался Лайтборн, – каких последствий для существующей экономической системы можно ожидать в случае развития сценария, о котором говорил Адам – вирусная угроза, закрытие границ? Как это все в общих чертах отразится на функционировании мировых денег?
– Во-первых, как я уже говорил, такие условия помогут стабилизировать систему. Речь, повторюсь, идет о том, что множество частных интересов пострадает. Возможно, ряд крупных компаний окажется в очень тяжелом положении. На фондовом рынке произойдет обвал. Вместе с тем, однако, сдуется инфляционный пузырь, что приведет к дальнейшей стабилизации ситуации на рынке. Кроме того, за это время можно будет ускорить ход дел на китайском направлении. Так что никакого краха системы в целом не предвидится, если процесс будет полностью контролируемым. При этом я говорю именно о системе. Интересы большой части населения планеты, я имею в виду, прежде всего, низший и средний класс, как это всегда бывает в таких ситуациях, пострадают. Произойдет снижение доходов, возрастет уровень безработицы. Классическая кризисная ситуация. В случае, если, как говорит Адам, закроются государственные границы, сильно пострадает туристическая отрасль. Можно даже предположить, что движение турпотока между странами будет затруднено на длительный срок. Упадок доходов не позволит значительной части людей так же свободно передвигаться по миру, как прежде. Кроме того, вероятно, пострадают системы образования и здравоохранения. Причина понятна – нехватка ресурсов на их успешное функционирование. Впрочем, ничего удивительного – обыкновенные для подобных ситуаций сопутствующие потери.
– Да, примерно так я себе это и представлял. Спасибо, Генри, – сказал Лайтборн.
Максим теперь уже совсем не сомневался – спикеры обсуждали реализацию некоего известного им плана. Выражались при этом, однако, аккуратно – общими словами и намеками, чтобы остальные присутствующие в зале могли понять как можно меньше. Сам Макс пока только более-менее вник в суть обсуждений, касающихся политики в сфере персональных данных. В этом, в общем, нет ничего удивительного, поскольку он сам занимался соответствующими вопросами. Что же касается остальной услышанной информации, она явно должна быть тщательно обдумана.
«Интересно, – думал Максим. – Остальные присутствующие в зале тоже, как и я, улавливают только часть общей картины происходящего? Нам не дают задавать вопросы, мы отстранены от беседы. Соответственно, нам, присутствующим в зале, должно быть понятно, что мы в иерархии ниже спикеров. Чертова иерархия! А как бы хотелось разобраться, в чем же тут дело, понять, что они планируют. Сейчас только ясно, что обсуждается актуальная в последнее время информация по разным направлениям общественных процессов. Похоже, что эту информацию планируют каким-то образом использовать. Всех очень почему-то интересует эта вирусная угроза. Но причем тут контроль над персональными данными и инфляционный пузырь? Что за китайское направление? И тем более, как это все может быть связано с футуристическими фантазиями, о которых вещал Уотсон? Такое чувство, что я стою перед закрытой дверью, из-за которой доносятся отголоски интересного разговора, но зайти внурь и присоединиться к нему не могу, поскольку ключа у меня нет».
